Одиссея капитана Флинта, или Остров без сокровищ-2 - Точинов Виктор Павлович - Страница 2

В истории Моржа, Плотника и устриц (это стихотворение, если кто позабыл, входит в текст «Алисы в Зазеркалье») – происходят вещи несуразные и нелогичные: например, солнце светит глубокой ночью. Смысл всех этих несуразиц современники Стивенсона выясняли весьма активно. И месседж столь явной отсылки к Кэрроллу вполне очевиден для современников. Предупреждение читателям: перед вами отнюдь не детская книга, читайте внимательно, пытайтесь понять, что вам на самом деле хотел сказать автор. И не доверяйте псевдомемуаристу, не уподобляйтесь наивным устрицам, поверившим Моржу.

Но надо признать, что мэтр слегка перестарался… Целиком и полностью вскрыть зашифрованную в «Острове Сокровищ» историю пока никому не удалось. Даже мы – автор «Острова без Сокровищ» и его пытливые читатели – кропотливо исследуя сюжетную канву романа и опровергая выдумки Джима Хокинса, вскрыли лишь один подтекст, событийный. И, увлекшись пальбой и рукопашными схватками, практически не затронули другие смысловые слои – философский, этический, литературно-исторический, религиозный… И даже, не удивляйтесь, эротический. Они есть, их можно выделить при внимательном чтении – и этим мы займемся тоже, порой ненадолго отвлекаясь от захватывающих приключений пирата Флинта.

Целиком и полностью замысел Стивенсона не сумел пока восстановить никто. Но, повторимся, отдельные намеки первые читатели «Острова Сокровищ» понимали сразу, не утруждаясь долгой дешифровкой.

Вот лишь один пример: сквайр Трелони пишет в письме, что навербовал двадцать бравых морячков и теперь шхуна «Испаньола» может успешно вступить в схватку хоть с фрегатом.

Ну и как воспринимают эту фразу наши российские читатели?

Те из них, кто никогда не интересовался парусниками минувших веков, воспринимают спокойно. И шхуна, и фрегат – нечто с парусами и пушками, отчего бы шхуне и не одолеть фрегат, эка невидаль…

Читатели, знакомые с военно-морской историей, сразу понимают: сквайр Трелони и в самом деле трепач и хвастун редкостный. Либо полный профан во флотских делах. Потому что шхуна, даже специально оснащенная для боевых действий, против фрегата все равно что автомобиль «Запорожец» против танка. Нет шансов ни при артиллеристской дуэли, ни при абордаже. Даже у двух шхун против одного фрегата – нет: когда английский фрегат «Ласточка» сошелся в бою с двумя судами Бартоломью Робертса, итог оказался плачевен для самого удачливого пирата восемнадцатого века. Сражение длилось менее двух часов, сам Робертс погиб, а пиратские шхуны получили такие повреждения, что уцелевшие джентльмены удачи были вынуждены спустить вымпелы и сдаться на милось победителей.

Так примерно воспримет фразу сквайра Трелони современный российский читатель, достаточно подкованный.

А для английского читателя, современника Стивенсона, в ней содержится куда более глубокий намек. Дело в том, что один-единственный раз за всю историю морских сражений приватирская шхуна умудрилась-таки в открытом бою одолеть фрегат. Историческое событие случилось в октябре 1814 года: американский приватир «Принц Невшательский» победил сорокапушечный английский фрегат «Эндимион». Для сравнения: «Принц» имел всего лишь 16 пушек значительно меньшего калибра.

В этой истории наложились многие благоприятные для американцев случайности (внезапно наступившее полное безветрие, например), плюс к тому британцы умудрились допустить все возможные в такой ситуации ошибки.

Вопиющий случай на многие десятилетия остался в памяти англичан: выходили книги и статьи, по косточкам, в мельчайших подробностях разбиравшие тот морской бой. Ну как, как такое могло произойти? Если сегодня на ринг выйдет мальчишка, второй месяц занимающийся боксом, и нокаутирует Николая Валуева, информационное эхо наверняка будет меньше.

В общем, случай с «Принцем Невшательским» для англичан во время первой публикации «Острова Сокровищ» – все равно что история с Чернобылем для россиян конца века двадцатого: разъяснять, что к чему, не требовалось…

Но в чем здесь намек? Какая связь между Островом Сокровищ и победой шхуны над фрегатом?

Намек есть, и для британских читателей последней четверти девятнадцатого века – хорошо знакомых и с тем боем, и с его действующими лицами – более чем ясный. Дело в том, что в знаменитом бою абордажными шлюпками, отправленными ввиду полного безветрия на захват шхуны, командовал офицер по фамилии… кто догадается? Ну да, Хокинс. Шхуну он не захватил, погиб в схватке.

Хокинс – не Смит, не Джонсон и не Браун, далеко не самая распространенная английская фамилия, и связь с Джимом Хокинсом, плывущим на челноке захватывать «Испаньолу» (тоже, на минуточку, шхуну), для современников и соотечественников Стивенсона была очевидна. И легко понять намек, предупреждение автора: не стоит излишне доверять мемуаристу в том, что он насочинял про этот захват, – не захватывали Хокинсы шхун, ни тот, ни другой.

Ну и на закуску: в пиратских хрониках хорошо известен еще один Хокинс. Пират, кстати, – но совсем иного разбора, чем Долговязый Джон и его сообщники. Из той плеяды елизаветинских пиратов-джентльменов, что делились с королевой награбленными в испанских колониях миллионами и получали за то титулы сэров.

Дрейк, Кавендиш, Рэли… Джон Хокинс (дальний родственник и соратник Френсиса Дрейка) из того же ряда, а мать его в девичестве – фанфары, барабанная дробь! – носила фамилию Трелони.

Для двенадцатилетнего пасынка, говорите? Ну-ну…

Еще один пример. В «Острове без Сокровищ» мы вычисляли вторую ипостась трактира «Адмирал Бенбоу», служившего контрабандистам перевалочной базой, по косвенным признаком, тщательно выискивая в тексте первоисточника замаскированные авторские намеки.

У английских читателей, современников Стивенсона, не было нужды заниматься столь кропотливыми изысканиями. Им уже название трактира – «Адмирал Бенбоу» – говорило о многом.

Разумеется, сам знаменитый адмирал отношения к занятиям контрабандой не имел, наоборот, преследовал и топил суда контрабандистов. Хотя Джон Бенбоу известен не только подвигами, совершенными в морях и океанах, и прочими военно-морскими делами. Произошла и на суше с адмиралом одна история, причем непосредственно связанная с нашей страной, посему стоит ее вкратце вспомнить.

Илл. 1. Адмирал Джон Бенбоу, слуга королю, отец матросам. Лишился ноги в морском сражении у мыса Санта-Марта, но ампутацию – в отличие от Джона Сильвера – перенес неудачно, несколько месяцев болел и умер на Ямайке.

В 1698 году в Англии, в доме адмирала Бенбоу, гостил царь Петр Первый. Российское Великое посольство добралось до Британских островов, там Петра весьма заинтересовали вопросы кораблестроения – и почти три месяца царь со свитой провели, наблюдая за работами на верфях. Для жилья им предоставили самый приличный особняк в округе – дом адмирала Бенбоу, в те времена курировавшего постройку боевых кораблей для британского флота.

Наконец иностранные гости съехали, и в оценке дальнейшего мнения расходятся.

Западные историки (и примкнувшая к ним часть российских) утверждают, что русские дикари во время своих попоек изгадили дом до невозможности: перебили посуду, раскурочили мебель, разбили статуи и прихватили кое-какие ценные мелочи на память о гостеприимных хозяевах. Досталось и окружавшему дом ухоженному саду: газоны и клумбы вытоптаны, живые изгороди изломаны…

Российские историки патриотической направленности утверждают, что ущерб был преувеличен в разы; к тому же Бенбоу не был владельцем дома, сам арендовал его у придворного архитектора, причем остались свидетельства: арендодатель еще до вселения русских жаловался, что наниматель относится не слишком бережно к чужой собственности. Дескать, Бенбоу сам в пьянках со своими офицерами накуролесил, а придумал свалить все на русских варваров.