Свежий ветер дует с Черного озера (СИ) - "Daniel Morris" - Страница 10

Какого ж черта она не бросила все свои силы на изучение окклюменции, как только поняла, что именно с ней произошло в Запретном лесу? Но, с другой стороны, Гермиона не представляла, можно ли вообще как-то защитить свое сознание, пребывая во сне. Этот вопрос необходимо было изучить.

Днем же она чувствовала себя более чем сносно и предполагала, что, скорее всего, причиной тому был сам лорд Волдеморт: он, должно быть, контролировал ситуацию со своей стороны, не давая ей заглядывать в свои мысли. Под вечер же все чувства как будто обострялись, и она не знала, что было тому причиной. В любом случае, ей жизненно необходимо было освоить хотя бы азы окклюменции, чего бы это ни стоило. Теперь Гермиона совсем не могла понять, почему Гарри настолько беспечно пренебрегал обучением. Так недолго и спятить.

Случай найти хоть какую-то информацию, кстати, скоро представился. Шел, кажется, третий или четвертый день ее бесцельного пребывания в гостевой комнате и мучительного ожидания своего личного кошмара в лице Темного Лорда, который, видимо, был чем-то занят (причем, судя по периодически виденным ею холодным морским пейзажам, находился где-то очень далеко). Однажды утром Гермиона, сама не зная зачем, решила попытать счастья и повернула ручку двери, и — о чудо! — та оказалась открытой!

Она не задавалась вопросами «как» и «почему». Первой пришла мысль срочно бежать к выходу, но Гермиона не была склонна к импульсивным поступкам и понимала, что за открытой дверью, должно быть, кроется какой-то подвох. Однако при ближайшем рассмотрении оказалось, что подвоха как будто бы и нет. Она осторожно выглянула и, никого не обнаружив, решила исследовать ближайшую к спальне территорию. Ее ждал сюрприз. В конце коридора ею была обнаружена невероятная драгоценность: библиотека! Гермиона и мечтать не могла о такой роскоши на расстоянии вытянутой руки, да еще и с незапертой дверью! Судьба оказалась к ней явно благосклонна (либо же — но эту мысль она сразу отмела как несостоятельную — благосклонным был ее тюремщик). Библиотека была огромной даже для такого немаленького поместья, как Малфой-мэнор. Стеллажи с книгами занимали несколько уровней; чтобы доставать книги с верхних, сбоку стояла зачарованная стремянка. Вновь пожалев, что у нее нет палочки, Гермиона шагнула внутрь. Увидев все это великолепие, она на секунду почувствовала себя героиней «Красавицы и Чудовища», но быстро тряхнула головой, отгоняя дурацкие мысли: сравнение слишком покоробило ее воображение.

Удивительно, но даже без магии ей удалось быстро найти то, что нужно. Библиотека и вправду была замечательной: все книги были удобно каталогизированы, и Гермиона очень быстро отыскала необходимый ей раздел: «окклюменция».

Ее изыскания не прошли даром. Читала она прямо там, готовая в любую секунду сорваться с места и броситься наутек, хотя надеялась, что делать этого все же не потребуется. Часов здесь не имелось, но по ощущениям, по свету за окном и по нарастающему чувству голода было ясно, что обед она давно пропустила. Наскоро изучив несколько увесистых томов, Гермиона поняла одно: просто так, по книгам, а главное — в одиночестве и без палочки, с этим разделом магии справиться было практически невозможно.

Она уже почти собиралась уходить, как вдруг столкнулась с этим маглом, Пирсом… И встреча эта Гермиону откровенно ужаснула.

Она как будто вынырнула из-под толщи постоянно накатывавших видений и чужих, перемешанных со своими, мыслеобразов, и вновь увидела перед собой внешний мир. А творилось в нем, как оказалось, что-то невообразимо страшное. Маглы, которых, как скот, угоняют в рабство?! Невинные люди, которых убивают, пытают и заставляют чувствовать себя хуже домовых эльфов?! Это настолько потрясло Гермиону, что она не могла думать больше ни о чем. Она должна сбежать, должна вернуться к борьбе, к сопротивлению! Она найдет Гарри, они с Роном найдут; тем более что Кингсли тогда сказал, намекнул… Словом, она поняла, увидела, чем чревато промедление. Гермиона спланирует побег тщательно, изучит все слабые места в охранных чарах мэнора. Она просто обязана это сделать! И начнет прямо завтра.

Но уже на следующее утро все пошло наперекосяк, даже несмотря на то, что спалось Гермионе на удивление неплохо, чего не бывало уже давно. Она почти забыла о том человеке, по чьей вине коротала дни взаперти, и, возможно, это и стало ее ошибкой. Темный Лорд появился неожиданно, рано утром, едва она успела встать с кровати и натянуть на себя одежду. Сразу с порога он направил на нее палочку, грубо вторгаясь в мысли. Гермиона не успела даже пискнуть или хоть что-нибудь предпринять, хотя вряд ли это бы ее спасло: тот слабенький блок, что она умела ставить на свое сознание, не остановил бы такого мастера легилименции, как Темный Лорд. Ощущения были отвратительными: она словно смотрела его глазами кинофильм с собой в главной роли, без малейшей возможности поменять сценарий. А в нем чего только не было…

Темного Лорда интересовали исключительно крестражи. Он вывернул ее сознание наизнанку, но нашел все: рассказы Гарри, скитания по Англии, проникновение в Министерство, жизнь в палатке, поиски, увенчавшиеся успехом… Лицо его становилось еще более жутким с каждой меняющейся сценой, а на моменте уничтожения чаши Пенелопы Пуффендуй он резко прервал экзекуцию.

… Чтобы начать новую. Лорд Волдеморт был в ярости. Он вообще не поднимал больше палочку, но Гермиону какой-то обезумевшей энергией тряхнуло, оторвало от пола, ощутимо дернув куда-то вверх, к потолку, и она почувствовала, как на несколько мгновений ей перекрыло доступ к кислороду. Хрипя и умирая от ужаса, она несколько секунд болталась в воздухе не в состоянии вдохнуть, а потом неизвестное заклинание с силой приложило ее об пол, вышибив весь оставшийся воздух из легких. Затем Темный Лорд поднял палочку, и ее снова настиг Круциатус — на этот раз такой силы, что спустя какие-то мгновения она просто отключилась.

Гермиона очнулась к вечеру; в комнате сгущались сумерки. Она поднялась с пола. Все тело ломило, голова кружилась, а к горлу подкатила тошнота; она, пошатываясь, едва успела добежать до ванной, чтобы не перепачкать чистые малфоевские полы. Звать эльфа совершенно не хотелось.

Как только немного полегчало, накатила паника — самая настоящая, неконтролируемая. Лорд мог вернуться в любую минуту, и черт знает, чем это для нее кончится. Гермиона боялась его до дрожи в коленях. Рациональное мышление подсказывало, что ей теперь не отделаться смертельным проклятием (а раньше в минуты помутнения малодушно воображала такой исход своим избавлением). Она твердо решила, что если дверь снова открыта, то нужно попытаться сбежать именно сегодня, прямо сейчас: и плевать, что она понятия не имеет о том, какая система защитных чар стоит на доме и прилегающей территории. Да, импульсивной Гермиона не была, но паника делала свое дело: если бы не эта паника, она бы, скорее всего, получше проанализировала свои действия и отказалась от такого опрометчивого плана.

На ее удачу, дверь действительно была открыта (что за странность?!). Быстро сориентировавшись, девушка легко преодолела коридор и мраморную лестницу в несколько пролетов и, не встретив, к своему изумлению, ни души, легко открыла уже знакомые ей парадные двери. Оказавшись на улице, она не стала задерживаться, хотя от притока в легкие свежего вечернего воздуха немного закружилась голова. Со всех ног Гермиона бросилась в сторону кованых ворот, поскальзываясь на мокром от росы газоне и понимая, что в данную секунду видится совершенно как на ладони любому, кто выглянет в окно. А что в доме, кроме нее, кто-то был, она не сомневалась.

Она, конечно же, умом понимала, что все не может быть так просто. Когда до заветной ограды оставался буквально шаг, Гермиону с силой взрывной волны отбросило назад: она пребольно ударилась копчиком и проехалась спиной по гравийной дорожке, содрав локти в кровь. Но хуже было другое: рядом мгновенно материализовался Люциус Малфой. В который раз за сутки ей в грудь упиралась чья-то палочка. Гермиона как-то отстраненно успела заметить, что выглядит хозяин поместья значительно лучше, чем в их последнюю встречу в Хогвартсе. И еще одно интересное наблюдение: обычное выражение высокомерной брезгливости на его лице на этот раз соседствовало с опаляющей злобой и, неожиданно, глубинным, но весьма заметным страхом. Поднимаясь и уныло плетясь за хозяином дома обратно к своей тюрьме, преследуемая взглядами и перешептываниями вышедших на шум Пожирателей и черт знает кого еще (она не поднимала глаз от дорожки), Гермиона с не к месту пришедшимся злорадством думала о том, что знает, откуда этот страх появился в глазах мистера Малфоя. Если бы ей, Гермионе, каким-то чудом все же удалось преодолеть защитные чары, то Люциусу можно было бы только посочувствовать. Он ведь даже не представлял, какую ценность на самом деле имела пленница для Темного Лорда.