Нимуэй. Во тьме (СИ) - "madei" - Страница 15

— Я прервала твою связь с охотником. Ты с ним больше не связана.

— С кем? — переспросила я. А потом вдруг осознала. — Значит, я вам больше не нужна?

Надежда в моих глазах потухла, стоило королеве осмотреть меня с ног до головы. Она кивнула Мраку, указывая на меня. И тот подошёл готовый увести меня обратно в пещеру заключения.

Но почему-то ведьма одним движением руки всё остановила. Она сделала надрез на свой ладони и вылила свою кровь в тот же кубок с водой.

— Выпей, и на сегодня всё, — сунула жидкость мне под нос.

— Зачем это?

— Пей! — приказала она и Мрак помог мне с этим справиться.

Не особо хотелось пить чью-то кровь из кубка, но выбора мне не предоставили, слуга влил содержимое в рот и увёл меня.

Отряд

Месяц уже мистер Лейн шлёт дочери вести, не таящие в себе ни капли информации. Нимфу ещё не нашли. Несколько раз группа выходила на свой же след, пару раз попадала в ведьмовские ловушки. Зелье поиска почти закончилось, а энтузиазм покидал группу.

Огневик всё больше раздражался, а воздушная девочка утверждала, что чувствует что-то рядом, что они уже близко. Но им мешает какой-то магический заслон, как барьер Нимуэй от обычных людей.

— Хочешь сказать есть ещё один скрытый мир внутри скрытого мира? — немного иронично предположил землевик. Но воздушница не ответила. Она не знала, что именно чувствует.

Почти неделю они жили на полянке у реки. Под большим деревом они соорудили общий домик, жили почти как семья на отдыхе. За исключением важной детали: они не оставляли поисков.

Каждый день они куда-то уходили и возвращались ни с чем, пока не закончилось русалочье зелье, потом всех водила воздушница. Она раз за разом приводила их к пещерам, но до них было не добраться. Не было ни входа, ни дыр, ни лазеек. И не хотелось связываться с ведьмами.

Эдгар Лейн всё больше подозревал, что в похищении нимфы замешаны ведьмы. Только доказать это пока никак не получалось.

Мэлони Готтен

Я снова ощутила браслеты на кистях. Опять заблокировали магию.

«Ну, когда всё это закончится? Что им ещё надо?» — мысли мешались, кружили, словно вороны над головой, пока один, вполне себе реальный, ворон не каркнул.

— А ты что здесь забыл? — рявкнула я скорее от злости, чем на птицу.

— Говорил я тебе, поплатишься ещё.

— Ты?! — я уставилась на него во все глаза.

Какова вероятность, что птица, помогшая раскрыть мой дар, оказалась в пещере, где меня заключили ведьмы. Он неспроста здесь. — Ты служишь ведьмам!

— Одной из них. Да. Ну как прошло обличение?

— Что?

— Ритуал, обличающий твою связь с охотником?

— Королева сказала, что разорвала эту связь. Но я не знаю никакого охотника, а единственный человек, с которым я была связана — погиб почти год назад! Что вам от меня ещё надо?!

Ворон не ответил мне. Он походил немного вокруг, по порогу дыры в пещере, по полу возле костра, а потом заговорил.

— Твои друзья тебя ищут, если тебе от этого легче.

— Не легче, — горько отозвалась я.

Когда королева насылала на меня видения, то внушала мне чужие мысли, не мои. Внушала, что я никому не нужна, что я приношу лишь несчастья, что всем без меня будет лучше. Однако я слишком хорошо знала своих любимых. Они меня не бросят.

— Вот только вряд ли найдут.

— Ты права. Не найдут.

— А почему? — спросила, не надеясь на ответ. Хотела добавить в голос сарказма, но не хватило сил даже на это.

— Потому что это место защищено магией, отличной от стихийной. Нимуэйцам сюда не попасть, пройди они хоть в пяти метрах, — к моему удивлению ответил ворон.

Он прилетал ко мне всё чаще и чаще. Каждый день я проводила в беседах на отвлечённые темы с птицей. Сначала пару раз в неделю, потом каждый день, а теперь и вовсе он сидит тут с утра до ночи, скрашивая моё одиночество.

Мрак по-прежнему регулярно приносил еду, королева иногда вызывала то его, то ворона, но со мной постоянно кто-то находился. Сначала я злилась, что ворон не признался сразу, что следит за мной, но потом он как-то вскользь упомянул, что кроме меня и королевы его никто не понимает. Злость на него как-то прошла, не успев достигнуть тех размеров, что бы я с ним разругалась. Ему было здесь так же одиноко, как и мне. Только у него было преимущество. Он мог отсюда вылетать хоть иногда.

Я уже успела поучаствовала в двух или трёх ведьмовских обрядах и уже свыклась с ролью пленницы. Ненависть к ведьмам росла и крепла. Я жаждала их смерти. Я никогда не была кровожадной, но сейчас понимала — я готова убить, дай мне только доступ к магии.

Я пару раз пыталась бежать, и сквозь скалу, даже при вороне, и снова через дыру в скале. Каждая попытка бегства кончалась неудачей и наказанием иллюзией.

Столько боли, сколько приносили мне иллюзии, я не ощущала даже после смерти Декса. Ведь она показывала мне его живым. И он умирал внутри меня каждый раз, когда иллюзия обрывалась.

После очередной такой психо-атаки, придя в себя, я не сдержалась и разрыдалась.

— Ты чего? — спросил ворон.

— Нич-чего, — всхлипнула.

— Ты ведь уже давно свыклась с иллюзиями. Что было в этот раз иначе?

— Я видела своего парня. Он был жив. Я была счастлива. Мы были счастливы, — исправила я.

— Так чего же ты ревёшь? — вклинился Мрак.

— Потому что он мёртв! Его убили… — я попыталась подсчитать, сколько его уже нет, но поняла, что не знаю даже какой сегодня день и месяц. — Сколько я уже здесь?

— Давно, — коротко бросил прислужник.

— Сейчас весна, — с нотой доброты в голосе, сообщила мне птица.

— Почти год. Его убили девять месяцев назад, — закончила я.

Мрак присел возле меня, будто собирался обнять, но не сделал этого. Ворон поник, спрыгивая с коряги, принесённой мраком однажды, он подошёл ко мне, вплетаясь меж рук. Я гладила его по голове и крыльям, единственный мой друг здесь. Даже Мрак мне не кажется таким холодным и злым, как королева ведьм.

Вдруг сознание резко ухнуло в небытие. Я стою на улице посреди ночи. Одна. Вокруг лес и горы, в небе мерцают звёзды. Слышны пляски ведьм. Вдалеке идёт девушка в длинном красном платье. Поверх платья она облачена в броню.

Снова пещера, Мрак и ворон трясут меня за плечи с широко распахнутыми от удивления глазами. Кажется, они напуганы. В пещеру врывается королева и тащит своего слугу куда-то за собой. А я снова проваливаюсь в иллюзию.

— Я сдаюсь! Слышишь, ведьма!? Сдаюсь, убей меня, либо я сама убью тебя! Но я больше не могу так, — кричала я, едва придя в сознание. Сижу на коленях на полу холодной пещеры, разбивая руки в кровь от злости и беспомощности.

— Тебе снова снился он? — спросил ворон про парня, что был убит. Я лишь ещё громче заорала, выпуская все свои эмоции на волю. Когда ещё я смогу покричать, не рискуя снести весь город с лица земли.

— Тебе надо смириться с его смертью. Ты либо будешь сильной и будешь наслаждаться иллюзией, пока та не закончится, либо слабой — и будешь чувствовать боль и рыдать каждый раз, возвращаясь в реальность, — грубо сообщил Мрак.

— И как ты предлагаешь это сделать? — саркастично спросила я, складывая руки на груди. Тоже мне, самый умный нашёлся.

— Избавиться от чувств.

— Как? Превратиться в тебя? Стать бестелесной и бесчувственной тварью? — вырвалось то, о чём я совсем не думала. Мрак хоть и был прислужником и мало говорил, и не имел тела, но он был больше похож на человека, чем думал.

— Вообще-то да, но не обязательно бестелесным. Видишь ли, у твоей боли и измученного взгляда есть источник.

— И что это за источник? — мне не верилось, что он сказал больше нескольких слов за раз.

— Где-то внутри тебя вьётся крошечный сгусток.

— Ты имеешь в виду душу?

— Да, одну из её частей. Та часть отвечает за чувства. Эти части зовутся осколками души.

— Осколки? — переваривала я информацию.

— Именно он заставляет тебя чувствовать: любовь, что заставляет делать необдуманные и порой опрометчивые поступки; дружбу или привязанность к кому-то, что заставляет делать ради других людей то, что тебе не очень хочется; боль, что пожирает твои сердце и разум, прожигая тело тысячами иголочек, не оставляя живого места и следов, — говорил Мрак.