Аметистовая корона - Дюксвилл Кэтрин - Страница 22

• Предыдущая
• 22/57
• Следующая

Аббатиса вновь сжала руки.

— Матерь Божья, никто и не думал, что Фулберт так легко может быть введен в заблуждение.

Констанция внимательно наблюдала за движениями аббатисы.

— Да, ты можешь спросить, неужели никто ничего не замечал? Замечали, но молчали… мы знали многих сестер, которые обучали девушку в монастыре. Они называли ее действительно чудом и предрекали ей будущее ученой, первой в Европе женщины-ученой! Но время шло, и неизбежное случилось. Абелард и Хелоиза полюбили друг друга, они просто сходили с ума друг от друга. Мы слышали, как Питер говорил, что всепоглощающая страсть завладела им, что он — жертва этой страсти, она выше его. Они занимались любовью, тогда как все думали, что он обучает ее. Абелард совсем потерял рассудок. Он пренебрег званием учителя и не оправдал тех денег, которые были заплачены за обучение Хелоизы. Сплетни и разговоры пошли по Парижу. А он писал любовные стихи и песни, которые читал весь город. Абелард приходил на занятия, измученный бессонницей и находясь в каком-то оцепенении. Ученики стали подсмеиваться над своим учителем. Им было забавно наблюдать, как страсть захватила Абеларда. И, конечно же, так не могло долго продолжаться, слухи дошли до ушей Фулберта, и он застал их…

В зал вошла девушка и забрала чашки. Аббатиса замолчала. Когда девушка ушла, она продолжила:

— Был ужасный шум. Абелард был широко известен, Хелоиза тоже, к тому же она уже была беременна. Они оставили Париж. Некоторые утверждали, что он похитил ее, что она не хотела ехать с ним, но как бы то ни было, они уехали. Чтобы Хелоизу не узнали, он переодел ее в платье монахини и привез к своей сестре и ее мужу в Британию, там и родился их сын. Они прожили шесть лет.

Наступила тишина.

— А что произошло потом? — спросила Констанция.

Аббатиса вздохнула.

— Питер Абелард был талантливым оратором. Многие школы хотели, чтобы он стал их преподавателем. За ним следовали везде, где бы он ни появлялся. И тогда Абелард и Хелоиза оставили ребенка сестре Абеларда и вернулись в Париж. Остальное мы знаем только от монахинь монастыря. Епископ Фулберт требовал свадьбы, чтобы как-то ослабить позор. Он не был доволен странным положением Хелоизы: ни вдова, ни жена. Некоторые говорят, что таково было желание Абеларда. Ты только представь, что была за ситуация — официальная любовница никак не могла быть предусмотрена правилами монастыря Нотр-Дам. Далеко не всякая церковь могла смириться с существованием у одного из монахов жены де-факто.

Констанция потерла лоб. Она подумала, что эта история сложна и запутанна. Даже не во всяком сне, такое может присниться.

— Хелоиза, храбрая, знатная молодая женщина, — продолжила после небольшой передышки аббатиса, — тоже выступала против брака. Она говорила, что ее и как человека, и как хозяйку устраивает это положение. Для нее имеет значение только любовь Абеларда, а их официальный брак мог разрушить его положение в церкви. Но Абелард не мог позволить себе спекулировать чувствами Хелоизы, да и Фулберт не переставал требовать свадьбы. Тогда Абелард пошел на компромисс. Он сказал, что согласен пойти под венец, но тайно. Об их свадьбе практически никто не должен был знать.

Констанция удивленно взглянула на тетку.

— Тайное венчание? Что за бредовая идея? Хелоизе пришлось оставить ребенка, что сделала бы не всякая замужняя женщина, жить с ним в Париже в грехе, да еще венчаться втайне! Я даже не знаю, что сказать!

— Это еще не все, дорогая. Абелард настоял, чтобы после тайного венчания Хелоиза осталась в монастыре, одеваясь как послушница.

В это время раздались звонки к молитве. Все монахини должны были оставить дела и преклонить колени. Но аббатиса не стала прерываться.

— Я сказала, что, вероятно, они там сошли с ума. Этот секрет с венчанием был достоянием всего Парижа, а тем временем Хелоиза продолжала не только одеваться, но и жить как послушница на территории ее родного монастыря, где она когда-то училась в школе. А самое неприятное то, что Абелард действительно любил ее и частенько наведывался из Парижа. Он не мог долго обходиться без нее. Однажды, не найдя другого места, он овладел ею прямо в трапезной монастыря, когда монахини собрались в большом зале на мессу. И все сделали вид, что ничего не случилось. Почему сестры ничего не предпринимали, чтобы как-то изменить положение? Это было невозможно. Хелоиза делала все, что говорил ей Абелард, а все уроки и наставления дяди остались позади. И когда история секретного венчания стала притчей во языцех всего города, Париж удивился, услышав о жизни Хелоизы в монастыре как настоящей послушницы.

— Почему… — начала Констанция, но в это время одна из монахинь подошла к двери и посмотрела на аббатису.

Та кивнула и встала.

— Ты читаешь по-гречески? Нет? Я так и думала. Греческие мудрецы говорили, что если боги хотят кого-то убить, то сначала лишают его разума. Фулберт чем дальше, тем больше убеждался, что Питер Абелард решил оставить свою жену. По какой другой причине он держал ее в монастыре как послушницу? Этот вопрос не выходил у него из головы. Представь себе гнев Фулберта — его красивая, умная Хелоиза, призванная блистать в свете, которую он лелеял с самого детства, вдруг оказалась в такой ситуации. Абелард практически сломал некогда неприступную Хелоизу, которая осталась в стороне от мира, в женском монастыре.

И однажды слуга Абеларда, подкупленный Фулбертом, открыл ночью дверь и Фулберт со своими слугами вошли к нему. Он застал Абеларда спящим. В общем, они кастрировали его…

Аббатиса взяла руку Констанции и попыталась поднять племянницу со стула, но та не в силах была шевельнуться. Она только ошеломленно, широко открыв глаза, смотрела на тетку.

— Матерь Божья! Сохрани и помилуй нас, грешных, да что случилось с ними потом?

Констанция с трудом поднялась, аббатиса подтолкнула ее к двери.

— Я позже расскажу тебе остальное… Сейчас мне надо идти.

Констанции не спалось. В ее постели было холодно, как в могиле. Даже теплая накидка, принесенная из телеги и накинутая поверх одеяла, не согревала.

Вечером к ней пришел сильно замерзший сержант Карсефор. Он просил разрешения группе рыцарей расположиться лагерем вдеревне. Констанция согласилась, прекрасно понимая, почему рыцари просят об этом. Если они расположатся рядом с деревней, а не под стенами монастыря, их будут лучше принимать.

После всех дневных волнений Констанция, еле переставляя ноги, добралась до своей постели, а теперь никак не могла уснуть. Она лежала, слушая звуки суеты, говорившие о прибытии леди Дианы со своей свитой. Когда все вроде успокоились, начали шептаться и хихикать ученицы церковной школы. Констанция подумала, что, вероятно, это те молодые девушки, которые так смиренно вели себя днем.

Часы пробили полночь. Она должна была уже давно заснуть, но, несмотря навес попытки, ей это никак не удавалось. Силы покидали се, она была в изнеможении. Постоянное беспокойство вызывал се будущий ребенок, ребенок жонглера, которого она носила. Беспокоила ее и предстоящая поездка в Винчестер. Она вспомнила, что тетка ей рассказала о Хелоизе и Абеларде. «Бог мой, — думала она, раскачиваясь в своей постели и уже согревшись, — разве кто-нибудь мог предположить такую трагедию?» Когда аббатиса рассказывала, Констанция думала о Хелоизе и ее ребенке. Питер Абелард ее практически не волновал. Она не осмелилась спросить, упоминал ли кто-нибудь имя студента Питера — Сенрена. История, рассказанная теткой, помогла ей понять то, что она не расслышала тогда от отца Бертрана.

Когда обнаружили, что Абелард подвергся нападению в своей постели, весь Париж поднялся, горя негодованием и гневом. Слуга, предавший Абеларда, был кастрирован студентами. Фулберт, так называемый дядя Хелоизы, спрятался от них в храме.

Даже теперь, когда первые впечатления улеглись, Констанция не могла сдержать дрожь. Из того, что ранее говорил отец Бертран, было ясно, что Сенрен являлся одним из этих яростных мстителей.

• Предыдущая
• 22/57
• Следующая