Летящий ястреб, рыжая лиса (СИ) - "Мурзель" - Страница 68

— Боже! Я тебя обожаю! – взвизгнула она, и чуть не задушила Брайана в объятиях.

Когда восторги улеглись, Кэтрин и Брайан сели завтракать. Покончив с яичницей и беконом, Брайан налил себе кофе и достал из сумки стопку газет.

— Что ты ищешь? – поинтересовалась Кэтрин, глядя, как он бегло просматривает заголовки.

Брайан поднял глаза.

— Если Вудвилл не согласится на наши условия, то нам нужен запасной план. Я хочу найти журналиста, достаточно честного для того, чтобы можно было передать документы ему.

— Но ведь ты сам говорил, что если все узнают о золоте, то у та́куя отберут земли.

— Говорил. Но с правительством хотя бы можно договориться. Выторговать для племени лучшие условия. А этот недоносок Вудвилл способен на любую подлость. Так что, если он не поменяет маршрут, то пусть гниет в тюрьме.

— Согласна, — кивнула Кэтрин. – Из-за этой сволочи погиб мой отец и другие люди. Слишком жирно отдавать эти земли ему.

— Угу. – Брайан снова закопался в статьи.

После завтрака они отправились в ателье, где темпераментный француз вручил им фотокарточки. Документы на снимке вышли настолько четкими, что можно было прочитать каждое слово. Совместный портрет тоже получился прекрасным – Брайан и Кэтрин стояли, держась за руки на фоне морского заката, и смотрели друг на друга влюбленными взглядами. Хозяин студии выдал по этому поводу огромную порцию восторженных комплиментов, а Кэтрин, хоть и не поняла половины французских эпитетов, была с ними совершенно согласна.

Затем, взяв наемный экипаж, они поехали на другой конец города, туда, где обитали богачи. Брайан хотел взглянуть на дом Вудвилла, а заодно опустить письмо в почтовый ящик, расположенный в том районе – подальше от «Прекрасной Елены».

Коляска ехала по широкому, залитому солнцем бульвару. Пара гнедых звонко цокала копытами по мостовой. Кэтрин во все глаза таращилась на шикарные особняки, принадлежащие богатейшим толстосумам этого города. Никогда прежде ей вживую не доводилось видеть такой красоты.

Одни только кованые заборы с гербами и вензелями можно было выставлять в музее как произведение искусства. А что говорить про ухоженные изумрудные лужайки с фигурно подстриженными кустами, ажурными беседками и мраморными фонтанами! А сами особняки! Все они были разные, и все словно состязались друг с другом в роскоши и богатстве.

Брайан легонько толкнул ее локтем в бок.

— Вот его дом, — негромко проговорил он, кивком головы указывая направление.

Даже на фоне кичливой роскоши этого района, жилище Вудвилла выделялось особым великолепием. За витыми воротами с позолоченными украшениями раскинулся пушистый ковер сочной зеленой травы. Дорожка, усыпанная светлым гравием, с двух сторон огибала пеструю клумбу с фонтаном, и вела к белокаменному особняку.

Стройные мраморные колонны, высокие окна, выступающий над первым этажом полукруглый балкон – здание казалось воплощением совершенства. Оно выглядело одновременно и величественным и легким, и скорее походило на небольшой дворец, чем на частный дом.

«Так вот как живет ублюдок, из-за которого погиб мой отец», — с ненавистью подумала Кэтрин.

Вся эта помпезная роскошь произвела на нее гнетущее впечатление. У этого мерзавца должно быть столько денег и связей, что он просто раздавит их с Брайаном как докучливых букашек.

Она не стала выказывать Брайану своих опасений, но по его сжатым губам и нахмуренным бровям догадалась, что его одолевают похожие мысли. Кэтрин нащупала его руку и пожала ее, а он в ответ стиснул ее ладонь. Особняк Вудвилла остался позади, но они продолжали сидеть в коляске, держась за руки, пока впереди на углу не показался почтовый ящик.

— Останови здесь! – велел Брайан кучеру.

Когда тот осадил лошадей, он спрыгнул на землю и, подойдя к ящику, вынул из кармана письмо. Миг, и белый конверт провалился в прорезь. Кэтрин почувствовала, как сердце учащенно забилось. Вот и все. Пути назад больше нет.

«Почта Колорадо. Выемка писем три раза в день», — гласила надпись на ящике. Скорей всего, уже завтра утром Вудвилл получит послание. И каким будет его ответный шаг?

— Ты бледная, как полотно, Кэт, — заметил Брайан, забравшись в экипаж. – Тебе дурно?

— Все в порядке, — натужно улыбнулась она, не желая откровенничать при извозчике.

— Поедем домой?

— Пожалуй.

Брайан назвал кучеру улицу, расположенную за несколько кварталов до пансиона, и тот повез их обратно. Кэтрин больше не глазела по сторонам. Солнце словно померкло, все вокруг потускнело, а в животе ворочался холодный липкий страх.

Оказавшись в номере, она заперла дверь на ключ и, плюхнувшись на кровать, свернулась в комок.

— Черт побери, Кэт, ты так напугана, что я уже пожалел, что впутал тебя во все это, — сказал Брайан.

Он сел рядом и притянул ее к себе. Она склонила голову к нему на плечо.

— Не знаю, — вздохнула она. – У меня плохое предчувствие. Что, если он нас поймает?

— Мы будем сидеть тихо, как мыши. – Брайан погладил ее по волосам. – Две недели, Кэт. Две недели – и все решится. А потом мы с тобой уедем, куда захочешь. Хочешь – на Восток. Или в Калифорнию? Или в Канаду?

— Мне все равно куда, лишь бы с тобой.

— А может тебе уехать сейчас? – задумчиво проговорил он. – Посажу тебя на поезд до какого-нибудь большого города. А потом, когда здесь все уляжется, приеду к тебе.

— Нет! – выпалила она.

Перспектива расстаться с Брайаном даже на день пугала сильнее, чем опасность угодить Вудвиллу в лапы. Кэтрин покрепче обняла возлюбленного и уткнулась носом ему в шею, вдыхая солоновато-терпкий запах его тела, так похожий на аромат полыни в бескрайних степях.

***

Следующие несколько дней Кэтрин и Брайан почти не выходили из номера. Впрочем, особой скуки они не испытывали. Двум молодым и влюбленным всегда есть чем заняться наедине, и Кэтрин могла бы даже назвать это время счастливым, если бы не смутная тревога, назойливым червяком точившая ее изнутри.

Они читали, беседовали, играли в карты и домино, занимались любовью, но все равно, по ночам Кэтрин долго ворочалась без сна, вздрагивая и прислушиваясь при малейшем шорохе. На тумбочке в изголовье всегда лежал заряженный револьвер, а под кроватью – винчестер.

Каждое утро к завтраку приносили свежие газеты, и Брайан пролистывал их от корки до корки, зачитывая вслух интересные статьи. Особого внимания заслуживали очерки из «Новостей Скалистых Гор», нещадно клеймящие мошенников, шулеров, нечистых на руку бизнесменов и коррумпированных чинуш.

Довольно часто нападкам подвергался и Вудвилл. Его серебряные рудники и литейные цеха критиковали за то, что они отравляют воздух и воду, превращая леса вокруг Денвера в грязные пустыри. Кроме того, в красках живописали, в каких опасных и вредных условиях вынуждены трудиться рабочие, которым Вудвилл платит сущие гроши.

Но самой интересной оказалась заметка о маршруте Денвер-Сиэтл. «Шесть лет – это много или мало? – вопрошал журналист. – К примеру, Union Pacific и Central Pacific успели за этот срок, невзирая на Гражданскую войну, проложить Тихоокеанскую железную дорогу, пересекающую весь континент с Запада на Восток.

А вот для Томаса Вудвилла – шесть лет – это ничтожно мало, ведь за этот срок он всего лишь удосужился протянуть рельсы от Шайенна до Лошадиного Ручья. Почему же такая черепашья скорость? Чем занимался мистер Вудвилл все эти годы? А занимался он тем, дорогие читатели, что набивал карманы. За эти шесть лет он ухитрился удвоить свое состояние, прибрав к рукам земельные угодья шириной десять миль по обе стороны от проложенных путей…»

«Так куда же уходят деньги налогоплательщиков?» — задавался риторический вопрос в конце статьи.

— Если Вудвилл заупрямится, то документы попадут прямиком главному редактору на стол, — сказал Брайан, дочитав заметку. – Нужно с ним познакомиться, и узнать кому принадлежит эта газета. Скорей всего – какой-то важной шишке, иначе бы ее давно прикрыли. Впрочем, кем бы он ни был, главное – остановить Вудвилла.