МАГ 7 (возвращение) (СИ) - Белов Иннокентий - Страница 40

Выйдя на улицу, я невольно вздохнул.

Пришло время рисковать не по-детски, лить кровь разумных существ, совершать злодеяния, можно сказать, заниматься массовыми репрессиями.

Причем, в отношении существ, которые мне пока ничего не сделали и не подозревают о моем существовании. В этой жизни.

Или, вернее будет это звучать так — не подозревают о моем существовании и поэтому — ничего еще не сделали. Ведь, как только заподозрили, что я что-то услышал, сразу же вынесли приговор и наняли убийцу, не пожалев дорогой арбалет.

Потом, уже своими силами попробовали справиться, разослав засады с арбалетами по всему городу. Чего уже вспоминать ту встречу на берегу Протвы, когда они все-таки достали меня, собираясь долго мучить и пытать. Там то, уже, у них имелся законный повод, чем я даже загордился, перед своей смертью.

Если бы Уродцы знали, что есть в моей памяти такие воспоминания, прибежали бы всей толпой, топтать и убивать.

Ну и хорошо, пусть пока и не подозревают, а когда узнают, пора будет на поминальный костер отправляться, увидеть, так сказать — лицо врага, коварного и беспощадного, прежде, чем глаза лопнут от невыносимого жара.

Эта мысль, откровенно говоря, нравится мне гораздо больше, чем, просто мирное сосуществование с расой нелюдей, которые очень сильно портят и могут совсем испортить нормальную жизнь в Черноземье, да и в Талаке тоже.

Огромнейшие, невозможные деньги дадут им множество возможностей продавить местных жуликов, стражников и чиновников, принести страдания людям, коррумпировать власть, убирая неугодных.

Город и так уже серьезно сомневается в необходимости проживать таким нелюдям рядом с нормальными горожанами. Накопилось по ним много информации, что ничего хорошего они не делают, трудиться не собираются, только скупают для видимости чужие изделия и делают вид, что ведут какую-то торговлю с Талаком, прикрывая свою контрабанду.

Платят какие-то тальши из налогов, хотя живут гораздо богаче, чем могли бы себе позволить, по своим доходам.

Еще, я предполагаю, что до этой огромной партии камней, они, все же, не располагали таким их количеством, все оказалось гораздо скромнее, судя, по найденному золоту в тайниках. Триста золотых — большие деньги, но, ничего в этой сумме потрясающего нет. Но, уже двадцать тысяч золотых в камнях, по предварительным и, явно заниженным, подсчетам экспертов Ратуши, это уже сумма, которая поможет скупить половину Бейств и половину Астора.

Ну, может и не половину, но, учитывая злобный характер нелюдей и их феноменальную мстительность, пострадать людям придется на гораздо большие суммы.

Хотя, чего я себя уговариваю, достаточно Рыжие плохие или еще не очень?

Я просто хочу стереть с лица Черноземья эту отраву, которая, наверняка, еще и пятая колонна магов, хотя, и сама может играть самостоятельно в свои плохие игры.

— Так я хочу это сделать, что даже кушать не могу, — как сказал герой одной из советских комедий.

Я прошел по соседней улице, чтобы не встречаться с грохочущей по плитам подводой Рыжих и вошел через ворота на территорию порта, где смешался с толпой, украдкой посматривая в сторону происходящего в той стороне, куда укатила подвода в сопровождении Рыжего отряда.

Опасаюсь я, что имеются в их составе нелюди, способные замечать чужое внимание, те, которые магически одаренные. Кто-то же ставит магический скрыт на тайники, может, сам Старший всего сообщества, может, кто-то из его нелюдей.

Хорошо бы их вычислить за оставшееся время наблюдения, впрочем, наверняка, один из таких останется в доме, охранять бочки, не пойдет провожать своих убитых в последний путь.

Суета около шхуны продолжается, мимо меня прошли пятеро гвардейцев, спустившихся с борта, двоих из них я даже знаю, они служат в разведке. Получается, какие-то столкновения около башни Кремера произошли, один из военных щеголяет перевязкой с кровавым пятном и еще одного нет, впрочем, и гроба с телом около сходен тоже не видно. Похоже, что один парень остался на Севере.

Пока я купил жареной мелкой рыбешки, на пару грольшей, напоминающей нашу корюшку по вкусу и стаканчик горячего чая на небольшом мини-рынке около центра порта, встал за столик, лицом к гавани и продолжаю наблюдать, делая вид, что перекусываю.

Вдалеке, иногда включая орлиное зрение, я вижу такую же странно-медленную разгрузку бочек, пара стражников с мытником уже обошли шхуну и теперь, о чем-то общаются с главой Рыжего клана, потом одну бочку относят в сторону и оставляют на пирсе.

Это, значит, залог того, что товар ввезен на территорию города с правом дальнейшего вывоза в другое место, одна бочка — это то количество товара, которое пошло бы на оплату портового сбора, если бы вино продавалось в городе. Тоже одна восьмая от имущества, как и все здесь, в этом мире восьмикратных понятий.

Охотники стоят рядом и собираются, как я понял, конвоировать и дальше подводу с бочками, согласно заключенному договору.

Я узнаю Драгера и еще пару Носильщиков, остальных не знаю, всего шестеро гильдейских, похоже, что они потерь не понесли, в отличии от Гвардии и башню штурмовать не стали.

Поэтому, тот же Драгер не прихватил с собой в Астор никакой местной шлюшки, ведь, ему переживать не о чем, карьера в Гильдии не получила сокрушительного удара. Крос же пока вообще находится на излечении в Сторожке и в этом случае события, в отсутствие Понса, не пошли таким жестким образом, как в моей прошлой жизни.

Так что, рассчитывать на Драгера с Кросом я могу только, как на веселых собутыльников и никак иначе, пока, во всяком случае.

Так и мне не требуется разбираться с наемным убийцей и потом, с его хозяином, Рябым. Которого я и так не забуду, и тоже попробую спровадить на тот свет, при первой возможности, чтобы дышалось легче в городе и на душе приятнее было.

И, все решившая тогда поддержка, во время битвы в порту, теперь, по новому плану, мне от Охотников не требуется.

Да, как-то не сходятся наши пути, как в итоге разошлись и в тот раз, получается, это тоже не случайно оказалось, а предначертано самой судьбой.

С судьбой не поспоришь, как я уже убедился. Если, все же, попробуешь это сделать, она тебя озадачит гораздо серьезнее, чем должно было случиться ранее.

Вот, немного вмешаться, это, кажется, вполне возможно. Дать Грите счастливую возможность отправить в мучениях на тот свет подонка, а не просто отправить его в каземат, это, вроде, сработало. Если, конечно, подонок не припомнит, что я как-то очень сильно его ударил по голове и потом, в беззащитно лежащего, выстрелили из арбалета, из двух рук, да еще в такое подлое место для каждого мужика.

Я, кстати, спросил у Гриты, не стоило ли поступить так или, хотя бы, не с такими муками, а просто, наповал застрелить подонка на месте. На что она мне ответила, что сбылась главная мечта ее жизни, вот, именно так позволить себе поступить с насильником и она благодарна мне на всю жизнь.

Потом, еще, достаточно так загадочно намекнула, что, если бы подобное произошло с еще одной тварью, то она стала бы моей рабыней навсегда.

Что же, я это запомню и попробую преподнести ей такой подарок.

Рыбешка закончилась, подвода с Рыжими, бдительно зыркающими глазами из-под лохматых бровей, прогрохотала мимо меня, Охотники тоже прошли рядом, радуясь возвращению в родной город без потерь. Я допил свой напиток, вернул чашку торговцу и не спеша пошел за маленькой колонной, держась на солидном расстоянии.

Около усадьбы, Рыжие, так же рассчитались с Охотниками, опять не доплатив. Сколько в этот раз я, конечно, не услышал, но понял отчетливо по их возмущенным лицам, что на договор Рыжие забили и цинично Охотников послали.

Что же, уроды — они такие уроды и, к счастью для меня, не меняются.

Теперь уже и не успеют, что меня очень радует.

С высоты своего номера я разглядел счастливую суету в усадьбе Рыжих уродов, осторожнейший занос бочек в дом и быстро выгнанную со двора подводу, в которой пропала надобность.