Женщина-дьявол - Уоллес Эдгар Ричард Горацио - Страница 19
- Предыдущая
- 19/24
- Следующая
Джен горько усмехнулась.
— У меня ведь нет детей от лорда Райтема. Наш брак принес мне одно разочарование, — добавила она.
Потом ее взгляд остановился на фотографии, стоявшей на камине.
— Это мистер Колдуэлл?
Лесли кивнула.
— Он может арестовать меня за бигамию.
— Мистер Колдуэлл не гордится своими успехами в подобных случаях, Джен, — сочувственно ответила Лесли.
Леди Райтем опустилась в кресло и вынула из сумки осыпанный бриллиантами портсигар.
— Я попробовала нюхать кокаин, чтобы забыться. Но это сильно отразилось на моем здоровье. Завидую людям, находящим утешение в наркотиках.
— Есть лучшее средство, — безжалостно ответила Лесли. — Если вы броситесь под поезд, результат будет тот же. И когда ваш сын найдется, он узнает, что у него была мать, которая не стоила того, чтобы ее разыскивали!
— Сколько вам лет, Лесли? Двадцать два? Я хотела бы, чтобы Питер полюбил вас…
— При чем здесь я? — сухо возразила Лесли, — ведь речь идет о вас обоих. Да, я люблю Питера. Это вас пугает?
— Нет, нисколько. Но вы шутите, Лесли?
— Я только сегодня утром пришла к этому выводу, — спокойно заметила Лесли. — Но думаю, что это, в сущности, материнская любовь. Рано или поздно ребенок найдется, и вам придется открыть лорду Райтему всю правду. Он даст вам развод, и вы с Питером начнете новую жизнь.
Джен покачала головой.
— Нет, Питер никогда не согласится на это. Он уже не тот, что был раньше. Знаете, Лесли, я ведь никогда не любила его. Я поехала с ним в Америку больше из любопытства… Потом я многое поняла. Ведь и Питер не любил меня. Я ему нравилась, и он хотел вырвать меня из домашней обстановки. Вы думаете, ребенок мог бы снова сблизить нас? Нет, вряд ли. Детям в таких случаях приписывают слишком большое значение. Большинство разводящихся женщин имеют детей. Однако любовь к детям не мешает им порвать с мужем…
Лесли не могла сдержать улыбки. Да, она тоже хорошо знала жизнь. Она не строила иллюзий. Ее мысль снова вернулась в профессиональное русло.
— Это вы отдали Дрез ожерелье? — спросила она.
— Да. Она требовала тридцать тысяч фунтов. Но я могла взять в банке без ведома мужа только двадцать тысяч. Ожерелье же было оценено в двенадцать тысяч фунтов, и я предложила Дрез продать его. Она согласилась…
— Откуда же камень в руке трупа?
Джен покачала головой.
— А где остальная часть ожерелья?
— Понятия не имею…
— Как скоро после рождения ребенка вы вышли замуж за лорда Райтема? Вы тогда жили в Ремо?
— Да, это было странное совпадение. Моему отцу принадлежала ферма вблизи Ремо. Я поселилась там. Конечно, мне пришлось солгать, и я сказала, что прожила там все это время. Я не сомневалась, что получу развод. Я была в суде и дала там свои показания. Думала, что этим все и ограничится. Я ожидала ребенка и боялась, чтобы этого не заметили. В зале суда я встретила Аниту, и она предложила мне подождать ее в автомобиле, пока объявят приговор. Анита осталась в зале и потом сообщила мне, что суд не дал мне развода: бумаги Питера были не в порядке. Чтобы избежать падких до семейных скандалов репортеров, я не вышла из автомобиля принцессы и поехала с ней.
— Вы сразу вернулись в Англию?
— Да, Анита подыскала для меня комнату. Это было после Рождества…
— Еще один вопрос, Джен, перед тем, как поедем обедать в «Карлтон»… Если вам, конечно, удобно показываться в людном месте с агенткой Скотленд-Ярда…
— Мне это даже приятно, Лесли!
— Знала ли принцесса о вашем решении выйти замуж за Райтема независимо от того, получите вы развод или нет?
— Да, знала. Я успокаивала свою совесть тем, что мой брак, заключенный в Америке, вряд ли действителен.
— Вы плохая актриса, жестокая мать и несчастная жена. — Лесли обняла Джен и поцеловала ее. — Но я вас очень люблю. А теперь поедем обедать в ресторан. Потом мы пойдем в кинематограф. Я люблю хорошие фильмы.
Леди Райтем охотно согласилась: общество Лесли Моген было ей приятным. К концу обеда, однако, она с ужасом вспомнила, что обещала участвовать в заседании благотворительного общества.
— Это общество помощи детям, — пояснила она, понизив голос.
…Они расстались, и Лесли отправилась домой. По дороге она послала Питеру телеграмму. Он пришел вечером, когда Лукреция суетилась возле двух больших чемоданов.
По настоянию Колдуэлла Лесли все же решила временно переехать к нему на квартиру.
По лицу Питера Лесли поняла: он озабочен и подавлен.
— К сожалению, все поиски не дали пока результатов, — сообщил он. — Вы видели Джен?
— Да, мы сегодня вместе обедали. Вы еще любите ее?
— Нет, теперь это ясно. Джен ведь никогда меня не любила. Она сказала мне правду. Она ничего не знает о ребенке. Но Беллини должна все знать! Я даже не хочу называть ее человеческим именем. Это не женщина, а дьявол! Мой отец ненавидел ее. Как-то раз, когда мы гуляли по саду, он спросил меня, что я о ней думаю. Я сказал, что в ее присутствии я чувствую себя отвратительно. Отец вынул из кармана золотой и дал его мне. Отец боялся Беллини, хотя когда-то она ему нравилась… Еще в детстве я слышал спор между моей матерью и Беллини. Мать была очень взволнована. «Ты не имеешь никаких прав на него, он не любит тебя больше!» — крикнула она тогда. С тех пор они несколько лет были в ссоре.
Мой отец всегда поддавался влиянию умных женщин. А Беллини в уме не откажешь. Я помню ее мужа — стройного, всегда печального итальянца, плохо говорившего по-английски. Он взял у покойного отца деньги и не вернул их…
Помолчав, Питер грустно добавил:
— Но к сожалению, все эти семейные воспоминания уводят от главного. Джен дала имя ребенку?
— Ребенок не был крещен. Потому его теперь так трудно найти. Мне нужна улика против принцессы. Дайте мне письмо. Кто его послал вам?
— На конверте не было имени отправителя.
Лесли взяла письмо и почему-то понюхала его.
— Шерлок Холмс сразу отличил бы, что это за запах. — Шипр или Шанель №6. Я же, обыкновенная смертная, утверждаю, что так пахнет в спальне миссис Греты Горден, — торжествующе заявила она.
В это время в спальне Греты Горден пахло не духами, а жареной колбасой. Когда Грета обедала дома, она была очень бережлива, даже скупа. В ресторанах она мало заботилась о сохранности содержимого кошельков своих спутников и потому выбирала самые дорогие блюда и самые тонкие вина. У себя же дома она была невзыскательна. Врач позволил ей ходить по комнатам, и она отослала прислугу. В столовой на столе стояла маленькая газовая плита. Грета сама приготовила себе скромный обед. Злоба ее немного поостыла, она еще не видела Аниту после ссоры. Нечистая совесть не давала ей покоя, но она надеялась, что принцесса никогда не узнает о письме, которое она послала Питеру. А если узнает? Грета вздрогнула при одной этой мысли. Она знала, как Анита умела мстить. Впрочем письмо навело Грету на размышления. Возможно, среди бумаг есть и другие важные документы? Они могут пригодиться, когда единственный источник ее доходов иссякнет, и газета принцессы прекратит свое существование.
Пообедав, Грета начала разбирать письма Аниты. Войдя в комнату, принцесса застала ее за этим занятием.
— Как вы себя чувствуете? Хочу взять вас сегодня с собой в Уимблдон.
— Но, милая Анита, это невозможно, — запричитала Грета, — доктор говорит…
— То, что он говорит, меня не интересует. Вы должны ехать со мной!
Грета попыталась возражать.
— Боюсь, что нога разболится. Доктор говорит…
Принцесса Беллини приказала ей замолчать и презрительно оглядела остатки скромного обеда.
— Уложите все вещи, необходимые для долгого отсутствия.
— Сколько времени мне придется пробыть у вас? — спросила Грета. Время, проводимое в доме принцессы, было не самым счастливым в ее жизни.
— Месяц, шесть недель, точно не знаю. Я хорошо заплачу вам.
— А газета?
— Я не буду больше издавать ее. Я уже написала в типографию. Мой поверенный ликвидирует все это дело, вам не о чем беспокоиться.
- Предыдущая
- 19/24
- Следующая
