Клан солнца (СИ) - "Amazerak" - Страница 1

Однажды моя жизнь резко изменилась…

За сорок с лишним лет она менялась много раз. Кем только не доводилось быть: сержантом в пограничных войсках, водителем на крайнем севере, прорабом на стройке, владельцем небольшой, но перспективной строительной фирмы. Пришлось даже стать почти криминальным авторитетом, поскольку случились неприятности с местной братвой. Очень уж прогибаться не хотелось, а законными способами такие проблемы обычно не решаются.

Но дальше этой дорогой не пошёл. Понял однажды, что путь тупиковый. Продал бизнес, переехал в Москву, начал жизнь с чистого листа. Женился во второй раз, устроился на руководящую должность в крупную компанию, занялся инвестициями, и а через три года снова открыл собственное дело. В целом, жизнь моя складывалась не самым худшим образом. Всё было: красавица-супруга, собственное дело, уверенный взгляд в будущее. Да ещё и сын недавно родился. Казалось бы, что может пойти не так? Но жизнь — та ещё сволочь: то лицом к тебе повернётся, то подножку поставит.

Так и случилось. Пуля положила конец всем моим планам. Кто стрелял — не знаю, не видел лица. Вышел из машины, несколько хлопков, острая резь в животе, и я валяюсь на дороге. Наверное, кто-то из бывших врагов выследил — спустя пять с лишним лет нашёл меня в другом городе и отомстил.

А потом — всё как в тумане. Кто-то вызвал скорую. Вой сирен, медики, обезболивающее, реанимация… Последнее, что видел перед тем, как глаза мои закрылись — яркие лампы над операционным столом.

Когда же открыл глаза, вместо белого больничного потолка надо мной нависал грузный каменный свод, на котором плясали отблески то ли свечей, то ли факелов. Было холодно. Рядом кто-то монотонно бубнил что-то похожее на заклинания на непонятном языке. Живот по-прежнему разрывало от боли.

«Только не говорите, что это операционная, — подумал я. — Это же склеп! Что вы, козлы, со мной сделали?!» Единственное, что приходило в голову: меня похитили сектанты и теперь проводят какие-то тёмные ритуалы. Не радовало такое положение вещей. Ничего хорошего оно не сулило.

Хотел пошевелиться, крикнуть, дать о себе знать любым способом, но язык прилип к нёбу, а руки и ноги были словно не мои. Я только и мог беззвучно раскрывать рот. Но цель выполнил — внимание к себе привлёк. Чьи-то крепкие пальцы прижали мои конечности к жёсткой лежанке, а надо мной склонились два человека в капюшонах. Лица незнакомцев скрывал сумрак, на шеях их висели медальоны в виде восьмиконечно звезды — точно сектанты. «Вот уроды! Дайте только встану! Чакры-то вам прочищу, сектанты сраные», — злился я. Но тело не слушалось, не желало подниматься.

Обычно меня трудно заставить потерять самообладание. Ни угрозы, что не раз поступали в мой адрес, ни опасность, ни даже пуля в животе и близость смерти не смогли это сделать. Способность сохранять спокойствие в самых сложных ситуациях всегда была моей сильной стороной. Но тут я занервничал. Слишком уж странным и невероятным казалось творящееся вокруг.

А голос, бубнивший заклинания, становился всё громче. Слова эхом разносились под потолком. Взор мой затянула фиолетовая дымка.

И вдруг — ярко-фиолетовая вспышка. За ней — пронзительный вопль. Душераздирающие предсмертные крики огласили каменные своды — и всё стихло. Я же ощутил нечто неописуемое — казалось, внутри меня взорвалась бомба, которая лишь чудом не разметала моё тело по этому угрюмому склепу.

Потом я брёл по узкому коридору, цепляясь руками за неровные, шершавые стены. Взор застилала пелена, да и происходило всё это как будто не со мной. Даже боль в животе поутихла. А вот дошёл я куда-нибудь или нет — этого уже в памяти не сохранилось.

Когда снова открыл глаза, надо мной был уже не каменный свод, а тканевый полог то ли палатки, то ли шатра, а рядом сидела девушка в старинной одежде и узорчатой лентой на лбу. Руки девушки лежали на моём животе, от них исходило зеленоватое свечение, которое, казалось, приглушало боль.

Девушка заметила, что я открыл глаза, удивлённо воскликнула и начала что-то спрашивать, а потом выбежала из палатки. Я попытался встать, но руки и ноги так ослабли, что даже шевелились с трудом, да и боль в животе мешала.

Понять, что происходит, не успел. В шатёр ворвались суровые бородатые мужики, одетые в средневековые шмотки, и принялись наперебой выражать радость по поводу моего пробуждения после долгого забытья. Язык, на котором общались эти люди, был мне незнаком, но смысл сказанного я понимал просто отлично, словно с детства на нём говорил.

Некоторое время я пребывал в оцепенении. Увиденное никак не соотносилась с привычной реальностью. Но когда всё же оправился от потрясения, первым делом потребовал у вошедших объяснить, кто они такие и что тут происходит.

Моя просьба привела компанию в замешательство. Но мне объяснили…

Потом мы куда-то ехали — ехали целыми днями, останавливаясь то на привал, то на ночлег. Я валялся в телеге на мягких перинах и смотрел в небо, а ночи проводил в шатре. Долго стоять или сидеть не мог — мешала рана в животе. Сопровождали меня те самые суровые бородатые мужики. Они скакали на лошадях, облачённые кто в кольчугу, кто в пластинчатые доспехи. К сёдлам были приторочены щиты, шлемы, колчаны со стрелами и луки, на поясах висели сабли. А по утрам и вечерам ко мне приходила девушка и водила над моим животом руками, источавшими зеленоватый целительный свет. Если бы не это волшебство, подумал бы, что меня похитил клуб реконструкторов. Однако всё было совсем не так.

Люди вокруг считали, что я потерял память. Они охотно отвечали на мои вопросы, всё рассказывали и объясняли, и за пару дней у меня сложилось более-менее ясное понимание ситуации, которая выглядела настолько странно, насколько только возможно.

Со слов окружающих получалось, что зовут меня Святослав, мне семнадцать лет, и я являюсь единственным оставшимся в живых сыном великого князя Святополка — правителя Светлоярского княжества. Прошлым летом мой двоюродный дядя Добромир вернулся из Баграмского каганата с войском наёмников и склонил на свою стороны половину Светлоярского княжества, штурмом взял сам Светлоярск и убил моего отца.

Старший брат и я бежали на восток, в город Талах, собрали войско из верных князей и бояр и выступили против армии Добромира. Нас разбили, многие погибли, другие попали в плен. Мой старший брат пал на поле боя, а меня тяжело ранили копьём в живот.

Мы смогли отступить и спрятаться за стенами Талаха, но задерживаться там не стали. Наше войско сильно поредело. Было очевидно, что город и семи дней не протянет против рати Добромира, и мы отправились дальше на восток. За день до того, как я очнулся, произошла стычка. Вражеский передовой отряд нагнал наш обоз, но атака была отбита. Теперь старались ехать как можно быстрее и останавливаться как можно реже. Неприятель мог идти попятам, хотя точно никто этого не знал.

Было нас двадцать семь конных воинов — всё, что осталось от великокняжеской дружины, не считая оруженосцев и обозной челяди. Ещё с нами ехала целительница Милена — девушка, которую я первой увидел после пробуждения. Она ни в какую не желал называться целительницей: посвящения она не прошла и формально являлась лишь ученицей. Но поскольку сама целительница отправиться с нами то ли не смогла, то ли не захотела, вся тяжесть врачевания ложилась на хрупких плечах этой милой девушки.

Таким составом мы двигались на восток, за Серое море и Толгарские горы, в далёкую землю племени ингевонов, которое торговало со Светлоярским великим княжеством. Именно там меня хотели спрятать от узурпатора и убийцы.

Поскольку мой отец был убит, а старший брат погиб, не оставив наследника, законным великим князем Светлоярским теперь являлся я — князем, у которого больше нет княжества. Вести собственную дружину тоже следовало мне, но пока это делали тысяцкий Всеслав Игоревич и его сын Роговолд по кличке Медведь, ожидая моего выздоровления и возвращения в строй.