Академия Нави. Лучше стыдно, чем никогда! (СИ) - Юраш Кристина - Страница 14

Я храпнула еще разочек, подкладывая ладошку под щечку. А свободной рукой поискала одеяльце. Чтобы не оставить никаких сомнений на счет: «сплю я или нет».

В звенящей тишине было слышно, как обнуляется список побед на любовном поприще.

Меня отпустили. Еще бы! Руки ему еще понадобятся, чтобы удержать падающую самооценку.  В такие моменты мужчины чувствуют себя девственниками, еще не умеющими отличать вожделенные прелести от женской коленки и пупка.

 Итак, операция «барабашка» началась! Потому, что мне все по барабану!

- Ты просто взяла и уснула? – меня легонько потрясли за плечо.

- Ыыыф, - проскрипела я, дернув плечом и сладко посапывая.

- Немыслимо! – прошептал изумленный голос.

 Мыслимо! Мыслимо! Еще как мыслимо! Будешь ты меня обходить десятой дорогой. И из-за дерева выглядывать, чтобы случайно со мной не встретиться. А если уже встреча произошла, то я буду многозначительно поигрывать бровями. И склероза ждать будешь уже ты, а не я!

 Я почувствовала, как меня трогают за щеку. Милый, я отточила умение имитировать зимнюю спячку уставшего ежика еще в детском саду!

Склонившись над храпящим от всех порывов страсти телом, Змий решил не сдаваться. Где-то из моральных закромов были извлечены такие ухищрения, от которых на стенки со стоном прыгают даже фригидные красавицы.

Змий намекал, что на него можно положиться. Во всех возможных смыслах. Но я, в свою очередь, не планировала, чтобы наши зубные щетки стояли рядом.

- Ты так прекрасна! – напирал Змий, в надежде разбудить в спящей красавице, если не страсть, то хотя бы угрызения совести! Мол, вставай! Видишь, как мужик старается! Ты бы хоть совесть имела! Он же сейчас на тебе скончается, если ты не подашь признаки жизни!

«То-то же!», - гнусаво заметила совесть. – «Нам проще дубу дать, чем Змию!».

На всякий случай Змий проверил. А дышу ли я? Вдруг у меня сердце не выдержало такой наплыв прелюдий. Я лежала и понимала, что конкурсе прелюдий, этот недобрый молодец переплюнул даже великого композитора Иоганна Себастьяна Баха, автора сорока шести прелюдий!  Тут уже сотая пошла.

Мне начинало казаться, что такая прелюдия способна расшевелить даже покойницу. Трехгодичной давности.

Все мастерство, весь накопленный жизненный опыт – все это изливалось на мое бессовестное тело.

-  Можно я утону в омуте твоих глаз? – шептал разъяренный Змий, не ожидавший от судьбы удар ниже пояса.

«Не надо! Там купаться запрещено! Черти не согласны!», - мысленно ответила я, продолжая делать вид, что сплю. Руководствуясь тем, что вишенка хорошо смотрится на торте, а Змий на мне, недобрый молодец напирал. А потом начал выдыхаться. Еще бы! Шел второй час прелюдий, а к основному балету мы так и не подошли. Бывают такие секунды, когда все решают минуты. И длится это часами!

Если он сейчас расплачется и убежит, я не удивлюсь. Поиски эрогенных зон заставляли бедного несчастного первопроходца покорять те места, в которых их еще не искали. Например, между пальцев. Но я была слепа, глуха и нема к мольбам страждущего. Мне казалось, что он сейчас сточит губы по самую шею, пальцы по самые плечи и мужскую самооценку.

А потом все резко прекратилось. Я полежала немного, а потом стала осторожно приоткрывать глаза. Что? Уже все? Как же так? А как же незабываемая ночь любви? Где быстрее! Глубже! Нежнее! Где все это? Вот так всегда!

В комнате было пусто, поэтому я завернулась в одеяло и уснула в обнимку с чистой совестью!

Проснулась я утром от крика петуха. Кричал петух так, словно ему защемило яйца. Ммм, яичницу бы… Я слышала, что скатерть отпустило.

- Ешь, ешь! – уговаривала она меня. Я чувствовала, что если всплыву, то пирожками кверху!  - Давай еще блинчик! Со сметанкой!

- Спасибо, не надо, - отнекивалась я, не желая давить ничьи орехи. Ни сейчас, ни в перспективе.

- Да что ж ты, худоба такая! – ныла скатерть, пока я снимала ее с шеи. – Да на тебя ни один молодец не посмотрит!

Я вспомнила Змия и его взгляд. «К твоей попе что-то прилипло! Наверное, это мой взгляд!».

- Кукареку! – разрывало петуха, пока я пыталась понять, что делать дальше.

- На учебу тебе пора! – заметила скатерть. Я посмотрела на омут, который открылся в полу и стала проверять ногой водичку. Бррр! Холодная!

Зажав нос и зажмурившись, я окунулась в эту прорубь, чтобы вынырнуть в луже на поляне. Поляна была туманной и сырой.

- Кто здесь? – спросила я, разгоняя рукой сырость тумана.

- Сегодня мы учимся оборачиваться в животных! – послышался меланхоличный и немного равнодушный голос. Я пошла, шелестя травами на голос. – Поэтому урок сегодня совместный… Каждому выдадут нож, который он вобьет в землю! Нужно перекувыркнуться через него три раза, спиной.

Я увидела холм, вокруг которого столпились белые, похожие на привидений, русалки и какие-то добрые молодцы.

- Вот! – в моей руке очутился старинный нож с красивой ручкой. – Пробуйте!

Холм обернулся ко мне, и я увидела зеленые волосы и зеленые глаза.

- Еще одно опоздание, и будете три дня вокруг одного пня блудить! – произнес равнодушный голос, бросив на меня взгляд. – И в этот момент надейтесь, что я о вас не забуду!

В почетные блудницы я записываться пока не собиралась! А в блудницы с ножом в спине тем более!

Глава девятая. Противотапковый еж

Глава девятая. Противотапковый еж

- Воткните нож в землю острием вверх, - приказал Леший. Но его предложение встретили без энтузиазма.

Я посмотрела на других и осторожно воткнула нож в траву. Лезвие сверкнуло росой. Словно острый шип оно торчало из острой травы, пока я опасливо водила плечами.

- А теперь вам нужно кувыркнуться через него, - зевнул Леший, доставая списки и отвлекаясь. – Так, этого в буераки. Сколько уже? Три километра находил? Маловато. Пусть еще походит! Этого … в болото… Этого … Ладно, его на дорогу. Так! А ну быстро кувыркнулись!  Что значит "добрый"? Я добрый, пока вы ко мне на урок не попадете! В свободное время от уроков, я очень добрый.

Мы смотрели на свои ножи, а Леший отвлекся от своих списков, отправляя кого-то в буреломы.

- А почему мы еще не кувыркаемся? – спросил он, глядя на нас.

- Может, не надо? – спросила я, в надежде найти поддержку в лице остальных.

- В каждом из нас живет зверь! Зверь, которого мы должны разбудить этим ритуалом! – насмехались над нами парни. Они ловко перекувыркнулись через нож, оборачиваясь, кто кем.

Огромный бурый  медведь заревел на весь лес. Ого! Волки собирались в стаю. Бешенный  и кровожадный заяц, который остался неизгладимым впечатлением в моей памяти, уже наяривал круги по туманной траве.

Моя соседка отчаянно зажмурилась. Я обернулась посмотреть, не обернулась ли она, чтоб посмотреть, не обернулась ли я!

 - Ой! – удивилась я, видя красивую лошадь, которая била копытом. Ее грива водопадом стекала на бок, почти касаясь земли. А ведь только что в воздухе мелькнула белая рубаха, как вдруг лошадка! Ничего себе!

- А ты не хочешь покувыркаться? – спросил голос, заставив меня повернуть голову. Обычно, когда красивый мужчина говорит: «Пойдем, покувыркаемся!», ты вряд ли представляешь себя орущей с ножом в попе.

– Просто у меня была двойка по физкультуре! – оправдывалась я, с ужасом глядя на лезвие в траве. – Можно, я не буду!

Нет, я уверена, что с ножом  в попе или спине в любом проснется внутренний зверь. Орущий, визжащий и бегающий быстрее перепуганного гепарда. Но что-то я воздержалась бы…

- Понимаете, - снова замялась я, глядя в зеленющие глаза.  Я  нервно ковыряла пальчики друг об друга. – Я боюсь, что я рожу от боли!

- Не бойся, - Леший снова был меланхоличен. – Если что я вовремя вытащу! И рожать не придется!

Как все сложно! Я дула губы хомяком, растирала виски и пыталась набраться мужества.  Я честно скребла по всем душевным сусекам, но мужества там почти не осталось. Когда подвезут – не знаю.

- Я кому сказал! – строго произнес Леший, не сводя с меня зелени глаз.