Наследник Черной Воды (СИ) - Артемьев Роман Г. - Страница 18

У Черной Воды на данный момент наследника нет. Есть сын главы по имени Майрон, мальчик семи лет от роду, никакими правами не обладающий. То есть реально никакими, родитель, в принципе, имеет право его убить, и это не будет считаться преступлением по нашим законам. Но! Только до тех пор, пока не проведена первая инициация. После неё ребенок быть ребенком в юридическом смысле перестает, у него появляются обязанности, а, следовательно, и права (именно так, не иначе).

После первой инициации проходит период в три-четыре года, пока тело привыкает к возросшему потоку энергии. Связь с родовыми источниками силы возрастает, организм должен адаптироваться. Затем идет вторая инициация, снова отдых, и третья. После третьей инициации представитель Священного Дома считается полноценным взрослым.

На этой ступени стоит Лотарь. Дальше он не пошел – чтобы подняться выше, требуются осознанные усилия, к которым он не способен.

В современном мире, как уже говорилось, с взрослением не спешат. Причины нет рисковать. В одиннадцать проводят первый ритуал, потом, не торопясь, ждут лет пять и проводят вторую инициацию, ждут ещё примерно столько же и проводят третью. Медленно, надежно, без суеты. Все так делают.

Возвышение на первую взрослую ступень в более ранний срок по нынешним меркам – событие чрезвычайное. И, в случае удачи, заявка на будущее лидерство.

Понимает Хремет такие нюансы? Безусловно. Тени владыки не нравится текущее положение дел в Доме, не нравится нынешний глава, и он хочет Лотаря сместить. Сам Лотарь не шибко умен, однако понять, что у него вскоре появится возможный соперник, много мозгов не надо. Если бы я принял посвящение в одиннадцать, как все, то опасности не было бы, кандидат на его фоне не смотрелся бы выигрышно, поэтому папашка рассчитывал, что ближайшие года четыре волноваться ему не о чем, да и потом причин дергаться не будет.

То есть не факт, что он может сформулировать ощущения в слова, но то, что его интуиция бьёт тревогу, уверен.

Короче говоря, он попытался властью главы запретить предстоящее мероприятие и предсказуемо напоролся на Ксантиппу. Вот уж кто сомнений не испытывал!

Бабка перла лавиной! Раз Хремет сказал, что внук готов – он готов! Опасность – фигня, возможность неудачи даже не рассматривалась. Семь лет? Прекрасно! Тем больше чести Дому! Давно пора всем показать, на что способна Черная Вода. Не знаю, кому конкретно и как она планирует хвастаться, может, письма станет рассылать, может, ещё что. Способ найдёт.

И вот в тот момент, когда Ксантиппа мысленно смаковала видения будущего триумфа, какой-то Лотарь посмел что-то вякнуть…

Это было жутко. Дело даже не в магии, хотя бабка прокляла сына раз восемь, причем без ритуалов, голой волей. Понятия не имею, как мы Лотаря чистить будем, потому что материнское проклятье, да ещё искреннее, на желании, снять очень сложно, а тут оно не одно. Причем наложены одновременно, то есть комплексом.

Так вот, дело не в магии. Просто лезло из бабки нечто страшное. Безумное. Готовность рвать, готовность сломать любого, посмевшего противоречить ей. Усомниться в реалиях её больного мирка.

Лично мне хотелось спрятаться. Прибежал на ор, посмотрел издалека на Ксантиппу, на Лотаря, пену на земле пускающего, и бочком-бочком свалил, пока не заметили. Нахрен! Не дай Старейшие сумасшедшей под горячую руку подвернуться.

Положительные стороны – после происшедшего Лотарь отлеживался в своей комнате и не путался под ногами. Отрицательные… Да нету их. Родительского благословления я, конечно, не получил, ну и ладно, с таким количеством родственников и без него можно обойтись.

Хремет настаивал, чтобы всё было сделано правильно.

– Потом, с опытом, придет понимание, какие части ритуалов можно упростить или вовсе игнорировать, – поучал старик. – Но не сейчас! В начале даже наимельчайшие детали имеют значение, даруя тебе преимущество.

– Не вы ли говорили, владыка, что в подобных ситуациях значение имеет только воля? – хмыкнул я.

Учитель кивнул без малейшего следа улыбки на лице.

– Так оно и есть. Только иногда самой крепкой стене требуются подпорки.

Спорить с ним никто не собирался, при подготовке учитывались самые ничтожные нюансы. Пост, медитации, очищения, череда жертвоприношений и восхвалений как хранителей, так и более младших духов должны были обеспечить благосклонное внимание всех, каких только можно, сущностей к предстоящему обряду. Мелочей здесь действительно не существовало.

Ритуалистика позволяет раздвинуть границы возможного.

Человеческое тело, даже с учетом внесенных Старейшими усовершенствований, к прокачке больших объёмов энергии не способно. Изначальная конструкция не позволяет. Поэтому, когда дело касается относительно простых чар, колдуны приспособились использовать различного рода проводники – кольца, посохи, в Европе популярны короткие жезлы или вовсе палочки.

Высшая магия работает с принципиально иными энергиями и явлениями. Она воздействует на глубинные слои реальности, подчиняя пространство, время, судьбу. Здесь малейшая неточность способна привести к гибели. Поэтому создаются ритуалы, обладающие колоссальным запасом прочности, причем рассчитываются эти ритуалы с учетом множества факторов и деталей. Значение имеет даже цвет завязок на плаще заклинателя, даже то, сходил ли волшебник утром в туалет. И, конечно же, каждый ритуал в обязательном порядке пересчитывается под конкретного пользователя, под его дату рождения и параметры энергетики.

Я предстоящий призыв пересчитывал сам и, кажется, справился нормально. Во всяком случае, ругался Хремет не сильно и серьёзных правок не внес. Даже снизошел до похвалы, одобрив решение действовать каскадом, последовательно выполняя этап за этапом и не пытаться выполнить всё одновременно. Так тоже можно, но – не на моём уровне. Когда-нибудь потом… Одинакового результата достигают разными путями, вопрос в цене и опыте.

И вот стою я в ритуальном зале, отсчитываю последние мгновения перед началом. Во рту сухо – из всей подготовки самым сложным оказалось требование не пить за сутки до. Лотарь не оклемался, поэтому его нет. Его место заняла Ксантиппа, облаченная в белоснежный пеплос. Рядом с ней разместился Хремет, сосредоточенно изучающий меня, выполненный костяной мукой рисунок на полу да обнаженное тело парня, лежащее на алтарной плите. Изредка призрак кидает недовольные взгляды на правую стену, где на полке, на специальной подставке, в своём истинном облике расположился Финехас. Не любят они друг друга: великий владыка, сделавший смыслом жизни служение прародительнице – и столь же великий воин, это служение отвергший.

У входа в залу, не далее пяти шагов от дверей, нервно переминался Синклер-старший. Он помогал мне при подготовке, в частности, омывал тело сына. Последняя пара дней вышла для него тяжелой: сначала переход в обиталище одного из самых одиозных Домов Британии, знакомство с Ксантиппой (хотя вела она себя, по нашим меркам, пристойно, всё равно впечатление произвела глубокое), принесение взаимных клятв, по которым я обязался очистить Эдварда и помочь с дальнейшей реабилитацией, а он взял на себя обязательство вылечить малышку от всего, от чего сможет. Там формулировка иная, но смысл такой. Затем я решил, что не одному же мне корячиться, да и делом мужика занять надо, и припахал его в ассистенты.

Я последний раз оглядел рисунок на полу, пробежался взглядом по густой вязи символов на теле Эдварда. Хватит тянуть. Мандраж никуда не денется, пора начинать. Вон, и Хремет ободряюще кивает. Всё, пора.

В тот момент, когда луч лунного света, пройдя через сложную систему зеркал, упал на алтарь, я окропил каменную плиту своей кровью. Специальной остро заточенной ракушкой надрезал ладонь, подождал, пока наберется полная горсть, и вылил на полыхнувшую белым пламенем поверхность под мерный речитатив зачинного катрена. Слова древнего наречия несли в себе десятки смыслов, складываясь в единую песнь восхваления-призыва-просьбы, бессмысленно пытаться перевести её на любой из человеческих языков. В пламя последовательно упали яйцо, мера мёда, чаша с забродившим виноградным соком и сосудик с нефтью, причем исчезали приношения беззвучно, словно и не было их.