Спасти Осень (СИ) - Мишарина Галина - Страница 1

Я остывала под ледяным осенним дождём, у порога большого красивого здания, где веселились знатные вардарцы. Можно было попытать счастья в доме напротив, но у меня не шли ноги, и вряд ли хватило бы сил подняться из лужи тотчас.

Дочь прежде славного рода, в какое жалкое существо я превратилась! Ради кусочка хлеба и теплоты очага упала в грязь, молила… Но меня отшвырнули прочь, посмеялись. Им казалось весёлым не только моё поведение, но и сам вид: старое-престарое платье без корсета, башмаки с дырявыми носами, и, конечно, непокрытая голова, не по-женски коротко остриженная. К тому же я была маленького роста, и голос имела тихий, что побуждало богатых со смехом переспрашивать, чего нищенка-коротышка больше хочет — тёплую постельку или глоточек дорогого вина в мужской компании?

Всего месяц назад я работала, и могла позволить себе раз в неделю ходить в баню, а ещё имела свою постель в комнате слуг и каждый день плотно обедала. Когда умер хозяин, Скрипс, мне казалось, что меня уж точно не выставят из дому: я неплохо готовила, хотя не была старшей поварихой, убиралась и помогала садовнику ухаживать за клумбами, которые получались чудо как хороши. А, всё-таки оказавшись за воротами среди других слуг, решила, что непременно найду работу. Ловкие руки кому-то да пригодятся, в конце концов, я всегда могла стать посудомойкой!

Но меня ждали разочарования и неудачи. К сожалению, в свои двадцать четыре я выглядела как четырнадцатилетний подросток, была худа и бледна. У меня не было ни рекомендаций, ни особо ценных навыков, ни магии. То есть волшебство было, но совсем не такое, какое хорошо оплачивалось. Я бродила по городу несколько дней, стучась в каждый дом, но везде слышала отказ. И лишь одна доброжелательная женщина посоветовала мне отправиться в столицу Западных Холмов и там попытать счастья, однако путешествие оказалось бесполезным и безрадостным, потому что в городе никто так и не предложил мне достойную работу.

Слуги в доме Скрипса рассказывали, что далеко за горами существовали Города Невест, куда принимали девушек самых разных, и возрастных в том числе, но я понимала, что туда не доберусь при всём желании. Да и какая из меня теперь была невеста, при таком-то облике? С волосами пришлось расстаться, когда я поняла, что завшивела, ногти на руках пообломались, сами пальцы почернели, а одежда требовала хорошей стирки и штопки, если не сожжения. Наверное, поэтому меня никуда не хотели брать — ведьма ведьмой, и наверняка с кругами под глазами! Что такое страшилище может? Разве что копыта отбросить прямо на лавке.

Я рассмеялась сквозь слёзы и поплелась по улице прочь от сияющих окон. Хорошо хоть, плетьми не погнали. Тоже доброта, хотя я бы предпочла не смех слышать, а ругательства. Грубость и гнев всегда придавали мне сил, подстёгивали бороться дальше. Но у каждого человека есть свой предел, и я знала, что нахожусь на грани. Ещё чуть — и конец… Где же лучше умереть — на этой широкой красивой улице в окружении высоченных жёлтых тополей, или в закоулке, у каменной стены какого-нибудь магазина?

Я уверила себя, что выдержу очередную холодную и голодную ночь под мостом, но, миновав кованые изгороди шикарных усадеб и свернув на улицу поуже, чуть не столкнулась с каким-то господином в чёрном плаще. В сумраке я не то что его лица различить не могла, даже глаз не видела.

— Работаешь? — спросил мужчина.

Я нащупала рукоять кинжала. За убийство здесь вешали, но быть изнасилованной было страшнее.

— Я не продаюсь!

— А… — протянул он, разглядывая меня. — Ну, смотри. Гиблая ночка для бродяжек, так бы хоть уснула в тёплой постели.

Я поджала губы. Дрожь выдавала меня, но продаться первому встречному за тепло мне не позволяла вновь проснувшаяся гордость. Интересно, надолго меня хватит? Неужели рискну промёрзнуть, простудиться и умереть от жара?

— Я не продаюсь.

Повторила и пошла прочь, а, точнее, поплелась, и мужчина пошёл следом.

— Что вам нужно?! — не выдержала я, когда он нагнал меня у одинокого столба с потухшим камнем.

— Мой дом в той стороне, — отозвался незнакомец, и я почувствовала, что у него слегка заплетается язык. Ну точно, пьян. — Может, ты массаж умеешь делать?

— Что?..

— Ступней, — ухмыльнулся он. — Я оплачу. За каждый обласканный пальчик по монете, честное слово! Ик.

Я смотрела на мужчину, понимая, что сейчас либо расплачусь, либо рассмеюсь.

— Чего тебе не понятно, пигалица? Массаж. Ступней.

Он поднял левую ногу и так лихо взмахнул ей, что шлёпнулся прямо на спину. И, не знаю, почему, но я ринулась поднимать его, хотя сама едва держалась на ногах.

— Эх, крошка, зря ты нос воротишь, — улыбнулся незнакомец. Теперь я могла различить очертания его губ, и поняла, что зубы у мужчины белые и все до одного на своих местах. Почему-то для меня было важно, чтобы у человека была светлая улыбка. — Я не стану приставать.

— Вы правда заплатите? — прошептала я.

— Слово волшебника.

— Вы маг? — удивилась я, тщетно пытаясь вытащить его из лужи.

— Угу. Так что, пойдёшь?

Не знаю, как у меня хватило решимости согласиться, тем более что он вполне мог соврать. Я едва не сломалась под тяжестью его руки, но изо всех сил продолжала изображать уверенность. Как это ни удивительно, странный колдун действительно жил в скромном по размерам, но с большим садом, доме. Кроме нас там как будто никого не было — ни слуг, ни привратника, ни даже конюха, хотя лошадиное фырканье доносилось.

— Нам наверх, — показал мужчина и стал забираться по лестнице, отчаянно цепляясь за перила.

Я подумала, что, даже если у него на уме было нечто стыдное, в таком состоянии он вряд ли смог бы меня поймать. Да и, кажется, этот господин принадлежал к разряду тех, кто, напившись, становится весёлым и добрым простаком, а не грубым и опасным дебоширом.

— Моя спальня… А, нет. Это кладовка.

Он широко улыбнулся и распахнул передо мной следующую дверь:

— Дамы вперёд.

Я вошла, чувствуя, как тепло больно ударило по пяткам — в подошвах тоже были дыры.

— Умыться можно там. Если хочешь согреться, коснись камней на тумбочке. Кстати, там и остатки моего обеда где-то… лежат.

Я сглотнула, опасаясь отвести от мужчины глаза, но он уже скрылся за ширмой, и тотчас что-то уронил. Ещё, чего доброго, грохнется и уснёт прямо на полу… Я решила, что у меня есть, по крайней мере, минута, и быстро, пока он не передумал, проглотила кусок хлеба и сыра. Потом разулась, тоскливо осмотрела свои ноги в волдырях, и попробовала пригладить волосы, которые уродливо торчали во все стороны.

— Что-то я спать хочу, но уговор есть уговор.

Я ойкнула и уронила башмаки: мужчина вышел ко мне почти голый, в одних лишь нижних штанах и босой.

— В-вы…

— Я не сплю в одежде, — сказал незнакомец. — В мокрой так точно. И тебе, кстати, не советую. Можешь в одеяло закутаться, и, как закончишь, ложись на кушетку. Идёт?

Он говорил так просто и искренне, что мне расхотелось бояться.

— Идёт.

Я отметила, что он, хотя и худощав, но сложен отменно. Тёмные волосы мага были почти чёрными, с бледно-золотым отливом, и остриженными по плечи, хотя нынешняя мода диктовала длинные локоны. На одном его глазу темнела повязка, из-под неё разбегались по щеке уродливые шрамы.

— А, да, — усмехнулся он, перехватив мой взгляд. — Я красавец. Ну что, не побрезгуешь моими ножищами? — и отхлебнул из маленькой фляги что-то сладко пахнущее.

— Конечно, господин. Сейчас.

Я не успела даже устроиться возле него, севшего на край постели: мужчина вдруг стремительно вскочил и бегом бросился к большому тазу у окна. Ну, вот тебе и массаж! Его рвало так, что он едва мог стоять на четвереньках, и я подошла помочь, пытаясь поддержать мужчину за плечи.

— Вохрянку… отыщи… — выговорил он. — Там…

Трудно вдохнул, и вдруг захрипел и завалился на бок. Отравили! Я как-то сразу поняла, что вода здесь не поможет, и ринулась к указанной двери. Что это за вохрянка была? Как она должна выглядеть? Я растерянно огляделась: настоящий чертог мага! Вокруг было много самых разных пузырьков и ампул, и каких-то странных приборов. К тому же в полумраке было трудно не то что названия различить, но даже понять, что и как доставать. А если придётся брать средство на самом верху? Я принялась тереть все подряд камни, и некоторые, на мою удачу, разгорелись.