Не с тобой (СИ) - "Gesiona" - Страница 38

Разомлевший после обеда Тайлер обреченно уперся лбом в открытую ладонь и зажмурил глаза.

Шатер начал быстро пустеть. Исчез обслуживающий персонал, уволокла упирающегося Тайлера Александра. Нолан, наконец, разжал руки и резко поднялся на ноги. Алиса, испытывая странную смесь облегчения и разочарования, наклонилась, чтобы обуться и в тот же миг почувствовала на себе другой взгляд: чужой, тяжелый, почти физически осязаемый. Она вздернула голову, но никого не увидела. Оглядевшись, Алиса обнаружила, что осталась одна. Наскоро зашнуровав ботинки, она подхватилась и метнулась к выходу, чтобы с разбегу впечататься в широкую грудь, плотно обтянутую футболкой. Колыхнулся, опускаясь полог, погружая шатер в мягкий полумрак. Она широко раскрытыми глазами смотрела на вошедшего.

— Что ты делаешь? — испуганно проговорила она, отступая.

Мужчина усмехнулся.

— Не бойся, Эли. Сюда никто не придет.

И он сделал шаг по направлению к ней.

— Ты сумасшедший? — она загнанно оглянулась. Увы, в шатре черный ход не предусматривался.

— Да, — тут же согласился он. — Я с самого утра ни о чем другом думать не могу. А тут еще узор этот твой… Я не железный, в конце концов!

Он медленно надвигался на нее, она продолжала пятиться.

— Не подходи! — затрясла она головой.

— Поздно, — безжалостно заявил он, цепляя ее одним пальцем за пояс бриджей и рывком подтягивая к себе. — Кричать будешь? — осведомился деловито.

Алиса уперлась ему в грудь руками.

— Сюда же в любой момент могут войти! — она смотрела на него с неподдельным страхом.

— Но это так возбуждает! — шепнул он ей на ухо. — Придает небывалую остроту ощущениям.

Легко преодолев сопротивление, он прижал ее к себе. Алиса зажмурилась, слыша, как часто и гулко колотится его сердце. Что он творит?

Он творил, что хотел. Крепко удерживая ее одной рукой, второй он сноровисто расстегивал пуговицы ее рубашки.

— Не надо! — жалобно попросила она, в последней попытке воззвать к благоразумию, непонятно — его или своему.

— Надо, — возразил он, опускаясь на колени и целуя ее в гладкий, подрагивающий от прикосновения его горячих губ, живот. 

Ее начинало трясти — от страха и от нарастающего возбуждения одновременно. Алиса отчаянно сжала пальцами его плечи. Он поднял на нее темные жадные глаза.

— Не бойся, малыш! — повторил он, настойчиво клоня ее к ковру. — Никто не придет, никому нет до нас дела. Здесь только ты и я.

Это был уже не он. Стихия полностью завладела им, подчинила себе. И эта стихия сейчас гнула ее, не оставляя ни малейшего шанса на спасение. Ноги подкосились, и Алиса упала бы, если бы он не поддержал ее, только лишь затем, чтобы через секунду самому опустить на ковер. Запуская руку в вечно взъерошенные светлые волосы, она неслышно выдохнула:

— Нолан!

Глава 15

Джейден воткнул меч в песок и, подперев им щит, улегся прямо на землю, с блаженством сунув голову в образовавшуюся тень. Утро, а солнце уже палило нещадно. Впрочем, как всегда.

Некоторое время он лениво наблюдал из своего импровизированного укрытия за Ноланом, который выезжал Буцефала. Приятель млел от этого коня, тащил всякие вкусняшки для него тайком от лошадника Рикардо, который орал, что это они, мол, могут жрать всякую хрень, а у чистопородных скакунов свой сбалансированный рацион. Чистопородный Буцефал фишку просек быстро и, всякий раз видя Нолана, сразу же тянулся мордой к его карманам за несбалансированным и вредным угощением. Нолан пользовался каждым удобным случаем, чтобы погарцевать на своем испанце. Ну, как ребенок, право слово. Хотя, надо отдать ему должное, ирландец оказался непревзойденным наездником, на отбитую задницу жаловаться давно перестал и на лошади держался так, словно на ней же и родился. Никто из актеров, за исключением разве что Джонни Вильямса, игравшего Кассандра, не достиг такого уровня мастерства.

Джей зевнул и, скрестив руки на груди, закрыл глаза. Все-таки три часа сна маловато. Хорошо, что сегодня предстояли сцены, где он выступал в роли статиста без единой реплики. Напряжение первых дней осталось в прошлом. Хотя ему до сих пор хотелось перекреститься при одном лишь воспоминании о том, что происходило во время съемок сцен эпичной битвы при Гавгамелах, которые длились три недели. Ничего более изматывающего ему до этого испытывать не доводилось. К счастью, работа здесь в Марокко близились к своему завершению. Впереди ждал Лондон.

— Эй, Джейден, ты спишь что ли?

Он приоткрыл один глаз. Над ним возвышалась мощная фигура Птолемея — Элиота Вайса. Улыбаясь во весь рот, он разглядывал растянувшегося в импровизированной тени хилиарха.

— Что, славно погудели вчера с Ноланом? — понимающе поинтересовался он.

— Славно, — проворчал Джейден, не вдаваясь в подробности.

— Спать-то хоть ложились?

— Ложились.

— А… — Вайс открыл было рот, чтобы задать очередной вопрос, но Джей перебил его, приподнявшись на локтях.

— Элиот, ты ведь куда-то шел?

— Ну…

— Ну и иди себе! — и он снова нырнул под щит.

Элиот постоял немного, потом пожал плечами и поплелся в сторону трейлеров.

Джейден устроился поудобнее, вновь закрывая глаза. Улыбнулся, вспоминая.

… Ее волосы пахли солнцем и ветром. Пахли пустыней. Он раньше и представить себе не мог, что у безжизненной пустыни может быть свой запах, но тогда ассоциация родилась моментально, едва лишь он, открыв глаза, обнаружил, что зарывается лицом в рассыпавшуюся каштановую копну. Она была близко. Ближе некуда. Прижималась спиной к его груди и животу, рождая своим теплом вполне объяснимый утренний дискомфорт в паху. Тогда он на полном серьезе решил, что все еще спит и видит один из своих привычных снов. Зажмурился опять и почувствовал, что она шевельнулась, прижимаясь еще теснее. А еще через секунду ощутил ее руку на молнии своих шорт. С этого момента он забыл, как дышать. Где-то на периферии сознания билась полупрозрачная мысль о том, что он должен отодвинуться, прекратить вводить ее в заблуждение, извиниться. Но мысль растаяла, едва лишь она коснулась его. Да и вообще все мысли пропали. Он лишь загнанно дышал, изнемогая от ее прикосновений, понимая, что надолго его не хватит, и что с этим надо что-то делать.

А потом она оглянулась. И в ее глазах был такой ужас, как будто она увидела, по меньшей мере, смертельно опасную гремучую змею. Он протрезвел мгновенно. Чувствуя себя вором-неудачником, которого только что поймали с поличным, он отодвинулся. Она съежилась и моментально завернулась в одеяло с головой.

Все утро Алиса пряталась от него. Опускала глаза, боясь встретиться с ним взглядом, а когда случайно встречалась, краснела жаркой волной, становясь похожей на пион. Она жалась к Нолану, цеплялась за Алекс, только бы случайно не остаться с ним наедине. Наверное, это было ужасно, но он не испытывал ни малейшего раскаяния. Напротив ее смущение и явное волнение в его присутствии доставляли ему неописуемое удовольствие.

Понаслаждавшись целое утро, он наконец сжалился и разыграл для нее мини-представление на бархане. Напустив на себя смущенный и виноватый вид, бормотал извинения, исподтишка наблюдая, как на ее лице проступает облегчение. И поставил выразительную точку, обронив ту фразу в конце их разговора.

Ему было хорошо ровно до того момента, как он увидел эту чертову роспись на ее лодыжке. И даже не сам рисунок, и не саму лодыжку, а то, как Нолан трогал ее ногу, скользил пальцами по коже с таким бесстыдным желанием, что это было очевидно для всех. А она смотрела на него испуганно и завороженно.

Когда все выбрались из шатра, ни Нолана, ни Алисы рядом не оказалось. Они появились позже. Алиса была вся розовенькая и смущенная, с сияющими глазами, больше чем обычно похожая на гладкую довольную кошку. Про Нолана и говорить нечего — все было написано на его выразительном и самодовольном лице. «Я его ненавижу! — вдруг подумал Джей. — Я его просто ненавижу!»

…Многократно усиленный мегафоном голос второго режиссера пригласил всех задействованных в сцене на площадку. Джейден встал, одергивая подол хитона, к которому привыкал долго и мучительно в отличие от Нолана, в суперкороткой юбке щеголявшего без малейшего смущения.