Моранжевая юность (СИ) - Eliseeva / Елисеева Yadviga / Ядвига - Страница 16

Лорин сглотнула и залилась слезами.

— И ты сразу же совершила свой выбор! Ты выбрала меня, леди Лорин Моранж. Ты шагнула за свой страх, потому что выбрала меня! Невзирая ни на что, ты выбрала меня, — его так сильно трясло, что он выбросил руку, чтобы опереться на стену. Сам того не желая, юноша перешёл на язык островитян.

Однажды Лорин видела, как бичуют. Как огромная гибкая плеть толкает тело вперёд и уже на обратном ходу разрывает плоть. Выпускает крик, боль, кровь, вину. Лучше бы Винбарр избил её. Или убил вовсе. Только не эти слова. Перескакивая с языка на язык, слова лишь меняли оболочку на горькой пламенеющей сути.

Дикарь поднял подбородок и свысока рассматривал девушку.

— Ты могла не идти. Ты в каждый момент могла остановиться, не делать, — слова падали семенами, что никогда не взойдут. — Ты могла снова выбрать меня и пойти домой. Не выбрала. Не меня.

Он больше не видел человека. Перед Винбарром стояла запуганная зверушка, которую он по ошибке принял за свою minundhanem.

— Ты больше никогда не увидишь и не услышишь ничего обо мне.

Пригнув голову, он выпрыгнул в окно.

Комментарий к Двенадцать

Агата Кристи — Ветер

Esthetic Education — Unbelievable

========== Двенадцать ver.2.0 ==========

Стояла глухая непроглядная ночь. Чёрная зелень чащи Фрасонегада глянцево блестела мягким холодным сиянием. Листья отражали то ли звёздный свет, то ли бледный свет колдовского костра.

Кто-то сидел у тусклого огня со сложенными ногами и стучал сушёными косточками друг о друга, слегка покачивая в такт длинными косами, обёрнутыми бледными побегами вьюнка. Ассиметричные лихо закрученные рога чуть касались плеча. Под её ногами валялась расцарапанная то ли заячья, то ли барсучья шкура. Складка между сдвинутых бровей, казалось, плясала вместе с коротким тусклым пламенем: болотная ведьма читала будущее. Её косы заплетались в длинную змею, по которой ползла тоненькая золотая стрелка — Тысячеликий бог, en on míl frichtimen, не выдержал и явился посмотреть. Вокруг было тихо и мрачно. Изредка постукивали амулеты или звякал сломанный камень.

Улыбка сдвинула полосы на раскрашенных щеках, и между широких тёмных губ высунулся язык. Хриплый смех, больше похожий на карканье, вдруг шумно вспорхнул над розовеющим в темноте вулканом вместе со стайкой испуганных птиц. Бледный кулак шутливо пригрозил вулкану.

Маленькая ладонь убрала с лица косы:

— Это — его судьба, en on míl frichtimen, и его воля! Она больше не твоя!

— Судьба переменчива и жестока, нелюдимая Мев. Тебе ли не знать, — прошелестели листья, и над тайной полянкой загорелись столбики северного сияния.

Большеротое лицо без возраста нахмурилось, и грубый голос прокричал вулкану:

— У тебя больше нет над ним власти, en on míl frichtimen! Только его воля! Его!

Поднялся сильный ветер и разметал остатки костра. Его порывы овевали строгое, чуть злорадное лицо. Затем оно ещё раз оскалилось, захохотало и сгинуло. Всё исчезло. Лёгкая туманная дымка закрывала луну и звезды.

***

В Стейгер-Фалаг было непривычно многолюдно и шумно. Деревня собиралась на базар: яркие циновки с цветами клана скручивались упругими тугими свёртками, наконечники стрел осторожно собирались в редкие гроздья, вязанки перьев всех цветов и мастей бережно оборачивались листьями. Стайка длинноногих девушек грациозно трусила за важными воинами, и среди по-птичьи звонкого хихиканья то и дело слышались просьбы, и на широкие запястья навязывались нитяные браслеты с новыми узлами на память. Старухи с узкими раскрашенными лицами восседали в тени хижин, лущили семена в сухих ладонях с длинными ногтями, хрипло смеялись, перекрикивая шум, и кому-то грозили кривыми пальцами.

Высокая фигуристая женщина с яркими зелёными глазами загадочно улыбалась и наводила порядок, снисходительно поглядывая на рассерженного старого вождя.

Макс сердито ковылял по Главной Хижине Стейгер-Фалаг и то и дело чесал бороду с проседью.

Винбарр забрал лучших бойцов с табунщиками и ушёл к renaigse. Говнюк! Он не оставил ни предупреждений, ни распоряжений, ни единого намёка, к чему готовиться, и Макс нервничал. Ответственные вожди так не поступают. На следующем же Совете он снимет с засранца все полномочия главы племени. И минимум на год-другой! А то и дольше! Пусть подумает и придёт в себя. Говнюк!

Вдруг он почувствовал сильный озноб и дрожь. Зеленоглазая вскинула голову к двери. Блеснула улыбка, и на пороге хижины появилась нелюдимая Мев, Болотная ведьма, хранительница мудрости, наставница Детей Тир-Фради. В её худые колени сзади тыкалась плоская морда огромного леволана. Ящер чуял аппетитные запахи из казана и силился пролезть в хижину. Стало так тихо, что было слышно, как закипает вода в котле. Тяжёлый глухой взгляд Мев прошёлся по присутствующим и по обстановке хижины. Поднявшееся было тесто тут же осело, молоко скисло, а с алтаря скатилась и разбилась чаша с подношением для en on míl frichtimen.

— Мев приветствует Ткачей Ветра. Да не знают узлов нити, что вы ткёте, — низкий бархатный голос разнёсся по хижине и скрылся в дымоходе, повисая в воздухе искрами опадающего благословения. Даже как будто стало легче дышать.

Охранный жест накладывать под строгим взглядом нелюдимой было в высшей степени бестактно, и Макс только и успел, что прикрыть руками пах и опустить глаза.

За него ответила Зеленоглазая:

— Да будет земля мягкой под ногами твоих ящеров, нелюдимая. Благодарим en on míl frichtimen, что указал тебе путь к нашему дому.

Она уже хотела припасть к руке ведьмы, но та быстро просеменила к алтарю и села рядом. Зеленоглазая налила ей полную чашку свежего мёда и, как могла почтительно, подала.

— Она ждёт Винбарра. Не обращайте внимания, словно её и нет вовсе, — проговорила Мев и опустила нос в чашку с мёдом.

Макс в панике посмотрел на подругу. Только Ужасной-Бесчеловечной-Кошмарной-Мев-Пожирательницы-Всего не хватало в его доме! Зеленоглазая развела руками и одними уголками губ показала, мол, нелюдимая не приходит просто так. Видать, на то воля Тысячеликого бога, и нужно поучиться у него смирению и мудрости. Старый вождь что-то буркнул о срочных делах в кузне и хотел было ретироваться, но выметенный пол хижины загудел, и огромные толстые корни намертво заплели выход.

— Надо подождать, — пожала плечами нелюдимая Мев и обмакнула пальцы в чашку со сладким.

***

Юная леди Моранж чувствовала себя голой. Шляпа с пером, незатейливо расшитый камзол, кафтан, простая рубаха, перчатки, кюлоты и чулки. Казалось, Лорин надела на себя вместе с мужским платьем и стеснительность. До знакомства с Винбарром ей не давались тривиальные переживания юных дев. Врождённая бесчувственность и эмоциональная притуплённость раз за разом выручали её там, где обычная здравая леди уже давно закатила бы истерику или вовсе упала без чувств. Несведущие в тонкостях душевной организации наверняка сочли бы эти качества за проявления мужества и отваги.

Но неумолимые перемены уже медленно меняли изнутри, разбивали коросту, укрывающую саму суть Лорин. Поэтому она только прижимала к себе корзину и прикрывала ею короткие тычки локтя, когда прерывала причитания служанки.

Оглушённая незнакомой доселе робостью и новыми впечатлениями, она только сильнее сжимала плечо Сары в пёстрой толпе. Рынок Новой Серены сегодня особенно гудел: некоторые лавочники собирались на выезд вглубь острова, торговать с местными. Стояла невозможно яростная брань. Впрочем, без того кипения, что выливается в опасные для окружающих стычки.

— Куды на базар-то! Вы зверей энтих ещё домой к себе пустите!

— Вон наместника резиденцию взяли в осаду, вишь. Перебить туземцев надо, пока без подкрепления-то! Уж никак не на базар! Тьфу!

— А ты стражу-то видел? Была бы осада — была бы стража! И хикметские, и сан-матеусовские — все были бы здесь! Говорю тебе, старик Моранж что-то замышляет, казна-то пуста поди!