Случайный попутчик (СИ) - "sennia-chi" - Страница 17

Она понимала, что необходимо найти Драко и поговорить, потому что иначе он просто опять залезет в свою раковину ненависти и отчуждения.

Через десять минут ей уже стало понятно, что ноги ведут ее в башню, в их башню.

Он сидел на ледяном полу, спиной облокотившись к ножке стола, и смотрел в окно невидящим взглядом.

— И давно ты тут сидишь?

— Не знаю, а сколько времени?

Гермиона села рядом с ним и взяла его руку в свою.

— Ты замерз.

— Я не чувствую.

И снова молчание.

— Может, обсудим то, что произошло? — попыталась начать Гермиона. Но она столкнулась с ледяным взглядом Драко, почти злым.

— Тут нечего обсуждать, это была ошибка, — и выдернул свою руку из ее. Гермиона посмотрела на свою ладонь, сжала ее в кулак, а потом разжала.

— Я знала, что ты так скажешь, — спокойно начала она, — И даже знаю, что сейчас ты думаешь, какими бы отвратительными словами меня обозвать или как меня унизить, чтобы я ушла и больше не думала о тебе в романтическом ключе. Но знаешь что? Это не сработает. И никогда не срабатывало, если честно.

Она встала, и уставилась в окно, как и Драко, надеясь, что они смотрят в одну и ту же точку.

— Я нравлюсь тебе. Иначе бы не пришел ко мне вчера, — Драко открыл рот, чтобы ответить, Гермиона на него шикнула, — Дай договорить. Мне все равно кто и что подумает про наши отношения. Мне плевать на всех. Мне нравится быть с тобой, я с тобой живая, я красивая, я девочка, в конце концов. Ни с кем другим я себя так не чувствовала и не буду чувствовать.

Снова глубокий вдох… Сейчас ей предстоит кое-что сказать, что действительно важно, но так страшно, ведь это повлияет на ее будущее. На их будущее.

— Если ты струсишь — ну что же, бегать я за тобой не буду. Но если ты решишь рискнуть — я буду поддерживать тебя на каждом твоем шагу, я выдержу любое развитие событий и буду искать в этом только лучшие моменты. Мы станем вместе сильнее, я убеждена. Просто дай мне знать, что ты решишь.

Гермиона как-то по-матерински поцеловала его белокурую макушку и развернулась, чтобы уйти.

— И встань с холодного, это небезопасно.

Вот и все… Гермиона ненавидела, когда приходилось чего-то долго ждать, когда решить это можно сразу. Как оторвать пластырь. Она шла обратно в комнату, вытирая рукавом мантии слезы, которые почему-то бесконтрольно лились из глаз. Она не понимала, почему плачет. Было обидно, что он воспринимает ее как нечто эфемерное. Ни одной девушке не нравится, когда ее отвергают, потому что она кажется неподходящей. Но еще больнее, когда девушку отвергают, потому что она «слишком хороша». Любая девушка, которая не подходит кому-то по каким-то параметрам всегда может найти своего человека. Но девушка «пере» должна приложить усилия, в виде «отупения», «упрощения» и так далее и тому подобное… Что, в конечном итоге, все равно выходит боком, потому что тупость невозможно играть вечно. С умными девушками неудобно, не всегда приятно, а иногда и вовсе зазорно быть рядом.

Она даже не знала, куда шла, и даже немного удивилась, когда поняла, что находится у хижины Хагрида. Но, с учетом того, что она была в тоненькой мантии, то выбор был небольшой. Гермиона быстро поднялась по ступенькам и постучала в дверь. Хагрид, открыв ее стал громко возмущаться, что Гермиона совсем раздета.

— Ты эта, совсем себя не бережешь! Опять захотела в больничное крыло, девочка?

Гермиона молча улыбнулась и обняла Хагрида так крепко, как только смогла.

— Ты чего это?

— Просто очень по тебе соскучилась.

Хагрид то ли хмыкнул, то ли кашлянул, похлопал Гермиону по плечу, от чего она пошатнулась, а потом пошел чайник ставить. Он несколько раз то открывал рот, то закрывал, будто боялся задать вопрос.

— Ладно, Хагрид, спрашивай. Не стесняйся.

— Я и забыл какие вы взрослые все стали.

На столе появились чашки с чаем, размером с голову Гермионы, а также старая-добрая стряпня большого друга в виде каменных кексов. Гермиона глотнула обжигающий чай — ну и пусть, хотя бы что-то чувствует.

— Тебя Малфой обидел?

Ну вот он, разговор, который когда-нибудь должен был начаться.

— Нет, Хагрид. Он старается уберечь меня. А мне этого не нужно.

— Это как так?

Гермиона выдохнула и стала гипнотизировать чай в чашке, пальчиками проводя по кромке чашки.

— Он думает, что общение с ним мне навредит.

— Но ведь это правда, девочка, — тихо сказал Хагрид.

— Да плевать я хотела на мнение людей! Если бы я всегда слушала всех, я не была бы там, где я есть сейчас.

Повисло молчание, такое гнетущее, совершенно неудобное.

Хагрид, чтобы не сидеть как истукан, отхлебнул чай из своей чашки со звуком, похожим на работу мощного пылесоса, и Гермиона не смогла сдержать улыбку. Не улыбку, хихиканье. Смех. И вот они во весь голос смеются, буквально захлебываясь воздухом. Как же ей этого не хватало! Вот так, расслабленно смеяться с другом, забыв о проблемах и о том, что скоро взрослая жизнь. Побыть просто ребенком, хоть немножко.

Но вечно это продолжаться не могло, поэтому смех сошел на нет, и пространство вокруг снова стало гнетущим и тихим.

— Послушай, девочка. Никогда не умел говорить, так-то. Но, все равно скажу. Делай так, как считаешь нужным. Друзья поддержат тебя, я уверен в этом. А если нет, так я сам с ними поговорю и вставлю им их мозги на место, если что! Вот так-то. Это… ну вот, это я все сказал, что хотел.

От переизбытка чувств Гермиона вскочила и поцеловала гиганта в его колючую щеку. Не сказать, что настроение поднялось до небес, но почему-то стало легче. Даже с мыслями о том, что небезызвестный блондин может принять решение не в пользу шатенки. По крайней мере она будет знать, что ее любимые люди поддержат любой выбор Гермионы.

***

Он не разговаривал с Гермионой до весенних каникул. Только когда это было необходимо — на совместных занятиях или на восстановлениях замка, куда не сговариваясь пришли они оба.

После зимних каникул была восстановлена гостиная Когтеврана, поэтому студенты этого факультета вернулись в свои спальни в своей любимой башне. Кто-то был рад, но больше было расстроенных, так как в этом году сплоченность была на первом месте и когтевранцы уже привыкли, что стали частью других «семей» факультетов.

Общее настроение в замке было заметно выше, занятия проходили более непринужденно, несмотря на повышенное напряжение в связи с приближением экзаменов. Седьмой курс и «пятый» факультет учились каждую свободную секунду, а по вечерам многие умудрялись еще и по замку помогать.

Гермионе было больно, что Драко не принял ее слова в серьез и перестал с ней контактировать, но одновременно это сделало ее сильнее. Убиваться по нему физически она не стала. Она ела, кое-как спала, училась и работала. Всю энергию она тратила на подготовку к экзаменам, чтобы не было времени убиваться по блондинчику.

Но на занятиях это было тяжело, она очень старалась не «сверлить взглядом» его спину. Или плечо. Или лицо. Поэтому всегда сидела с опущенной головой. Но мурашки от его случайно близости преследовали ее постоянно. И судьба будто насмехалась над ними, сталкивала их случайно в коридорах, на выходе из большого зала, или просто в гостиной. От случайно брошенного на него взгляда у нее перехватывало дыхание, а по ночам ей снились его руки на ее теле. Иногда она сворачивалась калачиком на кровати и плакала до тех пор, пока не заканчивались слезы.

Стало немного легче, когда занятия закончились и оставшееся время они просто готовились к экзаменам — это уменьшало вероятность случайных встреч. Феликс, за который они оба получили «П» был готов, поэтому нужда в занятиях на двоих тоже отпала.

Еще один раз она пришла к целительнице на сеанс, но когда поняла, что избежать разговоров про Малфоя не удастся, решила, что больше ее посещать не будет.

Сразу после разговора с Хагридом Гермиона написала письма Гарри и Рону, где честно призналась, что влюбилась в Малфоя. Гарри отреагировал спокойно и ответил, что давно уже догадался об этом, а вот Рон… не разговаривал с ней месяц, пока однажды Хагрид не позвал ее к себе в хижину, где ее ждал красный от смущения Рон, который, после подзатыльника, отвешенного огромной рукой большого друга, тихо пробубнил извинения. Гермиона тогда обняла его и сказала, что это все равно уже не важно, потому что блондин решил все за них двоих.