Позывной – «Кобра» (Записки разведчика специального назначения) - Абдулаев Эркебек - Страница 32

• Предыдущая
• 32/90
• Следующая

Я был смущен. Мне следовало сообразить, что если по деревянной стенке даже просто ударить кулаком, это будет далеко не бесшумно. А тут — пулей. Вышли на балкон. Вторую пуля я всадил в стену дома. Громко чмокнув, она застряла в кирпичной кладке. Опять не то! Сменив кассету, я передал пистолет Рашиду. Он прицелился в водосточную трубу дома напротив. Рука его дернулась — тут же раздался звон пробитого металла. Да, стрелял он классно!

Испытания Рашида не вполне удовлетворили, поэтому он перегнулся через перила и начал выискивать подходящую цель. В поле его зрения попалась дворняжка, вертевшаяся возле ног часового у ворот виллы. Рашид тшательно прицелился. Выстрела слышно не было. Собачка вдруг взвизгнула, крутнувшись на месте, укусила себя за заднюю лапу и рванула прочь на трех ногах. Солдат-часовой тупо смотрел ей вслед, ничего не понимая. Рашид остался доволен.

Мы вернулись в кабинет. Итак, прикидывал я, четыре патрона мы уже израсходовали, еще четыре понадобятся Рашиду, чтобы научить своего оперативника, плюс еще четыре — оперативник обучит агента, и два понадобятся агенту, чтобы кого-то там пришить. Может, высокое афганское начальство тоже захочет посмотреть оружие в действии? Добавим еще четыре патрона. Итого я даю Рашиду 14 патронов, гильзы которых он обязан мне вернуть, так как они секретные. Мое руководство распорядилось всего лишь о двух, я потрачу 18, потому что я сегодня добрый, и вообще — пора возвращаться, ребята уже заждались.

Однако Рашид вцепился в меня мертвой хваткой. Послав нафара в дукан за водкой, он попросил проконсультировать его. Не называя имен и района операции, Рашид в общих чертах описал ситуацию, в которой предстоит действовать его агенту-боевику. Мы засиделись с ним до двух часов ночи, но зато общими усилиями изготовили несколько мин замедленного действия в виде обычных автоматных рожков с патронами, а также «калашников», который взорвется, стоит только из него выстрелить.

Когда я вернулся в расположение, народ, понятное дело, уже разлегся по койкам, ковыряя спичками в зубах. Доложив по телефону начальству эзоповым языком о проделанной работе, я присоединился к компании.

Но выспаться не дали. Рано утром снова возник дежурный офицер и пригласил к городскому телефону. Шеф, ничего не объясняя, дал команду немедленно вылететь вместе с Рашидом в Мазари-Шариф.

Телефонная сеть Кабула прослушивается, пожалуй, всеми разведками мира, поэтому ничего удивительного, что шеф ничего не уточнял. Гадая, что могло случиться, я на всякий случай прихватил свой рюкзак с «джентльменским набором» и поехал в аэропорт.

Возле ревущего моторами АН-26 скучал Рашид. Мое появление его почему-то не обрадовало. Довольно бесцеремонно и даже грубо он спросил, какого хрена мне тут надо. Вот те на! Я-то думал, моя командировка с партнерами согласована! Пришлось импровизировать на ходу: мол, начальство, услышав, что были изготовлены взрывные устройства, отправило меня как бы заложником собственных бомб. Вдруг рванет в воздухе? Афганцы станут обвинять чекистов в предумышленной диверсии. Так что я — в Мазари-Шариф и первым же бортом вернусь обратно. Рашид успокоился.

В Мазари-Шарифе мы сразу отправились в территориальное управление ХАД, где нас ожидал сам доктор Баха. Увидев меня, нахмурился. На пушту, довольно резким тоном заговорил с Рашидом. Выслушав ответ, смягчился, затем обратился ко мне по-русски, поблагодарил за проделанную работу и отпустил восвояси. Меня подбросили в расположение зональной группы отряда «Омега», где я и остался дожидаться рейса на Кабул.

Ночью где-то совсем рядом начался бой: ухали гранатометы, трещали автоматы. Я потянулся было за стволом, но ребята остались совершенно безучастны к творившемуся на улице и популярно объяснили, что такая пальба у них — дело обычное, не то что у нас, кабульских конторских крыс.

На другой день до обеда я загорал на балконе. Затем объявился Рашид и предложил посетить местный базар. Мои коллеги не рекомендовали такую прогулку, поскольку власть в городе лишь до 12-ти дня была у наших, а после полудня и до раннего утра переходила к «духам». Но мы все-таки двинули в город. Рашид — сукин сын! — в самых людных местах демонстративно затевал со мной беседы по-русски. Сразу десятки враждебных глаз с удивлением начинали ощупывать меня. Мурашки по коже! Я хоть и без автомата, но под авиакурткой всегда носил внушительный арсенал: на четыре часа скоротечного боя, как любил говаривать Ваня Кулешов. И все-таки…

Весь взмокший, я благополучно возвратился в «Омегу» и зарекся от таких опрометчивых поступков.

Наступила ночь. Около 23-х неожиданно опять приехал Рашид: приглашает доктор Баха. Прихватив свой «тревожный рюкзак» и автомат сел к нему в машину.

В кабинете сидели трое: Баха, начальник местного управления ХАДа и начальник политотдела афганской армии зоны «Север». Представив нас друг другу, Баха обратился за советом:

— Как защитить двух экспертов ООН по правам человека, проездом оказавшихся в Мазари-Шарифе? Они поселились в отеле в центре города. Моджахеды, прознав об этом, решили ночью захватить их, чтобы продемонстрировать всему миру свою силу. Вся афганская армия и советские части задействованы в широкомасштабной операции против душманской группировки войск командующего фронтом ИОА Забиулло в ущелье Мармоль. Для охраны ООНовцев местное управление ХАДа смогло наскрести всего 40 бойцов: поваров, шоферов и прочего обслуживающего персонала, которые, ясное дело, разбегутся при первом выстреле. Что вы, товарищ Бек, могли бы посоветовать?

Я спросил, известна ли численность душманов, собирающихся проводить операцию, и из какого района города они будут выдвигаться? Баха сказал, что моджахедов будет человек 25, а расположились они сейчас на северной окраине Мазари-Шарифа. Вооружение — автоматы и гранатометы.

Изучив карту города на стене, я ткнул пальцем в перекресток севернее отеля, миновать который «духи» никак не могли:

— Здесь надо устроить засаду.

Баха возразил:

— Понадобится примерно 120 бойцов, а где их взять?

Я покачал головой:

— Зачем 120? Хватит нас с Рашидом.

Развязав рюкзак, я вытащил ночной прицел и пристегнул к своему АКСН. Достал две мины направленного действия МОН-50, электропровода и подрывную машинку ПМ-4.

— Рашиду следует выдать пулемет ПК, с лентой на 250 патронов, — добавил я.

План был таков: мы с Рашидом под покровом темноты доберемся до перекрестка, установим мины, и, спрятавшись за дувалом, в ночной прицел будем наблюдать за обстановкой. При появлении «духов» дождемся, когда они приблизятся метров до 20–30, и нанесем удар МОНками. Каждая из них нашпигована 550 стальными шариками: они как картечью сметут душманский отряд. Рашид из-за угла будет строчить из пулемета трассирующими, подсвечивая мне, а я под шумок одиночными выстрелами прицельно выберу тех, кто еще шевелится. Затем сразу же — ноги в руки, и даем деру. Длиться бой будет максимум минуту-полторы.

Двое афганцев напряженно вслушивались, не понимая по-русски. Доктор Баха перевел им. В наступившей тишине они в изумлении уставились на меня.

Тишину нарушил Баха:

— Я пойду с вами!

— Ну уж нет, товарищ доктор, вам туда нельзя.

Снова подумав, Баха заявил:

— Я не имею права рисковать вашей жизнью, поэтому засаду отменяю. А вот могли бы вы, товарищ Бек, одолжить свой автомат Рашиду? Он подежурит на крыше отеля. Кстати, можно ли из него в темноте попасть в голову с дистанции примерно 100 метров?

Я ответил, что автомат пристрелян с ночным прицелом на 400 метров. Повернулся к Рашиду:

— Ты пользовался когда-нибудь такой штукой?

Он отрицательно мотнул головой.

— В таком случае, разрешите, товарищ доктор, мне пойти вместе с Рашидом! — сказал я.

Баха вдруг легко согласился.

Мы с Рашидом вернулись к нашим ребятам из «Омеги». Я нырнул под кровать, вытащил ящик с патронами, начал пересыпать бумажные пачки себе в рюкзак. Положил туда же несколько гранат, а мины МОН-50 оставил за ненадобностью.

• Предыдущая
• 32/90
• Следующая