Мой благоверный (СИ) - "Мануэлла" - Страница 45

— Невозможная собака- обернулась леди Лидия Фейрвуд к гостям.

— Тетушка, у нас к вам весьма необычная просьба- начал Рейф- Всем известно, что вы сродни справочнику светского общества- знаете все и каждой семье.

Старая леди не без удовольствия засмеялась в ответ, шутливо пригрозив любимому племяннику веером:

— Дамский угодник! Всегда начинает с лести. Говори же, что вас привело, не томи. Эльза- она дала знак служанке, что стояла у дверей.

— Да, мадам- поклонилась та.

— Будь добра, принеси нам чаю с теми чудесными пирожными, что готовит миссис Бланкетт.

— Ну а теперь можем поговорить без свидетелей- заговорщицки подмигнула она молодым людям- что вас интересует? Надеюсь, семьи девиц на выданье? — выразительно взглянула она на племянника.

— Тетя мечтает видеть меня окольцованным и стреноженным- улыбнулся другу Рейф- нет, тётушка. Эдвин недавно упал с лошади — тетушка ахнула, сочувственно посмотрев на графа. Но Рейф поспешил ее успокоиться — Никаких последствий для здоровья нет, кроме частичной потери памяти. Он хотел бы, чтобы вы рассказали об отношениях его родителей, семьи. Помнится, вы были в близких подругах у его бабушки.

— Негодник! — шутливо сверкнула она глазами — это ведь почти то же самое, что назвать меня дряхлой развалиной! — но, увидев, что мужчины не разделяют ее веселья, добавила уже серьёзней- значит, Эдвин, ты хотел бы знать…правду?

— Да, мадам- кивнул Эдвин, ощущая неприятное волнение внутри. Как всегда, когда речь заходила о его родителях.

— Ну, что же, раз это так необходимо… Я была очень дружна с Мэри-Бэт, твоей бабушкой, царствие ей небесное. И видела, какой красавицей растет твоя мама. В ее первый сезон она покорила весь Лондон. Ее провозгласили первой красавицей, а за честь быть удостоенным записи в ее бальной книжке едва ли не сражались. Помнится, предложений руки и сердца она получила сразу четыре. В ней было все- красота, изящество. Кроме приданого, что, впрочем, не мешало ей разбивать сердца. Но она не выбрала никого. Во второй сезон- то же самое. И лишь в третий сезон она встретила твоего отца. Он был богат и знатен. Свадьба состоялась очень быстро.

Замолчав, некоторое время она задумчиво постукивала пальцами о подлокотник кресла. Затем продолжила:

— Я не могу сказать точно, когда у молодоженов начались разлады. Твой отец…он был педант до мозга костей. Казалось, прежде чем что-либо сделать, он сотни тысяч раз пропустит это через призму дурацких правил и законов света. Иногда я думала, что и… — она мельком взглянула на Эдвина, будто решая, стоит ли говорить- что твою матушку он выбрал потому, что весь свет был помешан на ней. А потом, увидев ее живой и весёлый характер, не смог ему соответствовать.

— Или не хотел- добавил Рейф, на удивление верно понявший, о чем пытается сказать тетушка.

— Да, верно, дорогой- покачала головой тетушка- уж прости, Эдвин, но отец твой был весьма холодным человеком. Не способным, кажется, ни на одну эмоцию. Естественно, он оправдывал это принадлежностью к высшему свету, что джентльмен не должен вести себя словно крикливый простолюдин, но мне думается, он попросту прикрывал таким образом свою натуру.

Эдвин внезапно осознал причину неприятных чувств, охватывающих его при воспоминаниях о родителях. Даже в тех крупицах, что он вспомнил, отец всегда фигурировал мрачным и злым, недовольным. А сам он…словно пытался снискать его одобрения.

— Твоя мать… Красивая, жизнерадостная- он словно выпил из нее все соки, заставляя быть идеальной во всём. Притом, даже Мэри-Бэт говорила мне о том, как жаль, что ее бедная дочь вышла замуж за такого сухаря, ты уж прости меня, мальчик. Я дожила до такого возраста, когла могу позволить себе говорить правду.

Вошла Эльза, расставляя на столике чайник, чашки и тарелки с пирожными.

— Что вы, мадам, я благодарен вам за это- поспешил уверить ее Эдвин. Старая женщина еще долго вспоминала то время, когда Эдвин был совсем еще мальчишкой.

В карете Рейфа, когда он и граф выехали обратно, повисло молчание.

— Ты никогда не был плохим- вдруг неожиданно произнес Рейф своим низким глубоким голосом, который часто действовал успокаивающе- сколько несостоявшихся дуэлей были заслугой именно его вкупе с умением Рейфа убеждать. Но Эдвин лишь усмехнулся:

— Не нужно нужно оттачивать на мне свое мастерство в психологии, доктор Рейфел.

— Ты помнишь? — удивился Рейф, подаваясь вперед.

— О чем? — не понял друга Эдвин.

— Ну как же- когда я начинал пытаться поговорить о жизни с тобой или кем-либо из друзей, пытаться убедить в чем-либо, ты всегда останавливал меня. " Доктор Рейфел"- так ты называл меня, смеясь, что в Бедламе давно пригрето место для меня- ждут моих новаторских идей в работе с душевнобольными.

Эдвин сморщился от внезапной боли в висках.

— Довольно, друг мой- хлопнул его своей мощной ладонью по плечу Рейф- не заставляй себя вспоминать. Само провидение подсказывает тебе- не живи воспоминаниями. У тебя впереди целая жизнь. Будущее, которое ты можешь строить сам. Таким, каким тебе бы хотелось.

Витиеватость речи все же не смогла затмить ее смысла- действительно, стоит ли вспоминать то прошлое, которое он так тщательно пытался забыть? Скрыть боль, причиняемую им, за пьянками и развлечениями с женщинами? Возможно, действительно, это судьба дает ему второй шанс. Жизнь, в которой нет той щемящей боли, даже когда вспоминаешь слова отца о том, как он разочарован в своем наследнике. Где нет сонма больных воспоминаний о матери, измученной вечными придирками и тиранией отца.

" Ты никогда не был плохим"- эти слова все еще звучали в его голове, когда Эдвин поднимался к себе, отказавшись от предложения Рейфа сыграть в бильярд.

— Марианна, это тебе- Шарлотта обожала видеть, как огоньки недоверия и тщательно скрываемого счастья загораются в глазах девушки. Неизвестно, сколько боли и невзгод выдалось пернести ей, такой маленькой и хрупкой девушке, почти ребенку, но было видно, что она боится людей, не доверяет им. Особенно это касалось мужчин. Нет, она не шарахалась от каждого из них, но невольный страх, когда кто-то из слуг проходил рядом, или в тот раз, когда они играли в прятки, мелькал в ее взгляде. Поэтому Шарлотте казалось особенно важным восстановить в этой маленькой, но отважной и доброй сердцем девушке, веру в людей, человечность.

Марианна недоверчиво погладила гладкую ткань одного из платьев. Пытаясь выразить свое восхищение, она бросилась к чернильнице, стоявшей на резном секретере в углу. Спустя пару мгновений она принесла бумагу, на которой ровным аккуратным почерком было написано " Благодарю вас. Я не знаю, как выразить свою благодарность за все, что вы для меня делаете."

Шарлотта окрепла в убеждени, что Марианна- не просто служанка. И в который раз её охватило смутное чувство, что в жизни Мэри-Марианны есть какая-то тайна.

— Это тебя, милая, стоит благодарить за все то, что ты для нас делаешь. И, раз уж ты наотрез отказываешься от оплаты, я смогу отблагодарить тебя хоть так- улыбнулась ей в ответ Шарлотта, выходя из комнаты на втором этаже, куда поселили девушку, вызвав шепотки и пересуды слуг. С самого первого дня Шарлотта чувствовала ее едва ли не членом семьи. Пускай порадуется, ведь она столько делала для детей. Мэгги обожала Марианну, а та не хуже заправского учителя обучала девочку писать. Малышка уже знала буквы, и Марианна, складывая их на бумаге в слова, знаками просила Мэгии прочесть по слогам.

Фред и Мэгги занимались с учителем, что приезжал ежедневно в особняк. Помимо него Шарлотта нашла еще двоих, что смогли бы преподавать детям и точные науки. Девушка обдумывала план, как не лишать их общества других детей, но пока ничего лучше того, чтобы предложить учителям преподавание в деревенской школе, не нашла. Но как они посмотрят на такое предложение? Не сочтут ли оскорбительным для себя? Как же люди любят все усложнять- делить не только взрослых, но и людей, на классы. Она невольно улыбнулась- за подобные мысли и сумасшедшей недолго прослыть. Она все еще помнила горькую историю девушки из известной семьи, которая загорелась медициной настолько, что под видом юноши проникла в один из самых известных университетов Франции. Более того, она стала лучшим студентом на потоке. Но когда обман вскрылся, то даже ее родная семья предпочла согласиться с возмущенным такой дерзостью обществом, предпочтя отправить дочь в больницу для душевнобольных, чтобы снискать всеобщее сочувствие, а не осуждение.