ВЦ 3 (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович - Страница 24

— Эй, просыпайся, не на курорте, — сержант милиции тряс его за ногу.

— Что? — Фомин в первую секунду не сообразил, где он и что тут милиционер делает.

— Вставай, сейчас на дальняк отведу, потом завтрак, а там и следователь дежурный придёт, — пояснил усатый товарищ, что Вовку разбудил. Вот, сразу всё и на свои места встало. Следователь это хорошо. В десять часов утра прилетают динамовцы из Ашхабада, там-то его знают и объяснят местным «Ху из Ху».

— Пойдёмте, — Вовка приподнялся. Чуть замутило. Серьёзное всё же сотрясение схлопотал, на сколько, интересно, запретят врачи заниматься?

Завтрак состоял из четвертинки хлеба чёрного-пречёрного и кислого и половины чашки какого-то супа, но идентифицировать его не удавалось. Плавало в нем пара мелких картох и кусочек жёлтой моркови. А ещё парочку зёрен перловки. Рассольник, должно быть, только мяса с огурцами маринованными забыли положить. Горе, а не повара.

Но, несмотря на отсутствие некоторых ингредиентов, суп Вовка выхлебал, во-первых, есть хотелось, а во-вторых, неизвестно в свете сложившихся обстоятельств, будет ли вообще обед сегодня.

Голова почти не болела, так саднил затылок, по которому арматурой и прилетело, а ещё как-то зрение чуть расфокусировалось. Напрягаться приходилось, чтобы всё резко видеть. Не дай бог, что серьёзное со зрением, как же потом играть, если мяч двоиться будет.

К следователю тот же сержант, что и завтраком облагодетельствовал, отвёл. Кабинет находился здесь же в ИВС. Маленький, вдвоём еле уместились. Столик, прикрученный к полу, и два стула, тоже намертво притороченные.

— Фомин, Владимир Павлович? — лысый майор вертел в руках Вовкин паспорт

В целом самочувствие Вовкино всё же даже до троечки не дотягивало, и он с радостью приземлился на стул.

— Фомин. Да, Владимир Павлович, — лоб от прохода по коридору испариной покрылся. Или это нервное?

— Ну, и что вы мне скажите, гражданин Фомин?

— А что вам сказал тот бандит, который на меня напал? — ничего говорить Фёдор Челенков пока не собирался. Семидесятилетний опыт жизненный приучил больше слушать, чем говорить.

Майор с неприкрытым любопытством уставился на Фомина. Пожевал тонкими как ниточки губами, провёл рукой по лысине, очевидно, что-то для себя решая и решился таки.

— К сожалению, этот гражданин уже ничего не скажет …

Вовка похолодел. Неужели он вторым ударом что-то тому в черепушке серьёзно повредил. Хреново. Стоп, но ведь он жив был. когда он милиционеру рассказал, того на скорой увезли. Значит, жив был. Ну, хоть не убийство, а нанесение тяжких телесных. Ничего, Стрельцов сидел, и он, в худшем случае, лет пять отсидит. Может и по УДО, как Стрельцов выйдет.

— Помер? — вздохнул и от тяжёлого вздоха сразу голова заболела.

— Помер? — майор мотнул головой, — Нет, сбежал из больницы. Пост поставили, а он как очнулся, из окна вылез, больница-то одноэтажная.

— Слава богу…

— Вы не комсомолец, вот же комсомольский билет при вас? — посуровел майор.

— Простите, а как вас зовут, товарищ майор.

— Товарищ, ну, пусть будет пока товарищ. Зовут меня — следователь Авдеев.

— Товарищ майор, у вас имени отчества нет. Неудобно мне шестнадцатилетнему пацану к вам «Следователь Авдеев» обращаться, — Челенков в голове продолжал работать.

— Иван Александрович, — снова губами тонкими пожевал.

— Иван Александрович, невиновному человеку зачем убегать из больницы? А виновному как раз есть, зачем бежать. А узбека, что плов варил, нашли? Хоть искали? Следы костра? Казан не маленький?

— Ох, тяжело с тобой Фомин. Я думал, ты чистосердечное признание напишешь. Да, чего там Трошин написал про то, что ты назвался канадским шпионом?

— Знаете, Иван Александрович, сейчас в Ташкент должна прилететь команда «Динамо» по футболу, там есть те самые люди, что в 1945 году ездили в Англию играть в футбол. Заслуженные мастера спорта, орденоносцы. И они вам подтвердят, кто я. А я чемпион СССР по канадскому хоккею или по хоккею с шайбой, а ни какой не канадский шпион. А ещё я тренер Секции «Динамо» по футболу. Молодёжной команды. Как восемнадцать лет исполнится, пойду служить в МВД. Ну, если вы сейчас дров не наломаете. И последнее, я летел отсюда не с командой, чтобы успеть на матч «Зенит» — «Торпедо» (Горький), куда меня пригласил бывший заместитель министра МВД — генерал полковник Аполлонов Аркадий Николаевич. Это тоже могут подтвердить люди, что прилетят сейчас из Ашхабада, где я вчера, играя за основной состав «Динамо» забил четыре мяча, — такая длинная речь. Фомин просто еле последние слова проговорил, — зрение совсем расфокусировалось. — Мне плохо, товарищ майор, вызовите врача. В больницу мне надо, и я не сбегу.

— Твою… — следователь выскочил в коридор, — Врача. Скорую вызовите.

Дальнейшее Вовка помнил урывками. Несли на носилках, грузили в машину, машина не доехала до больницы, заглохла (не везёт Вовке с транспортом в последнее время), и его пересадили в такси. Потом дали пару каких-то таблеток, перевязали голову и все ушли. Только рядом на табуретке через минут десять обнаружился сержант милицейский со зверским видом на Фомина посматривающий. Накрутили, наверное, милиционерам хвоста за побег извращенца фиксатого.

Вовка полежал, и вырубило его, очевидно среди выпитых таблеток и димедрол какой был, или ещё сейчас не придумали его. Ну, другое снотворное. Вырубило.

Проснулся внезапно. Рядом на табуретке, уронив фуражку на пол, спал сержант. Очень хотелось в туалет. Не решился один идти, ещё проснётся не вовремя милиционер и пальнёт в спину.

— Товарищ сержант, — потрогал спящего караульного за ногу.

— А чего? Фомин? — подорвался тот и, на самом деле, за кобуру схватился.

— Товарищ сержант, мне бы в туалет, не проводите, — озвучил просьбу.

— В туалет? — тупой, что ли, всё по два раза повторяет.

— В туалет, проводите меня. Где здесь?

— Пойдём. И у меня придавило, — вдруг стал человеком. Может и был, просто спросонья перенервничал. Ещё бы, не каждый день, поди-ка, опасные преступники из-под стражи сбегают.

Пожурчали вместе. Вовка отметил, что боле-менее себя чувствует, голова не болит, вот только живот подвело. Голод не тётка пожаловал. Не зря утром до последней крошки и ложки завтрак съел.

— Эх, сейчас бы хлебушка, — вслух помечтал.

— Так у тебя на тумбочке обед стоит. Остыл, конечно, но хлеб-то там есть, — обрадовал Фомина сержант.

— Ну, вот, а жизнь-то налаживается…

— Сволочь ты, Володька!

— Я-то …

— Ты старших не перебивай. Сказал, сволочь, значит, сволочь. Да, не простая ещё сволочь, а … последняя ты сволочь. Девок моих до истерики довёл. Два министерства заставил меня на ноги поднять.

— Аркадий Николаевич …

— Я-то Аркадий, а вот ты сволочь. Да, ещё ведь мероприятие сорвал. Уважаемых людей подвёл. Ты меня уважаешь?

Сюр. Не вошла ещё фраза в анекдоты?

— Я же ничего не делал. Это, наверное, молния …

— Молния? При чём тут молния? — генерал поскрёб затылок, пытаясь ход мыслей душевно-больного понять. Да, как их понять!? Хрень несут. Как там — поток сознания. Потому их в Кащенко и отправляют.