Ториан (СИ) - Гуров Валерий Александрович - Страница 40

Иземунд шел мрачнее тучи, казалось, не замечая того, что происходит вокруг.

После ночного совета, устроенного Паолем в своем кабинете, произошел некий раскол между братьями. Кто-то, как Зерулкун, поднявший главный вопрос на голосовании, шел в приподнятом настроении духа. Со светящимися лицами шли и Онц с Мангором, все те, кто голосовал за предложение Зерулкуна. Однако и на их лице Сорах замечал тревогу. Что-то беспокоило их.

Решение, которое они приняли этой ночью, явно далось им с трудом, и теперь сердца их обливались кровью. Даже если кто-то и хотел сдать назад — сделать это уже невозможно. Сорах не понаслышке знал, что честь воина-наемника выше его жизни, а если речь идет о бывшем ассасине ордена… Хотя, не зря говорили, что ассасинов бывших не бывает.

Сорах прекрасно помнил слова Иземунда Паоля, сказанные им на совете: «Будь что будет…».

С Сорахом, шедшим следом за Иземундом и Мангором, поравнялся Онц.

— Как думаешь, далеко еще до этой деревни, брат?

Сорах-Тийгирий пожал плечами. Меньше всего сейчас хотелось разговоров, в них друзья Иземунда могли заподозрить что-то неладное. Будучи, как две капли воды похожим на Тийгирия, по сути, будучи Тийгирием в своей внешней оболочке, Сорах все же оставался самим собой изнутри. Никуда не исчезла его манера общения, речевые обороты, слова. А ведь у Тийгирия наверняка были свои привычки, свои шуточки и, насколько уже успел понять Сорах, у Тийгирия среди братьев Иземунда было немало близких друзей, если можно применить такой эпитет к людям, которые вместе многие годы.

Онц покосился на Сораха-Тийгирия, видя, что тот не спешит отвечать.

— Тий, с тобой все в порядке?

— Жарко.

— Уверен, что все в порядке?

— Да обо мне можешь не беспокоиться, — улыбнулся Сорах-Тийгирий.

— Ну, смотри, — низкорослый брат хлопнул Сораха по плечу и вернулся на свое место, опустив голову вниз, чтобы хоть как-то спрятаться от слепящего глаза солнца.

Солнце палило все сильнее, но оно и к лучшему, если жара не завязывала языки братьям Паоля, то она, по крайней мере, делала их менее разговорчивыми.

Жара не мешала только Горлану, неутомимо шагавшему впереди. Он, как и обещал, явился ровно в шесть к Дому стражника и лично провел смотр тех людей, которых предложил ему Иземунд, оставшись удовлетворенным увиденным. Просмотрел он и самого Паоля, когда узнал, что начальник городской стражи лично возглавит поход. Проверил в числе прочих Горлан и Сораха. Магическое око, впрочем, ненадолго задержалось на том, чья личина скрывалась под внешностью Тийгирия.

Магический щит сработал, и даже такой маг, как Горлан, не почуял подмены. Могущественный маг ни слова не сказал по поводу числа бойцов, лишь поинтересовался планом, который составил Иземунд, и велел, не медля, двигаться. С тех пор Горлан не сказал ни слова, неутомимо шагая впереди отряда вот уже несколько часов подряд, с тех пор, как они покинули Тарибор.

Сорах в новом теле также не испытывал дискомфорта. Тийгирий имел на удивление натренированное тело, несмотря на то, что несколько лет этот человек потерял на службе у городских глав в личной охране, где, казалось бы, не нужно иметь особых навыков. Сотый уровень, правитель, в Ториане он находился с третьего сезона, когда в мир в большом числе хлынули хумансы.

Прошагав все это время под палящим солнцем, Сорах не чувствовал усталости.

Дорога впереди тянулась широкой прямой, практически без поворотов, но само дорожное покрытие, все же, оставляла желать лучшего. Сорах перепрыгивал через встречавшиеся на пути ямы и бугры, боясь переломать себе ноги. Чужое тело отзывалось как никогда послушно, ловя каждый его приказ и повинуясь любому желанию.

Ближе к шести утра, сразу после чаепития, которое устроил Иземунд, как только закончился совет, чтобы немного снять напряжение, так и витавшее в воздухе, был озвучен план, который Паоль составил, ориентируясь на поставленную задачу, и имевшуюся в его распоряжении карту местности.

Иземунд посчитал, что лучше всего провести засаду в единственном населенном пункте, который лежал на этом пути из Фларлана в Тарибор на границе Империи и священного леса темных. Речь шла о небольшой деревушке выслужившихся всего в несколько домов с причудливым названием Звонкие Ручьи.

Звонкие Ручьи стояли у самой дороги, и обойти деревушку гномам не представлялось возможным. Вопрос заключался в другом — захочет ли Тунда и его люди заглянуть в Звонкие Ручьи, или гномы обойдут деревушку? Иземунд не знал, есть ли в Ручьях таверна или захудалый трактир, где могли остановиться гномы, прячась от палящей жары… Поэтому еще в кабинете на третьем этаже Дома стражников был проработан запасной план.

Горлан вдруг неожиданно ускорил шаг. Он шел настолько быстро, что через несколько минут его силуэт, облаченный в плащ, отдалился от Иземунда и его братьев.

Маг застыл позе и принялся жестикулировать. Горлан колдовал чары поиска. Любопытно, зачем такому магу прибегать к магии жестов? Усилить эффект? Сорах отметил, что Арканум, когда надо, умеет забыть про свою гордыню и перейти к делу, потому что многими в башнях магия жестов воспринималась, как вымирающий вид.

Оживился Иземунд, проводивший Горлана взглядом. Паоль обернулся и сделал рукой недвусмысленный жест — подойди. Сорах понял, что Иземунд зовёт его и поспешил подойти к Паолю, который по-прежнему выглядел мрачнее тучи.

— Я хочу с тобой поговорить, — сказал Иземунд вполголоса.

— О чем? — спросил Сорах-Тийгирий.

— Ты еще спрашиваешь? — Паоль окинул его взглядом.

Сорах, не найдя, что ответить, шел с ним рядом. По всей видимости, он повел себя на совете далеко не так, как от него ожидал Паоль. Но это ошибки, которых нельзя избежать, находясь в чужом теле, поэтому, играя в чужую игру, всегда приходится учитывать, что появится брак, который придется править на месте.

— Что было на совете? — спросил Паоль.

Сорах не мог знать, как проголосует Иземунд. И голосовал, опираясь только на голую интуицию. И по сию минуту он не знал, правильно ли он проголосовал, потому что Паоль так и не дал внятного ответа, не высказал своего мнения по той теме, что поднял Зерулкун. Откуда мог Сорах знать, как правильно себя вести и чего ожидали от Тийгирия?

— Ты же понимаешь, что этот вопрос давно зрел, и если бы не Зерулкун, если бы не эта история с Арканумом и этим Тундой, рано или поздно, его поднял бы кто-то другой, — осторожно ответил маг.

Паоль усмехнулся.

— Ты, должно быть, держишь меня за дурака, брат…

Сорах почувствовал, как засосало под ложечкой. Что хотел услышать Паоль?

— Хочешь слышать, почему я поддержал Зерулкуна?

На миг показалось, что выражение лица Иземунда поменялось. Он будто удивился словам Сораха, но тут же на место вернулась прежняя гримаса раздражения.

— Я хочу знать одно: вам не по душе тот путь, который я вам предложил? Я прав, Тийгирий? — эти слова дались Иземунду с большим трудом.

Сорах покачал головой и поспешил разуверить Паоля.

— Я могу говорить только за себя. Меня все устраивает, брат.

Иземунд снова изменился в лице, но на этот раз он побледнел.

— Ладно,… — он посмотрел Сораху-Тийгирию в глаза, внимательно и с некоторым удивлением. — Ты уверен, брат?

— Если бы не был уверен, я бы не говорил своих слов.

— Днем я рассказывал тебе про этого мальчишку Мегора. Поверь мне, он явился сюда не просто так. Ты согласился с тем, что нужно все выяснить, что это может быть кто угодно… А вечером ты… Предал меня?

От этих слов по телу Сораха пробежали мурашки. Надо же так подловиться, но откуда он мог знать такие подробности…

Не останавливаясь, Иземунд продолжил:

— Ты знал про совет… — он всплеснул руками. — Знал, что Зерулкун — или кто-то из братьев ближе с ним общающихся — могут поднять вопрос, который волнует душу каждого из нас. Знал! Ты должен был убедить их, что этого делать не стоит. Думаешь, почему я дал тебе слово последним? Я ждал, когда ты вмешаешься. Тебя как будто подменили! Ты — кто всегда смело говорил мне про интересы моих братьев, ты — кто знал, чего они хотят, теперь говоришь, что можешь ответить только за себя? Зерулкун, Онц, остальные братья, они хотят свободы, но не понимают, что ее нужно заслужить. Что не всегда можно взять, протянув руку то, что, кажется, лежит прямо перед тобой… Не всегда грубая сила побеждает, сейчас побеждает хитрость, рассудок. Ты, кто говорил мне это всегда… Что ты натворил?