Тайна эльвернитов (СИ) - Лебедева Ива - Страница 66

Короче, я — тупой. Нет, сначала даже весело было — телки ластились, бутылки выпивались, кальян кружил голову. А потом я, и вправду, велел им танцевать. И почти сразу вспомнилась та самая комната, и раздался голос зайкофилки в ушах. Я даже головой потряс, а тут передо мной девица выплясывать начала, невысокая, с тонкой талией, округлой попкой, затянутой в короткие джинсовые шортики, и платком с бахромой на бедрах. Ее светлые волосы были собраны в тугой длинный хвост, а лицо скрывала тонкая шелковая чадра, полупрозрачная, оставляющая на виду только глаза… Голубые-голубые!

Это же надо было так напиться, озуналып! Трезвый никогда бы до такого заказа не додумался, а после третьей бутылки — решил, что будет весело, особенно когда я эту гурию продажную завалю и поимею. Так, вот, сирлиткетбер, весело — не было! Как-то я сразу понял, что это — не Адиль. Они все здесь — не Адиль… И глупо жрать дешевую продажную дрянь, если хочется другого, недоступного. Надо найти что-то, хотя бы примерно соответствующее по ценности. Или отнять чужое… Пусть вором я никогда раньше не был, но теперь только и делаю, что постоянно кражу обдумываю.

Только если я сейчас Адиль соблазню, она меня потом всю жизнь этим попрекать будет. Как я предал друга и поимел его девушку, воспользовавшись ее слабостью. Ну, или, наоборот, свой собственный мозг выклюет — тоже ничего хорошего, корзалып. Как ни развернись, даже через задницу — все равно в мозг получается. Или в мой, или в ее, или в оба сразу. Телки — они ж нормально жить не могут, им постоянно надо над какой-то надуманной проблемой париться. А так как одним им скучно, они проникают ментальными щупальцами в голову к ближайшему мужику и давай там хозяйничать. В моей голове уже столько телок побывало, что впору вызывать специалиста, чтобы там порядок навел. А больная голова, она не только ногам мешает, но еще и хорошему траху.

Посидел я среди толпы баб, полюбовался, как они задом крутят и сиськами трясут, полапал тех, что были ближе всего, и… попер под утро домой, на яхту. Злющий, как шершень! Пиная ногами все, что попадалось на пути.

Адиль:

Я уже изнервничалась вся и на полном серьезе думала, где бы мне на яхте раздобыть кочергу. Скалки-то тут нет, только встроенная машинка для раскатывания теста… Дошла до того, что отправилась по каюте шарить, по шкафам. В поисках чего потяжелее. Как будто не сама каждый день в этих самых шкафах порядок наводила. И не знаю, что из "орудий" там только резиновые развратницы!

Ну, короче, он сам виноват. Мне ножницы под руку попались как раз перед тем, как я на полку с надувными шлюхами полезла… Так что нету у него больше гарема.

Еще так трудно резались, заразы, видимо, особо прочный нанолатекс какой нибудь, скрипели под лезвиями и все норовили выскользнуть. Кромсала и чувствовала себя настоящим маньяком, потому что прямо наслаждалась процессом казни.

Немного полегчало. Правда, надолго облегчения не хватило, а у недогадливого шайтана не хватило мозгов прийти именно в этот момент. Он заявился только под утро!

Ну и конечно, пьяный, как сапожник, и весь в разноцветной помаде. Р-р-р!

Я вдвойне глупо себя почувствовала, потому что ровно за пять минут до его прихода сидела, свернувшись калачиком, в уголке дивана, катала по гладкой пластиковой поверхности стола хлебный шарик и думала… о том, что с Саяном мы за все годы нашей дружбы ни разу не поругались, и мне никогда не хотелось его убить… и он не пошел бы от злости по клубам их этим. Бордели настоящие. Тоже полно "телок", шешен амы, готовых на все, и… Когда Саян без меня отдыхать уходил — кстати, почти всегда в компании этого самого шайтана — я никогда не нервничала и не ревновала.

А тут на тебе. Вваливается в кают-компанию, на ногах не стоит… Ну это я утрирую, конечно. Стоит. Но шатается! И весь в розово-красных разводах, шешен амы! С перламутром!

Эх, скалку я не нашла… поэтому сделала вид, что и не искала, осталась сидеть в своем уютном уголочке дивана, только спросила как можно ехиднее:

— Ну что, полегчало? Как девочки, не соскучились?

— Это новые девочки, — буркнул Шади. — Тех, которые скучают, я навещу потом.

— Ага, когда ходить сможешь! — прокомментировала я его особенно виртуозный пирует. Ножки-то не идут, заплетаются, а туда же — навестит он!

— Раз до яхты дошел — значит, идут, корзалып! И не трогай мой мозг, без тебя хреново…

"Было бы что трогать!" — про себя фыркнула я, а вслух поинтересовалась:

— А чего ж хреново-то? Вроде бы ты развлекаться ходил, удовольствие получать. Клево же — сидел, наверняка, как султан на унитазе, а кругом гурии! Зачмокали всего, теперь помаду пару дней не отмоешь.

— Сказал же, отвали… вместе с гуриями! Затрахали все… Мне этих гурий на Венге во как хватило! — и по шее сам себя ребром ладони ширканул, чуть свою пустую голову не оторвал. — Целая толпа в мозгу гарцевала, задом крутила и монистами трясла. Тошнит меня от них теперь, ясно? Наяву увидел и стошнило! — главное, чтобы сейчас воздержался, а то икнул очень многообещающе. — Вали в туман, а? Вот просплюсь, и ругайся, сколько влезет. Все равно твои щупальца уже у меня в мозгу… и шевелятся! Я, корзалып, к ним почти привык… — он сделал пару шагов к спальне и вдруг остановился, развернулся и, кривовато усмехнувшись, шагнул к дивану.

— Иди в кровать, несчастье мое, — остановила я его, устраиваясь на своем месте поудобнее. — Щупальца у него мои в голове, ага… осьминожку нашел. Иди, спи!

— Это ты уйди. Сама сказала — мне далеко ходить нельзя. И вообще, езумдун, там вся кровать уже тобой пахнет! Не хватало еще, чтобы у меня от твоего запаха опять воображение разыгралось. Облом с гуриями я переживу, а то, что ты… тебя… Короче, вали с моего дивана!

— Я там белье поменяла, — уже без всякого ехидства сказала, вздохнула только. — Иди проспись нормально, гурия ты моя… бестолковая. Завтра поговорим.

Бурча что-то невнятное, ходячее недоразумение упрямо двинулось не туда, куда послали, а все-таки к дивану. Плюхнулось на кожаное сиденье с грацией пьяного носорога и попыталось улечься на доступной поверхности.

А мне вдруг так стало… нет, не смешно. Но злиться я на него перестала совершенно. До утра, надо думать, а там разберемся.

Еще раз вздохнула и за плечи подтянула этого тяжелого, шешен амы, носорога, головой к себе на колени. Взяла со стола влажную салфетку и стала оттирать с его физиономии перламутровые разводы.

Мое несчастье сначала вяленько отбрыкивалось, фыркало и недовольно сопело, потом смирилось. Устроилось на моих коленках поудобнее, прижалось теплой и немного колючей щекой к моему бедру и расслабилось, обняв его при этом одной рукой.

— Настырная… но все равно лучше всех гурий, вместе взятых… Спасем, морду набью и кукиш ему… а не ты…

— Сначала спасем… — это что, я согласилась, да?!

Шади:

Проснулся я на диване, с привычной головной болью. Попробовал приподнять страдающую часть тела и снова со стоном упал обратно. Хотя стакан с водой на столе и таблетку рядом успел разглядеть. Сейчас отравимся, и полегчает, озуналып.

Минут через двадцать я смог сесть. Мутило, тошнило, во рту как будто мухи насрали…

И тут вплыла Адилька с миской чего-то горячего. Ну все, корзалып, сейчас до конца мой мозг реанимирует и будет иметь во все сплетения.

От миски вкусно пахло чесноком. Хаш?! Лучшее средство от похмелья, какое я знаю. Озуналып, сейчас мне будет хорошо!

— Проснулся, горюшко мое? — улыбнулась Адилька и поставила миску прямо передо мной. — Ешь, сразу почувствуешь себя лучше. Чеснока побольше положить?

Я только кивнул и потянулся за ложкой. Пара живительных глотков, и снова можно откинуться на спинку дивана. В голове уже нет злобных рудокопов-бурильщиков.

Адилька обошла диван, пристроилась сзади и запустила пальцы мне в волосы. Я сначала даже напрягся, а потом растекся от удовольствия: ловкими умелыми движениями ее нежные пальчики массировали мне виски и затылок. Вот и как тут не пошутить про щупальца? Но нельзя… Вдруг обидится и перестанет? Хорошо-то как, езумдун! Главное — молчит. Идеальная женщина, сначала реанимирует то, во что будет иметь, а уже потом… Кстати, еще бы вспомнить, что я ей вчера наговорил. Вроде про Венгу не рассказывал. Или рассказывал? Не помню…