Заплатите налоги, госпожа попаданка! (СИ) - Иконникова Ольга - Страница 7

– Я тоже очень рада вернуться домой, – даже эти простые слова даются мне с трудом.

То, что я успела узнать о графине в зале суда, характеризует ее как человека весьма властного (вон, как ее боятся слуги!), решительного и не всегда соблюдающего закон. Но вот какой она была с близкими ей людьми? С теми людьми, которые как раз и смогут обнаружить подмену.

– Я взяла на себя смелость распорядиться об обеде, – сообщает блондинка и замирает, ожидая моего ответа.

Я только киваю. Обед – прекрасная идея. У меня уже урчит в желудке. Надеюсь, кормят тут прилично.

Я вхожу в здание, стараясь не выдать свое любопытство. Внутреннее убранство особняка вполне соответствует его внешнему облику. Всё здесь устроено стильно, разумно и выдает хороший вкус хозяйки. Никакой излишней помпезности или показной роскоши.

Окна столовой выходят на красивый парк, и прежде, чем подойти к заставленному яствами столу, я любуюсь открывшимися видами. Большой пруд с лебедями, уютная беседка на небольшом островке, ровные аллеи.

Блондинка подает знак выстроившимся с подносами возле дверей слугам.

– Я не знала, что ваше сиятельство захочет на обед, а потому велела повару приготовить несколько перемен блюд.

Мне кажется, что на столе уже достаточно всякой еды, но не ругать же девушку за услужливость?

Блондинка тоже садится за стол в некотором отдалении от меня. Значит, не экономка. Возможно, дальняя родственница из почтенной, но разорившейся семьи.

Сначала я пробую очень вкусный рыбный паштет с зеленью – такой нежный, что он просто тает во рту. Потом – заливное из рыбы.

Моя сотрапезница весьма умеренна в еде. Проще говоря – она клюет как птичка. То ли стесняется, то ли заботится о фигуре.

Подают уху из похожей на стерлядь рыбы. На горячее – запеченного карпа, тушеного в сметане угря и еще какую-то неизвестную мне жареную рыбу. Нет, всё это очень вкусно, но я всегда предпочитала мясо.

От десерта я решительно отказываюсь. Я уже так наелась, что не смогу проглотить ни кусочка.

– Что пожелаете на ужин, ваше сиятельство?

Я задумываюсь. Наверно, здесь у каждого блюда есть свои названия, и если я потребую гуляш или стейк из свинины, то могу попасть впросак.

– Даже не знаю, – бормочу я, – возможно – запеченную говядину.

Надеюсь, это достаточно нейтрально?

Но девушка почему-то смотрит на меня с изумлением:

– О, ваше сиятельство! Но вы же не едите мясо!

Вот ведь засада! И сколько еще таких капканов поджидают меня в поместье?

Конечно, можно сделать вид, что она не расслышала, и я имела в виду запеченную рыбу, но, боюсь, без мяса я тут долго не протяну. Поэтому я решительно подтверждаю:

– Теперь уже ем. Или вы думаете, что пока я находилась в городе под следствием, кто-то интересовался, что я хочу на обед? Я вынуждена была есть то, что мне приносили, и поняла, что много лишалась, отказываясь прежде от мяса.

– О, простите, ваше сиятельство! – девушка полна раскаяния. – Я не подумала об этом.

Я пытаюсь подбодрить ее улыбкой:

– Ничего, всё в порядке. А сейчас я хотела бы отдохнуть. Дорога меня немного утомила.

Но вместо того, чтобы отвести меня в спальню, девушка топчется на месте:

– Разве вы не зайдете к ее светлости?

Что? Какая еще светлость?

Блондинка торопливо добавляет:

– Ваша бабушка так беспокоилась о вас!

Нет, ну это уже чересчур! Только бабушки мне тут и не хватало!

6. Эжени. Моя почти бабушка

Должно быть, у меня после ее слов вытягивается лицо, потому что блондинка краснеет и принимается торопливо оправдываться:

– Простите, ваше сиятельство! Я понимаю, что и суд, и дорога были крайне утомительны, и вам просто необходимо отдохнуть. Но ее светлость…

Так, стоп! Она называет какую-то бабушку «ее светлость». Но ведь это значит, что та – герцогиня. А этот титул куда более высокий, чем графский. Как всё запутано!

Чем больше я думаю об этом, тем больше склоняюсь к мысли, что мне нужна сообщница. Та, которой я расскажу всю правду, и которая будет постепенно вводить меня в курс дела. Мне всё равно без этого не обойтись. Мне придется открыться хоть кому-то – чтобы сохранить тайну для всех остальных. И этот кто-то расскажет мне о графине и о поместье, будет называть мне имена прибывающих сюда гостей.

Да, это серьезный риск, но я вынуждена буду на него пойти. А иначе все узнают, что я – самозванка. Я ничего не знаю не только об Эжени де Ламарк, но и о стране, в которой оказалась. А было бы неплохо хоть немного ориентироваться в ситуации.

А эта блондинка кажется мне вполне подходящей кандидатурой на роль моей наперсницы. Если она поверит мне, если поддержит меня, то станет просто кладезем полезной информации. Нужно только объяснить ей, что я оказалась тут не по своей воле и ничуть не желала зла ее настоящей хозяйке.

Мое молчание девушка принимает за неодобрение и расстраивается еще больше.

– Я знаю, ваше сиятельство, что вы не любите ее. Но прошу вас – проявите капельку почтения к ее возрасту.

Значит, между графиней и ее бабушкой – отнюдь не идиллические отношения. Ну, что же, это даже к лучшему. Может быть, мне удастся хотя бы на время отложить этот визит. Одно дело – общаться с друзьями и знакомыми графини. И совсем другое – с близким ей человеком.

 – И я понимаю – она вам не совсем бабушка…

Ох, да что же это такое? Как это – не совсем бабушка?

Девушка будто читает мои мысли (хотя, надеюсь, это не так):

– Она всего лишь сестра вашего дедушки. Но она – самая старая представительница рода де Ламарков, и я прошу вас…

Значит, сестра дедушки. Того самого дедушки, который когда-то влюбился в мою настоящую бабушку. Быть может, она даже сама была знакома с бабой Надей. От мысли об этом у меня начинает кружиться голова. Нет, ото всего этого я скоро чокнусь!

Я решаю отложить доверительный разговор с блондинкой хотя бы до вечера. А вот с этой «почти бабушкой» можно познакомиться прямо сейчас. Ей, наверно, уже лет восемьдесят, не меньше, что для прошлых веков (а я же не в будущем оказалась!) весьма почтенный возраст. И она наверняка плохо видит и плохо слышит.

– Вы, конечно, можете сказать, что она тоже не любит вас, и будете правы…

Ого, так нелюбовь взаимна! Это еще больше упрощает дело. Я загляну к ней на минуточку, засвидетельствую свое почтение, поблагодарю за беспокойство и займусь другими делами.

Интересно, чем же графиня так провинилась перед своей двоюродной бабушкой? Хотя зачем мне это знать? Пусть разбираются сами.

– Герцогиня – не самая приятная женщина, – продолжает лепетать девушка, когда мы идем по коридорам, направляясь, судя по всему, в другое крыло здания. – Но она так одинока, и мне так ее жаль!

Ну, что же – в этом мы с ней похожи. В Виларии трудно отыскать человека, более одинокого, чем я.

Мы останавливаемся перед двухстворчатой дверью, которую блондинка открывает почти бесшумно.

– Я вас оставлю, хорошо?

И удаляется прежде, чем я успеваю хоть что-то ответить. Кажется, она эту бабушку не только жалеет, но еще и боится.

– Ну, что ты встала у порога? – доносится до меня громкий и хриплый голос. – Входи!

Окно в большой, но несколько мрачноватой комнате распахнуто настежь, но это не спасает воздух от едкого табачного дыма, который плавает тут повсюду. Сама герцогиня сидит в кресле с высокой спинкой. Собственно, только спинка кресла мне и видна, потому что оно развернуто к окну, и ее светлость не считает нужным ни встать, ни хотя бы обернуться в мою сторону. Еще я вижу ее руку – тонкую, с обвисшей кожей. И эта рука держит мундштук с сигаретой.

– Значит, ты вернулась, – герцогиня не спрашивает, а констатирует факт. – Впрочем, я не сомневалась, что ты сумеешь выкрутиться – после той-то суммы, что запросил адвокат! Надеюсь, он отработал свой гонорар с блеском?

Я всё-таки переступаю через порог и притворяю дверь изнутри.

– Ты не голодна? А не то я велю принести обед на двоих. Хотя ты же не ешь мясо. Но, думаю, Дениз уже об этом позаботилась.