Алмазная Грань (СИ) - "Extazyflame" - Страница 16

Наблюдай, анализируй, ищи. Выход есть. Но зачастую ты поранишься до фатальной кровопотери, прежде чем сумеешь до него добраться.

Юля тем временем рассказывала свою историю, и от шокирующего осознания моя душа пылала холодным огнем. Она встретила хорошего, по ее словам, парня из неприлично богатой семьи. Дело шло к предложению руки и сердца, что не могло никак понравиться отцу мажора. Но поначалу он ничем не выдал своего недовольства, пригласил воспитанную и скромную Юлю в круг друзей семьи, где ее и увидел потенциальный покупатель. Но поскольку просто так забрать не угодившую невестку не мог, папа провернул комбинацию с похищением. Деловой человек не собирался терять выгоду: деньги от продажи Юлии должны были поступить на его счет за вычетом процентов организатора.

Люда… ее просто затолкали в машину на глазах у спешащих по своим делам прохожих. Никто не вступился и ладе не сделал вид, будто происходит что-то незаконное.

Мы все были жертвами. Случайными или нет, покажет время. Я узнала, что этих двоих запугали, заставив смотреть на еще одно представление: одну из девушек, находящуюся здесь длительное время, засекли кнутом до потери сознания. Бордель (теперь я была уверенна, что это именно он) не практиковал подобные издевательства. Но для тех, кто не подчинился правилам, попытался сбежать, саботировал свою продажу, на аукционе существовала мера под названием «красный код». Они становились буквально мясом для клиентов с извращенными желаниями. Подобное ломало психику со стопроцентной вероятностью, и бордель получал запуганных, готовых на все рабынь, шарахающихся от собственной тени.

Я была близка к срыву. Когда нам принесли ужин, не могла прикоснуться ни к запеченной форели, ни к фруктам. А затем пришли за Людой.

Девушка забилась в угол и начала что-то говорить о том, что до аукциона еще очень далеко. На что бритоголовой урод злорадно ответил, что на нее не нашлось персонального покупателя, поэтому ей придётся поработать на благо хозяев дома. Они увели перепуганную девчонку, несмотря на ее слезы.

Люда вернулась только под утро. Измученная, с остеклевшим взглядом, красными от слез и отсутствия сна глазами. Накрылась с головой одеялом, не сказав ни слова никому из нас. Юля кинулась к подруге, но я жестом остановила ее. Мы обе прекрасно поняли, со именно произошло. Час Люда стонала и плакала в подушку, затем уснула. Встала, когда за окнами вновь сгущались дождливые сумерки. Размазывала по тарелке остывший ужин, глядя в одну точку и не реагируя на наше присутствие.

Этот день многое расставил по местам. Если у нас и оставались какие-либо иллюзии, ныне они лопнули, как мыльные пузыри. Всем нам придётся пройти через ад. Лечь под того, под кого прикажут. Забыть прежнюю жизнь, где мы были свободы и строили планы на будущее. Нас сделали вещами. Предметами, зависящими лишь от воли хозяина этой преисподней.

Вечер перетек в ночь. И этой ночью пришли за мной.

Глава 4

Девушка с короткой стрижкой и пренебрежительным взглядом подняла пряди моих волос, скривив губы. Наши глаза в зеркале встретились, и меня опалило презрением. Стилист борделя всеми способами пыталась подчеркнуть разлепляющую нас пропасть. Мы — шлюхи, не люди, тела для удовлетворения сексуальной нужды тех, кто может заплатить. Она же — одна хозяев наших тел и душ, высшая каста. Пусть даже ее миссия заключается в том, чтобы повыгоднее нас презентовать.

— Красивая грива, — издевательски, с оттенком зависти процедила она. — Эх, был тут любитель жечь такие зажигалками.

Мне хотелось ответить, что ей с ее жидкими волосенками никогда не отрастить таких длинных и гладких волос, как у меня. Но я молчала, возведя вымышленную стену между мной и этой выскочкой. К тому же, раздражённая моим молчанием, стилистка говорила. А я обратилась в слух, чтобы почерпнуть информацию, которая сможет мне пригодиться.

— Повезло тебе, шалава. Клиент сегодня, пальчики оближешь. А в твоем случае, не только пальчики.

Несмотря на агрессию, свою работу она выполняла мастерски. Я неотрывно следила за отражением. Мои волосы, неподдающиеся укладке из-за своей непослушности, легли гладкой волной. От бежевых теней и четкой подводки глаза казались огромными. Да на свободе я бы душу дьяволу отдала, чтобы всегда так выглядеть! Это была работа вип-уровня, недостижимого для обычной помощницы руководителя. Какая ирония судьбы — сейчас меня превращали с помощью умелого макияжа в дорогую проститутку, а уж никак не в свободную и независимую женщину. Ту, которая всегда улыбается с глянцевых страниц и дарит нам мотивацию выглядеть так же. Хоть когда-нибудь.

Я отвлеклась от созерцания своей утонченной красоты. Девушка дернула мои волосы, заставив зашипеть от боли. В отражении я заметила, как ее лицо буквально скривилось от брезгливости, словно я была мерзким слизняком, которого предстояло превратить в яркую бабочку. Недоумение сменило мимолетное чувство обиды от несправедливого отношения, а затем холодная ярость, раскручивающаяся с каждой секундой, подобно спирали.

Я не просилась в это гнилое место! Не купилась на деньги, обещания брака с богатым иностранцем или карьеру фотомодели. Мне не предоставили никакого выбора! Просто привели сюда, пару раз скуки ради огрев дубинкой по ребрам, и предупредили: если я не выложусь на полную, меня бросят собакам, охраняющим территорию. Так здесь поступают с непокорными шлюхами. Проверять правдивость этой теории хотелось меньше всего.

И вот сейчас другая женщина, свободная, не загнанная в угол, как я, которой не надо ложится под незнакомого мужчину, рискуя в обратном случае быть избитой или растерзанной псами, смотрит на меня, как на воплощение мерзости. Я не ожидала сочувствия или фальшивого сюсюканья, как в медкабинете, ждала равнодушия, но это…

«Ты же женщина, б**дь! Как ты можешь так относиться к другой женщине?» — хотелось закричать, но от чувства несправедливости и нелогичности происходящего слова застряли в горле. Я смотрела в перекошенное от ненависти, но по-своему привлекательное лицо девушки, что сейчас буквально являла собой воплощение свободной жизни, которой меня саму грубо лишили. Густые тёмные тени, дерзкая стрижка на коротких иссиня-черных волосах, кожаный жилет поверх топа. На открытых кубиках пресса — вязь татуировки в виде крадущийся тигрицы или пантеры. Как такая дерзкая сука не стала объектом внимания гребаных работорговцев? И если сама избежала такой участи, почему смотрит на меня так, будто я сама рвалась раздвигать ноги перед незнакомыми мужчинами?

— Смотри, хорошо старайся. Как знать, может, папа наймет очередную б**дскую шкуру для любимого сыночка? — разве что на пол не плюнула от гадливости, которую голос выдал интонацией. — Да только губу закатай. Все вы грязь и падаль, готовые на…

Я почувствовала, как глаза заволакивает темной пеленой. А эта сука в коже продолжала изгаляться.

— Что, правда глаза колет? Плакать захотела? Давай, реви. Есть тут любитель ваших соплей. Кажется, сейчас как раз в особняке. Так что вместо сладкого мальчика пойдешь к этому жирдяю.

Пелена отступила — но лишь для того, чтобы дать мне сфокусироваться на тонкой спице-ручке расчески, которой стилист с мерзким языком делала мне пробор. Спица. Острый наконечник. А сука за спиной будто нарочно запрокинула голову, обнажив шею, продолжая злорадно смеяться.

Она ещё что-то говорила, а я чувствовала, как в груди разгорается огонь, глаза застит кровавой пеленой. Я не соображала в тот момент, что именно делаю, не думала ни о каких последствиях. Просто вскочила, отшвырнув стул в стену, и кинулась на татуированную суку, зажав в руке расческу с ручкой-спицей.

Адреналин захлестнул рассудок, выстрелил багровыми клубами по глазам, удвоив силы за секунды. Звуки долетали как сквозь вату: возмущенный вскрик суки в коже, стук, когда я повалила ее на пол, шипение и маты. Почему она не кричала, я в тот момент не думала. Через проблески красного тумана видела пульсирующую жилку на ее шее и заводила руку со сжатой расческой, целясь в уязвимое место…