Близнецoвoе Пламя (СИ) - "Моона" - Страница 7

Зверь ещё мог постоять за себя, но не за них двоих. Бедуинка спрыгнула и перекатилась за выступ. Она выпустила ещё стрелу, удачную стрелу, пока камень не сомкнулся на её шее.

Болт пролетал над повозкой — сердце чуть не перестало биться в грудной клетке — и воткнулся в гору. Свободный лигр прыжками взбирался наверх. Мэл не дыша следила, как отталкиваются его лапищи от крутого склона. Передние-задние, передние-задние — он держался в ритме. Его цель, арбалетчик, косился на зверя узкими глазами и никак не мог перезарядиться.

Хруст. Лигр повис, наколотый на камень. Из его спины торчал багровый пик, кровь капала на песочную шкуру. Крик застыл в горле. Мэл отвернулась, ударяясь бровью о поклажу.

Бедуинка выпустила стрелу — та прошла горцу через горло. Воин пошатнулся и перевалился через вершину, ломая древко, поднимая пыль… Прыжок. Она потянулась за стрелой, но схватила лишь воздух. Колчан был пуст.

— Эй! — бедуинка, прикованная за шею к скале, отстёгивала свой.

Лавируя между выступами и болтами, они мчались к ней. Напарница держала футляр со стрелами на вытянутой руке — всё ещё слишком низко. Всадница перехватила повод в левую руку, вцепилась лигру в загривок, прижалась к нему всем телом. Она уже коснулась тиснёной кожи подушечками пальцев. Тупой камень приложил ей по голове. Лигр ещё некоторое время тащил всадницу лицом вниз.

Эйша обернулась.

Над облаками пыли торчали пики, гора за спиной была нашпигована болтами, со склона текли ручейки крови. Черные хвосты горцев развевались на горизонте. Её сёстры были прикованы к земле. Раненый лигр кидался по сторонам. Другой, свободный, бродил туда-сюда без возможности выбраться в засаду. Извозчик трясся, сжимая обеими руками походную лопатку. Одна бедуинка, один лигр, одна повозка. Их всех перебьют.

Их взгляды встретились. Мэл знала, что Эйша хотела сказать: это всё из-за тебя.

Боковым зрением херувимка видела, как выпрямилась дуга арбалета, как наконечник блеснул на солнце, как он летит в Эйшу…

Как и любой со слабым Источником, Мэл владела своей силой идеально. У неё никогда не было энергии на двадцать ударов, поэтому она научилась попадать с первого. А ещё она умела выбирать момент.

Свист, болт закрутило, он дважды стукнулся о землю. Эйша всполошилась, увернулась от камня, перезарядилась. Извозчик вскочил и спрятался за телегу. На его месте открылся метящий в Мэл арбалет. «Крылья, чтоб их!..» — она выдохнула сквозь зубы. Их свечение выдало её с потрохами.

Биение в груди ускорялось. Горец будто размышлял, стоит ли смерть херувимки потраченного заряда. «Если он ещё немного помедлит — я умру от разрыва сердца».

Крик. По склону что-то покатилось. «Ложись!» — горцы с лязгом попадали наземь. Догадка пришла к Мэл под хлопки крыльев.

На сером теле грифона ещё держалось седло. Уздечка, наверно, порвалась и слетела где-то по пути, перемётные сумы съехали набок. Он был по пузо в грязи и пыли, слегка отощавший, но целый и невредимый. Тепло поднималось откуда-то из сердца. В глубине души Мэл знала, что её Мышь вполовину не такой тупой, слепой и глухой, каким прикидывается.

Целившийся в неё арбалетчик вырвал оружие из укрепления и наставил на пернатую грудь. Эйша оттаяла от изумления и выпустила сразу две стрелы ему в спину. Руки горца расслабились, он сделал пару неуверенных шагов и повалился за горные пики.

Грифон самодовольно крикнул. Эхо в горах пришлось животному по душе, поэтому он крикнул ещё пару раз. Мэл смеялась сквозь слёзы.

Деревянные арбалеты исчезали один за другим — оказалось, они очень приятно хрустят у грифона в лапах. Жаль, игрушка недолговечная. Были и другие, лязгающие, как трещотки, которыми грифонов загоняли в стойло. Но если взять их поперёк туловища и перебросить через зазубрины — они некоторое время катились, издавая звуки и поблёскивая на солнце. Их было много, но вскоре и эти закончились.

Грифон ходил вдоль укрытия горцев, пригнув шею и размахивая хвостом с кисточкой.

— Мышь! — позвала Мэл. — Иди сюда, Мышь, ну иди же!

Он поднял орлиную голову, но вниз не спешил. Разбегался для взлёта пару раз, но не взлетал. Наконец, Мышь взмахнул крыльями и спланировал. Он стоял поодаль, пригнувшись к земле и только зыркая на Мэл жёлтыми глазами.

— Стыдно? Тебе сты-ы-ыдно, — херувимка протянула руку навстречу.

Грифон на полусогнутых лапах просеменил к ней и подсунул голову, укладывая её на грудь хозяйке.

— Какой же ты дурашка, — Мэл водила ладонью по мелким пёрышкам и чмокнула его в лоб.

Грифон мягко курлыкнул.

— Не думай, что теперь мы квиты, — Эйша прохаживалась между павшими горцами. — Прикидываешься мёртвым перед магом жизни?

Она перевернула джиё лицом вверх. Его волосы были цвета графита, а через щёку тянулся белый шрам. Он сузил и без того узкие глаза, тёмные, как оникс. В его взгляде не было страха. Он будто говорил: «я убил сотни таких, как ты».

— Итак, как вы узнали, что мы будем здесь?! — Эйша наставила саблю на его яремную ямку. — Отвечай!

Но горец лишь растянул на лице кривую улыбку — с минуты на минуту он умрёт. Воительница знала это: алая капля за алой каплей жизнь покидала его. Каменные оковы и плиты, отрезавшие участок перешейка, пали. Но другая часть отряда не спешила — кто знает, может, это последняя подлость горца.

— Сделай одолжение — убей меня быстро.

Эйша нахмурилась и втянула щёки. Убрала саблю и спешилась. Она опустилась на колено и прижала его шею там, где Таяна усыпляла Мэл. Горец закрыл глаза и больше не открывал.

***

— Хорошо, что мы подъезжаем к Эр-Кале на закате, — Таяна ехала сбоку от Мэл, — столица выглядит лучше всего в это время суток.

Мэл наблюдала за дорогой: за последние несколько часов они не проехали ни одного селения, хижины или хоть пасущегося верблюда.

— Совсем не похоже, что город уже близко.

— Да вот же он — на горизонте, — Таяна помогла Мэл приподнять корпус.

И правда: пустырь упирался в городскую стену, такую высокую и длинную, что издалека можно было принять Эр-Кале за столовую гору. Они остановились в стороне от тракта. Караванщик слез с верблюда и кропотливо раскладывал монеты, высунув кончик языка и двигая бусины счёт. Мэл в это время переложили на носилки.

— За ним надо глаз да глаз да оба уха, — одна из бедуинок протянула ей конец верёвки, накинутой на шею грифона, — на рынке могут умыкнуть.

Получив свои деньги, отряд двинулся к городу.

Таяна была права — на закате Эр-Кале смотрелся лучше всего. Абсолютно гладкая стена города казалась сияющей золотом, и Мэл всё не могла понять, из чего же она сделана. Точно не из камня — было бы глупо возводить такую громадину, чтобы горцы своей магией разрушили её за минуту. Херувимка сначала не верила своим ушам, но чем ближе они подъезжали, тем отчетливее становился шум воды. Поток клокотал в ущелье вокруг стены города.

Стражницы уже давно следили за отрядом из окон-бойниц. Они перекликнулись с Таяной и спустили мост. Въезжающих тщательно проверили до того, как поднять ворота. Когда их открыли, Мэл захлестнул гул базара.

Он располагался между внешней и внутренней стеной города, находясь в теньке большую часть дня, прямо как сейчас. Отряд тут же обступили торговцы. Они расхваливали свой товар, перекрикивали друг друга и буквально пихали вещи в лицо. Вот вам и яркие ткани, и расшитые пояса, и расписные саадаки, и кинжалы с инкрустированными рукоятками — на подарок подруге, и воздушные сладости — пальчики оближешь, львица-тигрица!

Двери захлопнулись, в тоннеле под внутренней стеной отряд проверили ещё раз. Мэл заметила, как Таяна украдкой достала её триплет и показала стражнице.

— Что в сумках? — проверяющая задрала потник грифона — не спрятано ли там чего.

— Одежда, еда, лекарства, личные вещи для путешествия.

Бедуинка выудила кодекс в кожаной обложке — Мэл вздрогнула от того, что порядок в её сумах разрушен — и полистала книгу. «Ну да, там можно было бы устроить тайник». Бедуинка окликнула напарницу: