Дикий, дикий запад (СИ) - Лесина Екатерина - Страница 40

А еще подумала, что там, на Востоке, Эдди не будет. Ладно бы кринолины с этикетами, переживу. Но ведь Эдди не будет!

Он говорит, что я там выйду замуж и буду счастлива. Но как я могу быть счастлива без своей семьи?

Странно, но суматошные эти мысли окончательно меня успокоили. В конце концов, до Востока добраться надо бы. Пока у нас вон, Мертвый город, боги, проклятья и дорога вникуда.

Вот интересно, а сиу знали, что я, кто я… там, за пределами города?

И действительно ли не было иного пути или… им здесь что-то нужно?

Весьма скоро я убедилась в правильности своей догадки. Рассвет-таки наступил. И мы поднялись. Переглянулись. Кивнули друг другу, выражая огромную радость тем фактом, что все еще живы.

Выпили остатки воды.

Есть не стали. Лично мне не хотелось вот совершенно. Желание было одно: поскорее убраться и как можно дальше. Меж тем солнце, поднимаясь на небосвод, пробивалось в узкие окна зала, наполняя его светом. И золото в солнечном сиянии вспыхивало ярко, почти ослепляя.

Я и глаза прикрыла. Так, на всякий случай.

- Иди, - сказали мне сзади. – Иди, девочка, и возьми то, что твое по праву крови.

- Что? – я обернулась и посмотрела на сиу.

- Там. Узнаешь.

И мне указали на лестницу.

Я поглядела на лестницу, которая в предрассветных лучах казалась еще более высокой и желания подняться по ней не вызывала вот совершенно, потом на сиу. На Эдди. На Чарли, что потянулся к револьверам, а этого делать точно не следовало.

- Зачем? – задала я вопрос, который в нынешних обстоятельствах показался мне донельзя логичным.

- Затем, что этому месту пора уйти, - сиу была спокойна.

А ведь…

Если Эдди полезет меня защищать, то и графчик не устоит. Мужики, они такие, или безголовые, или хлебом не корми, дай защитить кого-нибудь. Вона, братец нахмурился, челюсть вперед выдвинул и брови свел прегрозно. Только сиу на его гримасы плевать.

- Погоди, - я удержала Эдди.

Будет не слишком-то весело, если мы тут драку учиним. Сиу… про сиу всякое говорят. И что-то совершенно не тянет проверять, сколько в том правды. Что-то да подсказывало: много. Во всяком случае, найдется у них чем Эдди ответить.

И он знает.

Но все одно не отступится.

- Если я откажусь…

- Мы уйдем, - сказала сиу. – А вы останетесь. Ты, возможно, и сумеешь выжить. Это место тебя признало. Но оно голодно. И потребует крови. А ты не сумеешь отказать ему. Не сразу, но согласишься.

Вот и снова же, чую, что не врет.

- А как же ваша… это… сердце, которое вернуть надо?

Сиу пожали плечами. Все трое и одновременно: мол, сердце сердцем, как-нибудь разберутся.

- Мы знаем путь в тот город, - ответила все-таки старшая.

А вторая добавила.

- Придет время последней битвы…

По спине поползли мурашки. И куда они биться-то пойдут? Почему-то дом вспомнился. И еще Змеиный дол, куда сиу, как подозреваю, частенько заглядывали. А стало быть, не так уж высок Драконий хребет. Да и вовсе стоит ли на горы надеяться?

То-то же…

- Я пойду, - сказала я, не столько сиу, сколько Эдди. – В конце концов, тут же просто лестница. И…

- Мне это не нравится.

- Мне тоже, - согласился с братцем Чарли. – Это может быть небезопасно.

Может.

А что вообще тут безопасно? Сидеть у недогоревших костей и ждать, когда же это странное место меня сожрет? Нет уж, чем раньше мы выберемся, тем оно всем легче будет. И я решительно направилась к лестнице.

Глава 23 Где находятся сокровища и ниспровергаются покойные короли

Чарли глядел в спину девушке, которая спокойно, будто бы случалось ей бывать уже и в заброшенных городах, и в местах куда непригляднее оных, направлялась к подернутой искрящимся туманом лестнице. За спиной мрачно сопел Эдди.

А сиу молчали.

Девушка шла.

Вот нога её ступила на золотые плиты.

…а ведь золото здесь настоящее. И разное. Есть темное, красное, которое добывают где-то на севере и в количествах малых. Его, почитай, все скупает Ассоциация алхимиков. И за кусочек такого, с высочайшей степенью сродства к энергии, прилично заплатят. 

Есть бледно-желтое.

И почти белое.

И даже черное, словно обугленное, но тоже золото. И главное, оно поет. Чарльз слышит голоса, которые выводят престранную, но донельзя завораживающую мелодию. Стоит закрыть глаза…

Закрывать он не станет.

Он стоит. Смотрит. Неотрывно. И в какой-то момент начинает казаться, что если Чарли отведет взгляд, то случится что-то очень и очень плохое.

- Я запомню, - тихо произнес Эдди. И был услышан.

Левая сиу что-то ответила, резко и зло. Ей возразила правая. Странный у них язык, похож на птичий клекот. Правда вновь же, от этого клекота мурашки по спине бегут.

И холодно.

От холода начинает сводить руки.

- Сиу не желают войны, - сказала старшая, которая тоже смотрела вслед Милисенте. – Но порой не остается ничего, кроме.

- Погодите, - Чарльз сглотнул: девушка добралась-таки до лестницы. И сила, рассеянная над ней, послушно легла под ноги сияющим ковром. – Зачем война? С кем война?

- С подобными тебе, человек, - ответила левая сиу. Она говорила тоже чисто, правда все одно ощущалось, что язык человеческий ей непривычен. – Ибо сказано было, что когда Сердце Великой матери покинет своих детей, наступит предел времен.

- А с ним война? – поинтересовался Эдди, впрочем, не повернувшись к сиу.

- Объединятся ветви древнего дерева племен, и листья его станут стрелами, а плоды – ядом, который отравит земли, - сиу продолжила с явной охотой. – И станет она горька, как слезы иных матерей.

Душевное предсказание. Чарльз давно обратил внимания, что старые пророчества в целом отличаются неизменной любовью к уничтожению мира.

Тихо вдохнул и выдохнул Эдди.

И произнес что-то на орочьем. Низкий рокочущий язык, будто камни в горах сыплются. А Милли идет себе.

- А на нормальном можно? – поинтересовался Чарльз, вытирая разом вспотевшие ладони о рубашку. Матушка, конечно, не одобрила бы, но вряд ли рубашка так уж сильно пострадает. Она и без того грязна. А руки отчего-то дрожат.

И тоже не понятно. Ничего ведь не происходит.

А руки дрожат.

- И под небом ли, на земле ли, под землею ли, но не останется никого, кто удержит в жилах кровь, - Эдди говорил медленно, растягивая каждое слово. – Алые реки наполнят пересохшие русла. И тогда пробудится Ар-рахо.

- Ай-ар-рахо, - поправила сиу. – Опять вы все перепутали.

- Сама ты… - Эдди добавил слово покрепче.

- И кто это? – вот чего Чарльзу совершенно не хотелось, так это вникать в тонкости произношения.

- Дракон.

- Сотрясатель мира.

 Сиу и Эдди уставились друг на друга. Потом посмотрели на Чарльза.

- Легенда говорит, - Эдди повернулся к лестнице. Милли… Милли была едва различима в этом золотом тумане. – Что когда дракон очнется, то весь мир погибнет в огне.

- Ибо только так, через смерть старого суждено родиться новому, - поддержала Эдди сиу.

И опять все замолчали.

А Милли… Милли добралась до вершины.

- Эй, - донесся голос её, многократно вдруг усилившись. – А дальше-то что?

И вот честно, Чарльзу самому хотелось бы знать.

Что сказать… как-то иначе я себе подвиги представляла. Героичней, что ли. А тут… ну лестница. Ступеньки золотые. Причем, зуб готова отдать, что по-настоящему золотые. Подумалось даже, что если чутка золотишка отковырнуть – кому оно тут нужно-то? – нам надолго хватит.

И дом можно будет не то, что починить, новый возвести.

Лошадей прикупить. У Эдди с лошадьми хорошо получалось. Он еще когда мечтал, что когда-нибудь табун заведет, будет приличным ранчером. Вот бы и сбылось.

Я вздохнула и поставила ногу.

Прислушалась.