Обреченная (СИ) - Тихая Елена - Страница 21

— Ты говоришь с каким-то акцентом. Где жила раньше? — с интересом спросил Габриель, ловко переводя тему.

— Родилась я здесь, но потом родители развелись, и мы с мамой уехали в Россию к бабушке. Наверное, отсюда и акцент. Чтобы от него избавиться, надо здесь долго жить, я не приезжала сюда несколько лет. — Честно ответила я.

— Я видел твоего отца. Он местный. Стало быть, у тебя мама русская?

— Да. Во мне такая смесь кровей, что и не скажешь какой я национальности.

— Расскажи о своей маме! — попросил Габриель.

Он смотрел на меня с явным интересом.

— Внешне мы очень похожи, только она краситься. Во мне слишком много намешено. Я своего рода гибрид между мамой и папой. Она гораздо общительнее и безрассуднее, но при этом при необходимости может взять себя и всех окружающих в ежовые рукавицы. Я считаю ее своей лучшей подругой. — Как-то грустно сказала я, — Она смешная! — добавила с усмешкой я.

— Сколько тебе лет, Вира? — Почему-то голос Габриеля звучал расстроено.

— Восемнадцать, — удивленно ответила я.

— Тебе не дашь восемнадцати!

— Правда? А сколько дашь? — рассмеялась я.

— Когда у тебя день рождения?

— Уже прошел! Знаешь, ты и сам не слишком похож на школьника!

Он скорчил недовольную физиономию и поспешил сменить тему.

— Так почему твоя мать вторично вышла замуж?

— В душе мама слишком молода для своего возраста. Ей много не везло в жизни. Так почему она не может позволить себе просто быть счастливой? Так или иначе, она от него без ума. — Я пожала плечами.

— Ты одобряешь их брак?

— Одобряю или нет, какая разница? Мама заслуживает счастья, а ее счастье — это Отто.

— Надо же, какое благородство…

— Что? Знаешь, я в детстве была очень несправедлива к маме. Я всеми способами мешала ей наладить свою личную жизнь. Я ужасная эгоистка. Я боялась, что, выйдя вторично замуж, мама забудет про меня, нарожает кучу других детей, а я буду вроде золушки. Только повзрослев, я перестала вставлять маме палки в колеса и дала спокойно жить. Тогда она и повстречала Отто. Она очень осторожно нас знакомила, но я уже переросла свою глупую ревность.

— Как ты думаешь, повела бы она себя так же по отношению к тебе? Смогла бы принять твой выбор, каким бы он ни был? — Габриель буквально впился в меня глазами.

— Думаю, да. У нас с ней самые доверительные отношения. Мы с ней лучшие подруги! — гордо сказала я. Я действительно гордилась своими отношениями с мамой.

— Значит, она готова к любым кандидатам, даже самым жутким?

— Смотря кого считать жутким! — ухмыльнулась я. — Поверь, ее уже сложно чем-либо удивить. И слабонервной ее не назовешь! Хотя, конечно, отморозка или гоблина какого-нибудь она не одобрит, но принуждать, ни к чему не будет!

— Ты действительно так думаешь?

— Да!

— А меня ты считаешь жутким? — Он игриво изогнул бровь.

Я замолчала, не зная, что расстроит его больше, правда или ложь. Лучше сказать правду!

— Хмм… Ты бываешь жутким, когда хочешь!

— Боишься меня? — Улыбка исчезла, прекрасное лицо стало серьезным.

— Нет, — поспешно ответила я, и он снова улыбнулся, но как-то натянуто.

— Думаю, нам пора на занятие, если ты, конечно, не хочешь снова прогулять! — с улыбкой проговорил он, вставая. Создавалось впечатление, что ему становилось плохо.

Мы вместе вышли на улицу. зато сейчас его лицо немного стало спокойнее. Мы вместе дошли до здания школы. По дороге мы не разговаривали, хотя мне очень хотелось узнать причину его такого поведения, но я не решилась снова затрагивать эту тему. У входа нам пришлось попрощаться.

— Мне в другую сторону. Ты не обидишься, если я не провожу тебя? — вдруг спросил он. Его лицо как-то странно перекосило. А что мне было ответить?

— Нет, конечно! Иди, — улыбнулась я. Вышла ли улыбка искренней даже не знаю.

— Прости. Но мне пора, — он резко развернулся и ушел. Буквально в пару мгновений он исчез из виду. Я тоже развернулась и пошла на занятие. И хотя ланч в целом был отличный, от его странных перемен лица остался неприятный осадок, да еще и побег. Интересно, он теперь всегда так будет от меня убегать?

Когда я вошла в класс, на меня устремились не меньше двадцати пар округленных глаз. Я восприняла это как должное после такого и молча села за свою парту.

Представляю, что они все себе напридумывали. А уж какой допрос с пристрастием меня ждет от Синди и думать не хочу. Надо будет заранее продумать, что ей сказать. И лучше, чтоб этот разговор состоялся в понедельник.

Урок тянулся мучительно долго. Эш хмуро на меня посматривал, но так и не заговорил. Физкультура тоже прошла вполне нормально и тихо. Все на меня поглядывали искоса, но ни один не стал расспрашивать.

— Чем собираешься заняться в выходные? — улыбаясь, спросил Габриель, сразу, как только я ступила на порог.

— Делами по дому! А ты? — решила не уточнять я.

— Ну… мы с семьей собираемся на природу! Завтра обещали хорошую погоду. Это можно сказать традиция. Чем именно ты собираешься заниматься?

— Хорошая традиция. У нас с мамой тоже такая была! — с грустью произнесла я. Я вспомнила наши пикники на природе: зеленую травку, песок пляжей, теплую воду реки. Я тогда была абсолютно счастлива. Теперь остались только приятные воспоминания. Но у его семьи я думаю, эти походы происходят немного по-другому.

— Ты сильно скучаешь по ней? По маме! — вырвал меня из воспоминаний Габриель.

— Конечно. Я с ней всю жизнь прожила, и никого ближе у меня нет. А к отцу приезжала на лето и то редко. Но у нас с ним хорошие отношения.

— Но ты с ним не настолько близка как с мамой, даже сейчас? — и чего ему так интересны мои отношения с родителями?

— Нет. Мы с ним живем больше, как соседи. Я не лезу к нему, а он ко мне. Только вот я выполняю всю домашнюю работу.

— Чистишь, моешь и готовишь? — подсмеиваясь, спросил Габриель.

— Да. Хотя в этом вопросе я больше в него: мне пыль не мешает, а вот беспорядок ужасно раздражает, — призналась я.

— И завтра ты будешь этим заниматься? Это же утомительно и не интересно!

— Да, и этим тоже. Вообще я распланировала все выходные! Завтра отец работает, и я решила заняться домашними делами. Знаешь, не люблю, когда кто-то крутится рядом, а если этот кто-то еще и указывает, как и что мне делать — у меня начинается истерика. — Вдруг разоткровенничалась я. Он точно плохо на меня влияет!

— А в воскресение? — не унимался Габриель.

— На свидание хочешь пригласить? — подначила я, прикрывая смех рукой.

— Э… — смутился он.

— Да, ладно! Не нервничай ты так. Я пошутила! Я в воскресение буду ремонтировать машину, а то она скоро окончательно сведет меня сума своим ревом! — поспешила успокоить я парня.

— Сама? Это не… — с сомнением спросил он. И этот туда же!

— Вообще-то я в машинах плохо разбираюсь. Мотоциклы — вот это ко мне! Но мотоциклу меня в прекрасном состоянии и не скоро еще понадобиться, а вот машина меня пугает!

— Пугает? Машина? — усмехнулся он, сдвинув свои брови.

— Да! Мне постоянно кажется, что именно сейчас она возьмет и развалится, причем как в мультиках, в пыль, — посмеялась я.

— Понятно! Может быть, помощь нужна? Добровольцы принимаются?

— А тебе это зачем? — удивилась я. Неужели он все же хотел меня на свидание пригласить?

— Ну… я понимаю в машинах. И пообщаться еще хотел. — Как-то настороженно произнес он. — Если можно, конечно?

Я изумленно уставилась на него. Тут прозвучал сигнал. Сигналил не кто иной как Мерседес.

— Тебя заждались! — проговорила я.

— Подождут. Так можно? — Габриель чуть наклонился надо мной, внимательно всматриваясь мне в глаза, чем сводил сума. У меня снова остановилось дыханье, а сердце заколотилось о ребра.

— Можно! — пролепетала я.

— Хорошо! До воскресенья! — сказал он, удаляясь в глубь стоянки. Я же была в ступоре. Когда же я отошла, они уже уехали. Я грустно вздохнула и поплелась к своей машине.