Обреченная (СИ) - Тихая Елена - Страница 32

— Когда?

— Выбирай!

— Воскресенье.

— Почему не сегодня вечером?

— Потому что я себе тоже хочу портрет, но только твой. Сразу предупреждаю, отвертеться не получится!

— Зачем тебе это? — насупился Габриель.

— Хочу! Это не честно. У тебя есть мой портрет, а у меня твоего нет.

— Ну, тогда я с огромным удовольствием буду тебе позировать! — смеялся он. Габриель даже не стал скрывать, что издевается.

— Издеваешься! — обиженно проговорила я.

— Да! Я не хочу рисовать себя! Мне нравиться рисовать тебя! Ты согласишься мне позировать? — прищурившись, спрашивал Габриель. Он явно что-то затеял. Я же хорошенько обдумывала его предложение.

— Согласна, но с условием! — придумала я.

— Каким?

— Во-первых, ты все-таки приносишь мне свой портрет. Во-вторых, ты рисуешь меня в платье твоего времени! Хочу увидеть, как должна была выглядеть твоя настоящая избранница!

— Ты моя настоящая избранница! И никакой больше нет, не было и не будет!

— Сказала же, хочу! — настаивала я, — А первое значит, тебя не смущает?

— Нет. У меня есть автопортрет. Найти надо.

— Значит, договорились? Сегодня ты меня рисуешь в наряде твоего времени? — мне просто нужно было услышать его согласие.

— Хорошо. Тебе когда надо быть дома?

— Не знаю. А ты торопишься? — удивилась я.

— Ну, ты мне задала задачку! Время понадобиться, — посмеивался он, вставая.

На стоянку мы шли, взявшись за руки, и слова нам были не нужны. Теперь я знаю, что такое любовь и счастье! До дома мы ехали молча. Я никак не могла понять, что же у него может занять много времени?

— Чего вы так быстро сбежали? — спросил меня отец за ужином.

— Во-первых, он был не готов к знакомству, во-вторых, мы с тобой заговорились за завтраком. Мы с Габриелем действительно опаздывали, а ОН у меня пунктуальный! — а вот это уже было правдой. Пунктуальности ему не занимать.

Больше вопросов отец не задавал. Наверное, я слишком резко ответила. Переживет!

Габриель был в моей комнате, как часы. Я потупилась, смотря на пакет в его руках и уже знакомый мне мольберт. От его зоркого взгляда это не укрылось.

— Ты передумала? — усмехнулся он.

— Нет, конечно. А что у тебя в пакете? — осторожно поинтересовалась я. Даже не знаю, что я ожидала увидеть в нем.

— Ну, ты же хотела платье моего времени, — спокойно говорил он, устанавливая возле окна мольберт, — Одевай! — добавил Габриель, протягивая мне пакет.

Я дрожащими руками взяла пакет и начала вынимать то чудо, которое он содержал. Целлофан упал на пол, а в моих руках осталось невообразимой красоты платье. Несколько слоев хлопка и шелка, обшитые воздушными белоснежными кружевами. Хлопок был только внутри, прилегал к телу. Сверху же было чудесное сочетание небесно-голубого и золотисто-жемчужного шелка.

Такой красоты я еще никогда не видела! У меня даже слов описать мое состояние в тот момент не хватало. Дыхание перехватило, а руки тряслись.

Вдруг я поняла, что не могу одеть ТАКОЕ! Я замотала головой.

— Что? Что-то не так? Тебе не нравиться? — удивился Габриель. Я пересилила себя и подняла на него глаза. Как он вообще мог подумать, что такая красота может мне не понравится?

— Я не могу испортить такую красоту! — пролепетала я.

— Ты прекрасна! И не одежда украшает человека, а человек одежду! Так что ты будешь неотразима! Я уверен, что этот портрет будет даже лучше прежнего!

— Я не могу! — мотала я головой.

— Я помогу! Разворачивайся! В мое время ни одна дама не могла надеть платье без помощи, — посмеивался он.

Он очень нежно забрал его из моих рук. Другой рукой он приподнял мой подбородок и слегка коснулся моих губ своими. Я закрыла глаза, пропуская сквозь себя все ощущения, даже двигаться не стала, просто наслаждаясь этим мгновеньем. Пару секунд спустя он отстранился, а еще через мгновенье обнял за плечи. Я открыла глаза, но его передо мною не было.

— Тебе нужно снять кофту, как минимум. Я отвернусь, — говорил он, аккуратно складывая у меня под ногами платье. В итоге оно превратилось в солнышко с небесными прожилками. Я сразу поняла, что мне предстоит встать в центр этого солнышка, чтобы потом просто поднять его на себя.

Я верила ему безгранично, поэтому даже поворачиваться не стала. Я осторожно сняла свою домашнюю кофту бежевого цвета, встала в центр платья и закрыла глаза. Шорты я трогать не стала, поскольку из-под этого платья видно их не будет!

— Я готова, — проговорила я, уверенная, что он действительно отвернулся или хотя бы закрыл глаза. И тут у меня возник вопрос: а если бы он не стал отворачиваться, неужели, я бы не разделась? Боже, я почувствовала себя совратительницей невинного создания. Я поняла, что была бы вполне не против его открытых глаз!

Нежные холодные руки, почти не прикасаясь к моей коже, очень аккуратно надели платье.

— Ваши ручки мисс, — проговорил Габриель, мурлыкая. Я продела руки в воздушные рукавчики.

— Держи.

Его божественные руки держали платье на моей талии. Мне так захотелось к нему прикоснуться. Я положила свои руки прямо поверх его. На какое-то короткое мгновение я держала его в руках. Я повернула голову вполоборота. Наши лица были так близко, что я чувствовала, как он задержал дыхание. Я сглотнула.

— Я завяжу корсет, — очень тихо проговорил он, вытаскивая руки. Я снова отвернулась. В моей жизни это был самый эротический момент! Мне было безумно хорошо. Я парила, не замечая ничего вокруг, включая время.

Зачем думать о времени, когда с тобой рядом любящий и любимый мужчина? Глупо!

В полностью надетом по всем правилам платье я очень аккуратно и медленно легла на кровать. Габриель отошел к окну и принялся за работу. Я не двигалась. Даже дышать не хотелось, чтобы не испортить такой момент. Внутри было чувство, что это всего лишь мой сон, я вот-вот проснусь, и все это растает как дым.

Наблюдать за тем как Габриель работает было одним удовольствием. Его лицо было сосредоточенно, а руки двигались с огромной скоростью. Я же видела только смутные размытые очертания рук. Все мое тело было наполнено нежностью и любовью к нему.

— Готово! — проговорил Габриель, вставая из-за мольберта, — Да, ты у меня спишь! — воскликнул он.

— Нет-нет. Я в порядке! — сопротивлялась я, стряхивая с себя дрему. Я тоже стала вставать, но чуть покачнулась.

— Я вижу! — посмеялся Габриель, — Давай, я помогу!

Он снова обошел меня и стал развязывать шнуровку корсета. Только сейчас я поняла, что мое тело онемело. И как раньше женщины носили это ужас постоянно?

— Держи, — снова сказал он, когда все развязал, — Я отвернусь. Одевайся.

Я снова пытаюсь взять его за руки, но он отпускает платье раньше. Прямо из моих рук оно падает. Нежнейший шелк этого платья скользит по моим рукам, а я бессовестная даже не пытаюсь его поймать. За меня это успевает сделать Габриель, но уже на полпути к полу. Почти до самой талии платье успело упасть, и Габриель чуть наклонился. Я же вполоборота стояла к нему лицом.

Чуть подрагивая, платье возвращается в положенное положение на теле. Трясущиеся холодные пальцы слегка касаются моих ребер. Габриель чуть наклоняется. Наши лица в паре миллиметрах. Сердце бешено забилось, дыхание практически остановилось, чуть приоткрытые губы пересохли от волнения. Я закрыла глаза.

В одно мгновенье платье падает на пол, ни кем и ни чем не поддерживаемое. Я открываю глаза, понимая, что стою посреди своей комнаты абсолютно одна.

Я даже не знаю, как описать ту бурю эмоций, которая охватила меня в тот момент. Именно он войдет в мою жизнь, как самый огромный облом!!!

Я некоторое время еще вот так стояла столбом. Потом переступила эту красоту на полу, натянула свою кофту и упала на кровать. В тот момент я даже забыла о мольберте с моим портретом.

Я проснулась с криком посреди ночи. На меня смотрят полные скорби черные глаза.