Вик Разрушитель 2 (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович - Страница 5

Попрощавшись с полицмейстером, Иван облегченно вздохнул и открыл принесенную Арефьевым папку. Ничего необычного в двух листах бумаги он не увидел. Столбцы цифр, пояснений, и в конце две названных фамилии. Если в обширной базе Евгенической лаборатории отыскали образцы крови каких-то Харитонова и Васильева, то они явно из дворян. Вероятно, из мелкопоместных. Могли они сотворить с Виком что-то нехорошее? А кто их знает? Дворяне без определенных обязательств вырождаются в обычных маргиналов. Таким ничего не стоит ограбить человека на улице или погрязнуть в мошенничестве.

Иван решил не заморачиваться аналитическими рассуждениями, а просто вытащил из ящика рабочего стола новый амулет связи, настроенный на ауру дедовского артефакта, и сжал его. Через несколько секунд камень нагрелся.

— Нашел мальчишку? — ворвался в его уши голос Старейшины.

Иван поморщился. Мог бы и поласковее быть. Рычит, словно на ежа сел.

— Нет. Ищут. Подключили полицию и магический отдел, — ответил внук. — Я выяснил возможных участников похищения. Это некие Васильев и Харитонов. Их кровь оказалась в парке…

— Ясно. Это Куракин, — тут же ответил старик. Вот что значит жизненный опыт и мощные связи с другими кланами. — Алешкина свита. Кстати, Куракин в Евпатории?

— Да.

Семен Игоревич витиевато выругался, отчего у Ивана взлетели вверх брови. Старейшина довольно редко выплескивал эмоции на людях, а среди родственников вообще предпочитал сломать магическим плетением какую-нибудь дорогую вещь вроде тончайшего фарфорового сервиза из Китая, чем опоганить язык. Неужели настолько глубоко переживает за Вика? Или за будущее рода Булгаковых, где Волховский должен сыграть определенную роль?

— Что думаешь делать? — спросил старик.

— Не знаю пока, — признался Иван. — Не врываться же мне в дом Куракиных и обвинять парня? Тем более полчаса назад оттуда вернулась Света. Она с Тучковой вздумала навестить Алексея и выяснить степень его информированности… пока так скажем.

— И что? — хмыкнул Старейшина. Судя по голосу, он очень заинтересовался данным фактом. — Девчонки уличили его в преступлении?

— Дочка уверяет, что Куракин может знать о судьбе мальчишки. Она, конечно, не Ведунья и не мирской психолог, но видела, как парень нервничал.

— Ну…, - повисла недолгая пауза. — Ее субъективизм и нервы княжича к делу не пришьешь. А так она девочка талантливая. Кстати, по приезду домой не удивляйтесь. В вашем гараже стоит подарок для нее. Не ожидал, конечно, что Викентия потеряете… Но Светлана здесь не при чем. Думаю, не стоит лишать ее радости.

— Хорошо, спасибо, — растерялся Иван. — Только я не дам дочери вольничать на дорогах.

— Теперь это твоя проблема, — ухмыльнулся Старейшина. — В общем, работай, внук. Бери за жабры недоносков куракинских и тряси до тех пор, пока не выплюнут признание, что сделали с мальцом. И не бойся Куракиных. Ты же не самого Алешку будешь допрашивать. Прикроем, если семьи его парней из свиты что-то заподозрят. Ну а мы со своей стороны уже взяли под контроль все железнодорожные станции, проверяем поезда. Вдруг да Мамоновы проявят свою прыть. Я все сказал.

Амулет в этот раз не рассыпался, и Иван ощутил, как из него ушло тепло. Вздохнул, не испытывая облегчения. Легко сказать: тряси подозреваемых. Куракины — не безродная семейка, за своих слуг могут выкатить претензии, после которых только стенка на стенку идти. Однако Старейшина прав. Если на руках находится доказательство, Алексею придется смириться с визитом Булгакова и дать согласие на допрос.

Лишь бы молодой Куракин не догадался вызвать из Москвы своих родовичей. Значит, в запасе есть всего несколько часов, чтобы Васильева и Харитонова расколоть с макушки до седалища.

Иван Олегович поморщился, осознавая, какое мероприятие придется затеять на виду города. К Куракиным и в самом деле нахрапом не ворвешься — это война. А вот перехватить парней на улице, вне территории особняка, попытаться можно. Решительно встав, он вышел из кабинета и заглянул в комнату для бодрствующей охраны. Увидев его, четверо бойцов, играющих в карты, вскочили и вытянулись в ожидании приказа.

— Где Нефед? — излишне резко спросил Булгаков, не успев снизить раздражение после визита полицмейстера.

— Вышел он, Иван Олегович, — ответил один из охранников. — Пять минут назад. Сказал, что будет в комнате видеоконтроля.

— Понятно, — Булгаков посмотрел на парней, что-то прикидывая. — Сможете аккуратно изъять с улицы двух физически развитых парней? Чтобы не орали и не махали кулаками, привлекая внимание?

— Не вопрос, хозяин, — улыбнулся скуластый, похожий на казаха, боец. Иван вспомнил, что тот владеет боевой магией по классификации «ратник третьего класса». — Упакуем как младенцев.

— Булат, кажется? — вспомнил Иван.

— Точно, — расплылся еще шире охранник. — Приказывайте, хозяин. За кем охотимся?

— Потом скажу. Собирайся, поедешь со мной. И ты, и ты, — палец Ивана ткнулся в еще двух бойцов, по комплекции могущих заставить нахальных парней вести себя аки послушные дети. — Нефеду сам скажу. Собирайтесь. Через десять минут жду вас на улице.

Булгаков понимал, что поступает неправильно. Самому не стоит ездить с бойцами в машине и следить за клиентами. Но время поджимало. Старик просто так не слезет с него, и уже вечером потребует результата. Так что придется погружаться по уши в эту грязь. Василий бы справился лучше, но Ивану не хотелось снова видеть презрительный взгляд старшего брата. Дескать, опять облажался, не хочешь мараться?

Нефеда он нашел в курилке. Старший телохранитель в цветастых шортах и в рубашке навыпуск с аляповатыми яркими разводами сидел в беседке и задумчиво смолил сигарету. Иван облокотился на перила.

— Собирайся, — сказал он. — Едем на охоту.

— Викентия нашли? — оживился телохранитель, щелчком посылая недокуренную сигарету в ведерко с водой.

— Нет еще, но след обнаружили, — не стал скрывать некоторые детали утреннего разговора с представителем лаборатории. — Нужно куракинскую свиту потрясти. Кажется, они последними видели Вика.

— Ого! — оживился Нефед. — Наконец-то! Сколько человек брать?

— С нами поедет Булат и еще пара ребят, — Иван махнул в сторону лестницы, где уже стояли бойцы, и возле них крутились девчонки-танцовщицы. Слышались шутки и смех. — Возьми «Ратибора», чтобы мы все туда влезли.

— Понял, бегу в гараж, — кивнул Нефед, и подобно дикому коту, понесся по дорожке за угол особняка, где находился гаражный бокс.

— Пап! — окликнула Булгакова дочь, свесившись с подоконника из своей комнаты, заметив необычайную суету во дворе. — Ты куда собрался? Вика нашли?

— Нет! — уже садясь в быстро подъехавшую машину, ответил Иван. — Военная тайна. Сидите все дома, никуда не выходите, пока я не приеду.

— Ты серьезно? — Света заволновалась. — Что произошло?

— Да нормально все! Появилась информация по Викентию, надо бы проверить самому.

Он торопливо захлопнул дверцу внедорожника, чтобы Светлана не увлеклась расспросами. Дочка у него догадливая, сообразит по косвенным признакам, куда собрался отец с группой бойцов.

К особняку Куракиных они приближаться не стали, выбрав местечко на небольшой стоянке на противоположной стороне небольшого парка. Нефед сразу же приник к биноклю, и не отрываясь, стал рассматривать, что происходит за кипарисами, растущими аккуратными рядами вдоль ажурного забора. Булгаков, чтобы не терять время, еще раз внимательно прочитал заключение лаборатории. Да, теперь сомнений не оставалось: Викентий и в самом деле оказался единокровным сыном Жоры Мамонова и его младшим наследником. Огромная территория, находящаяся под контролем «сибирского феодала», невообразимые богатства, солидные счета в русских и зарубежных банках, мощное влияние на южно-азиатский регион, совместные паи с Русско-Американской Компанией в протекторате Аляски — мальчишка уже мог купаться в роскоши, и перед ним открывались такие перспективы, что дух захватывало. Иван Олегович видел, что Вик силен прежде всего не своей антимагией, а желанием учиться всему и сразу, порой не различая, что не все знания полезны. Одно другому не мешает, впрочем. Ценность такого человека лишь возрастает со временем. Если Мамоновы заполучат парня — старый хрыч Булгаков сожрет Ивана с косточками и не поперхнется.