Муми-папа и море - Янссон Туве Марика - Страница 14

• Предыдущая
• 14/30
• Следующая

– Что он говорит? – спросила Муми-мама.

– Волнореза нет, – сказал Муми-тролль. – Все камни смыты.

Это было серьезно. Муми-мама заторопилась по мокрому песку и зашла в воду, чтобы показать, как она сочувствует. В такие минуты это лучше, чем слова.

Муми-мама и Муми-папа стояли рядом в воде и мерзли. Она думала: "Это его море в самом деле недоброе..."

– Идем-ка на берег, – рассеянно сказал Муми-папа. – Наверное, эти камни были не такие большие, как я думал.

Бросив все, они направились мимо лодки и ольшаника к маяку. Там Муми-папа остановился и сказал:

– Нет смысла прокладывать здесь дорожку. Я попробовал. Эти злосчастные камни слишком большие. Смотритель маяка давно бы сделал это, если бы мог, да и пристань тоже.

– Наверное, не надо что-то менять на острове слишком сильно, – сказала Муми-мама. – Просто оставь все как есть. Дома было как-то легче... Но я попытаюсь разбить новый сад – выше.

Муми-папа ничего не ответил.

– И в самом маяке хватает работы, – продолжала Муми-мама. – Можно сделать много маленьких полочек и хорошую мебель! Правда ведь? И починить эту ужасную лестницу... и крышу...

"Я не хочу ничего чинить, – подумал Муми-папа. – Я не хочу собирать водоросли... Я хочу строить большие вещи, прочные вещи, я так этого хочу... Но я не знаю... Так трудно быть отцом!"

Они направились к маяку. Муми-тролль наблюдал, как они исчезали за холмом, их хвосты были опущены.

Над маяком появилась изломанная радуга со всеми ее прозрачными цветами. Глядя на нее, он заметил, что цвета бледнеют, и вдруг понял: для него очень важно попасть на свою поляну до того, как радуга окончательно исчезнет. Он ринулся к чаще, упал на живот и пополз внутрь.

Поляна принадлежала ему и была так же красива в облачную погоду. Между деревьями сверкала посеребренная каплями воды паутина. Стояла тишина, хотя над островом дул ветер. Муравьев не было. Ни единого. Но, может быть, они просто спрятались от дождя. Муми-тролль начал нетерпеливо разрывать торф обеими лапами. И опять – запах керосина. Тут они и были, тысячи муравьев, но все мертвые, абсолютно все. Они задохнулись. Кошмар из кошмаров! Произошло ужасное побоище, и ни один муравей не уцелел! Они утонули в керосине.

Муми-тролль поднялся и внезапно до него дошло: "Это я виноват. Как же я не догадался. Малышка Мю не из тех, кто пытается кого-то убеждать. Она действует сразу по настроению или не действует вообще. Что мне делать? Что мне делать?"

Муми-тролль сидел на своей собственной поляне – его навсегда, – раскачиваясь взад и вперед, запах керосина окутывал его. Запах преследовал его всю дорогу домой, и Муми-тролль был уверен, что никогда от него не избавится.

– Но ведь муравьи – как москиты, – сказала Малышка Мю. – От них надо избавляться! Кроме того, ты прекрасно знал, что я собираюсь с ними сделать. Ты просто надеялся, что я не скажу тебе об этом. Ты хорошо умеешь обманывать себя!

Ответа не последовало.

В этот вечер Малышка Мю заметила, как Муми-тролль крадется через вересковое поле, явно пытаясь остаться незамеченным. Она, конечно же, последовала за ним и увидела, что он рассыпал сахар по краю леса, а потом исчез в чаще с жестянкой в лапах.

"Ну вот! – подумала Малышка Мю. – Tеперь он пытается облегчить свою совесть. Я могла бы сказать ему, что муравьи не едят сахар, и что он все равно растает, потому что земля влажная. И что любому муравью, до которого я не добралась, все это совершенно безразлично, и он не нуждается в утешении. Но зачем суетиться".

В следующие два дня Муми-мама и Муми-тролль занимались только тем, что вынимали водоросли из сетей.

Потом опять пошел дождь. Влажное пятно на потолке все увеличивалось. Капли падали – "плип, плип, плип" – в маленький соусник и – "плоп, плоп, плоп" – в большой. Муми-папа сидел в ламповой комнате и с отвращением рассматривал разбитое окно. Чем больше он смотрел на это несчастное окно и чем больше он думал о нем, тем меньше мыслей оставалось у него в голове. Нужно забить окно снаружи или затянуть мешковиной изнутри. Так посоветовала Муми-мама.

Муми-папа чувствовал, что устал, и в конце концов улегся на пол. Зеленое стекло в окне превратилось в красивый изумруд. Муми-папе сразу стало лучше. А немного погодя ему пришла в голову идея, его собственная идея. "Если взять широкую полосу мешковины, намазать клеем, а потом расколоть зеленое стекло на много-много маленьких изумрудов и вдавить их в клей... – Муми-папа поднялся. – Какая интересная мысль! – восхитился он. – Между изумрудами можно насыпать белого песка до того, как клей высохнет. Нет, лучше риса. Да, точно – тысячи крошечных белых зерен риса, как тысячи жемчужин".

Муми-папа встал, взял молоток и пошел к разбитому окну. Он начал очень осторожно вынимать стекло. Большой кусок упал на пол и разбился. Муми-папа собрал горсть маленьких осколков и с бесконечным терпением начал обрабатывать их в красивые ровные кусочки.

Муми-папа спустился через люк после обеда, когда пояс был готов.

– Я померил его, – сказал он, – а потом убрал большой кусок. Так что он должен прийтись тебе впору.

Муми-мама надела пояс через голову, и он очутился на талии, как раз там, где надо.

– Потрясающе! – сказала Муми-мама. – Это самый красивый подарок, какой я получала в своей жизни!

Она была так счастлива, что внезапно сделалась серьезной.

– Мы не могли понять, зачем тебе понадобился рис! – воскликнул Муми-тролль. – Он разбухает, когда намокает... так что мы думали, ты используешь его, чтобы как-нибудь починить окно...

– Фантастика, – сказала Малышка Мю с невольным восхищением. – С трудом верится. – Она переставила корыто так, что капли, падающие с потолка, не говорили "плип", "плоп" или "плап", и добавила: – Что ж, скажем "прощай" рисовому пудингу.

– У меня широкая талия, – сказала Муми-мама укоризненно. – И мы вполне можем есть овсянку.

Предложение было встречено гробовым молчанием. Муми-папа слышал, как капли падают с потолка, отстукивая мелодию из трех нот вместо двух, написанную специально для него. Ему это не нравилось.

– Дорогой, если бы я должна была выбирать между украшением и рисовым пудингом, – начала Муми-мама, но Муми-папа прервал ее:

– Сколько пищи съедено?

– Порядочно, – сказала Муми-мама взволнованно. – Ты же знаешь, что такое морской воздух...

– Что-нибудь осталось? – продолжал Муми-папа.

Муми-мама сделала неопределенный жест, означавший, что, кроме овсянки, осталось немногое, но это в конце концов не так уж и важно.

Тогда Муми-папа сделал единственно возможное в такой ситуации: взял удочку, натянул шляпу смотрителя маяка и в гордом молчании выбрал свое самое красивое грузило.

– Я иду на рыбалку, – сказал он спокойно. – Как раз подходящая погода для щуки.

Северо-восточный ветер утих, но вода все еще стояла очень высоко. Моросил дождь, скалы и море были одинакового серого цвета и выглядели очень печальными.

Муми-папа просидел у черного озера целый час. Ни одна рыба не клюнула. "Нечего говорить о щуке, пока не поймаешь ее", – думал он.

Как и большинство пап определенного типа, Муми-папа любил рыбалку. Свою удочку он получил в подарок на день рождения пару лет назад, и это была очень хорошая удочка. Но иногда она стояла в углу с укоризненным видом, будто напоминая, что предназначена для рыбной ловли.

Муми-папа стоял, глядя вниз на черные воды озера, а озеро смотрело на него своим большим глазом. Он смотал леску и положил свою трубку в шляпу. А потом зашагал к подветренной стороне острова.

Там могли водиться щуки, возможно, маленькие, но это хоть что-то, что можно принести домой.

У самого берега в лодке сидел рыболов с удочкой.

– Хорошее место для рыбалки? – спросил Муми-папа.

– Нет, – ответил рыболов.

• Предыдущая
• 14/30
• Следующая