Молчание костей - Рейнольдс Аластер - Страница 7

Торговец пускал слюни. Адрана вытерла ему щеку краем воротника.

– Дайте нам номер телефона Того Самого Щелкуна или, еще лучше, его адрес. Когда мы убедимся, что информация точна, сразу вернемся и освободим вас. А еще лучше, уговорите его приехать сюда. Тем самым вы избавитесь от нашего присутствия в кратчайшие сроки.

– Я не… – Даркли затрясся в приступе влажного кашля, и Адрана снова промокнула ему рот. – Мне не нужно просить, чтобы он приехал сюда.

– Ради вашего же блага, – произнес Лагганвор, прикрывая завесой волос опустевшую глазницу.

– Вы меня неправильно поняли, – ответил Даркли. – Того Самого Щелкуна не надо звать. Он уже здесь.

На расстоянии нескольких кварталов, через одну-две остановки по зеленой и фиолетовой периферийным междугородним линиям, но по-прежнему в районе Вирмири-Уэст города Стрензагер, младшая сестра Несс также занималась делами, которые не принято афишировать.

– Сдается мне, – проговорила Прозор, когда они поднимались по лестнице, – дело вовсе не в костях.

– Дело всегда было в костях, – сурово возразила Фура, оглядываясь. – Нам нужен череп, эта надобность никуда не денется. Но думаю, мы можем положиться на Адрану: она подберет череп, соответствующий нашим требованиям. Это не займет много времени. Я изучу находку и решу, стоит ли ее покупать. Но нет никакого смысла нам обеим заниматься этой тягомотиной. У меня есть…

– Более возвышенные заботы?

– Не совсем та фраза, которую я бы выбрала, но… тоже недалеко от истины.

Лестница привела в короткий коридор, устланный красным ковром, протертым посередине до бежевой полосы. В конце коридора была крепкая деревянная дверь, обочь нее растения в горшках. Фура вытащила из кармана металлический кулак, подняла его, готовясь постучать, а затем посмотрела в глаза Прозор в поисках какого-то знака, подтверждающего, что ей ничего не грозит.

– Что бы ни было за этой дверью, девочка, сама разбирайся с муками совести. Больно уж ты нервная с тех пор, как эта зеленоволосая капитанша приставила клинок к твоей шее. Ты нечасто так трусишь. Неудивительно, что не смогла даже взглянуть на кости, в таком-то состоянии.

– Не люблю, когда меня узнают.

– И я не люблю. Я поняла, что ты применила какой-то нетрадиционный психологический выверт в иммиграционном бюро. Фура Несс, которую я знаю, не вела бы себя так нагло, пытаясь проникнуть в мир… Но в следующий раз – если он будет, этот следующий раз, – советую прибегнуть к классическим методам психологического воздействия. Как знать, детка, вдруг из этого выйдет толк. – На угловатом лице Прозор появилась гримаса, отдаленно напоминающая улыбку. – Я бы не переживала из-за капитанши. Думаю, она не соврала: кто-то против нас, кто-то за нас, и она хотела намекнуть сестрам Несс, что они могут рассчитывать на некоторую поддержку… Если только вы не устроите настоящий бардак.

– Это что, ободрение такое?

– Чем могу, детка.

Фура постучалась – металлический кулак звучал, как молоток. Она спрятала руку в карман и отступила. Стучать еще раз бесполезно – их прибытие не могло пройти незамеченным.

– Дело не только в капитанше, – тихо сказала она.

– Ты про разумника, которого размазало по тротуару?

– Могла бы выразиться чуток деликатнее.

Прозор коснулась вмятины на голове, куда была вставлена металлическая пластина.

– Из меня выбили всю деликатность, когда прикрутили эту штуку к котелку. Впрочем, даже тогда мало что можно было выбить.

– Ты не перестаешь меня изумлять.

– Знаю, ты думаешь, что случившееся с разумником как-то связано с тем, как ты поступила с пистолями…

Фура приложила палец к губам:

– Проз…

– Мы же не скрываем это друг от друга, детка, а если кто и подслушивает, то лишь потому, что уже знает, кто ты и что натворила. Но о том разумнике горевать не стоит. Я не собираюсь притворяться твоей совестью или здравым смыслом; я лишь хочу сказать, что не все в Собрании происходит по твоей вине.

– Он, наверное, что-то потерял во время краха… Корректировки, или какое там название придумали…

– А может быть, его проблемы назревали задолго до того, как сестры Несс улетели в космос. Дело в том, детка, что ты не могла знать, что произойдет, если собрать те пистоли в одном месте. Конечно, ты могла бы как следует подумать, прежде чем совать нос в чужие делишки, но твоей вины в том, что все так обернулось, нет. Что-то в Собрании прогнило задолго до твоего появления на свет.

– Просто скажи, что я не сделала хуже, – попросила Фура.

– Иногда все должно стать хуже, прежде чем станет лучше.

Щелкнул замок, дверь открылась. За порогом стояла странная девушка с мертвыми глазами, а за ней продолжался коридор. Она была почти одного роста с Фурой, худая как скелет, сутулая и скособоченная – ни дать ни взять марионетка, висящая на невидимых веревочках. Бантики в волосах, красивое платье в розовую и голубую полоску – словно десятилетка в свой день рождения. Хотя Фура не сомневалась, что незнакомке не меньше шестнадцати. Рот – как беззубая щель, обведенная черной помадой.

– Кто? – спросила она хриплым голосом.

– Капитан Тессили Маранс, – сказала Фура.

– Хиртшал, – добавила Прозор.

Девушка достала записную книжку. Полистала, провела пальцем с черным ногтем по колонке имен:

– Аптекарь вас примет.

Фура и Прозор последовали за привратницей. Та была на пуантах и передвигалась на цыпочках, будто едва касаясь пола. В этом коридоре ковер был заменен относительно недавно, а на стенах, обшитых деревянными панелями, висели фотографии и картины. В конце была дверь, почти целиком из матового стекла, сквозь которое проникал дрожащий зеленый свет. Девушка открыла дверь и поманила посетителей в комнату, где было прохладно и сыро, как в склепе.

Это оказался аквариум – точнее, помещение, заполненное множеством отдельных аквариумов. Они покрывали стены и значительную часть пола. Каждый аквариум был освещен изнутри и полон светящихся рыб всевозможных размеров и пород. Они двигались беспокойными косяками среди коралловых зарослей и ныряли в миниатюрные гроты и сказочные затонувшие города из драгоценных камней.

Фура несколько секунд таращила глаза и внимала тихому журчанию насосов, наполовину опечаленная, наполовину обрадованная. Она уже забыла, как любила разглядывать аквариум в Хадрамо, в зоологическом саду. Пребывание в этой комнате, с ее запахами и звуками, с ее сыростью и слабым освещением, заставило вспомнить мороженое и сувениры, вспомнить прекрасные дни вдали от домашних забот.

– К вам капитан Маранс с помощницей, – объявила девушка.

– Очень хорошо, Пэсиди. Подождите минутку, ладно? Извините, капитан, – мои маленькие любимцы нуждаются в заботе.

Говоривший стоял к ним спиной. Он опирался на трость и сыпал корм в один из самых больших аквариумов. Позади него виднелась старомодная инвалидная коляска, сделанная в основном из прутьев. Рыбы – синие дротики с огненными полосками по бокам – высунули рот наружу, когда Аптекарь вытряхивал последние гранулы из сумки.

– Идите сюда, капитан Маранс, я очень хочу с вами познакомиться.

Фура и Прозор подошли к мужчине. Он осторожно опустил крышку на резервуар с рыбами и вернулся в кресло. Пэсиди на несколько мгновений задержалась в дверях – стояла ссутулившись и угрюмо покусывала прядь волос.

– Спасибо, что согласились принять меня так скоро, – сказала Фура.

– Должен поздравить вас с тем, что вы так легко отыскали меня. Не стану вдаваться в подробности, скажу лишь, что в силу некоторых причин я держусь в тени.

Аптекарь набросил на колени узорчатый плед. Этот человек был почти таким же худым, как и привратница, тонкие как палки запястья торчали из рукавов белого хирургического халата, застегнутого по бокам и на плече. На закатанных рукавах остались влажные зеленые ободки – руки недавно окунались в аквариумную воду. На лице застыла улыбка – такая напряженная, что казалась безумной, а не обнадеживающей. Глаза с тяжелыми веками и внушительными мешками как будто стремились расползтись подальше от длинного носа с явно выраженной горбинкой. Пепельные волосы были сильно зачесаны на сторону, образовав асимметричную волну, которая закрывала половину лица. Фура не могла оценить его возраст: это либо рано одряхлевший юноша, либо старик, который сохранил отблески молодости.