Гражданин Галактики - Хайнлайн Роберт Энсон - Страница 16

• Предыдущая
• 16/58
• Следующая

Первые несколько миллионов миль Торби пребывал в горестном убеждении, что допустил ошибку.

Действие дурманящего аромата листьев верги ослабело, и он очнулся в крошечной одноместной каюте. Пробуждение оказалось болезненным: он чувствовал ускорение корабля, ощущал непривычную силу тяжести, и это вызвало в его теле воспоминание о рабовладельческом судне. Он впервые за последние годы окунулся в тяжелые мучительные сны, от которых, казалось, можно сойти с ума.

Его утомленный, затуманенный испарениями листьями мозг долго не мог избавиться от ощущения ужаса.

Наконец Торби пробудился, огляделся вокруг и понял, что он в безопасности на борту «Сизу». Он испытывал радостное облегчение и возбуждение от того, что путешествует, летит куда-то. Горе по Бэзлиму отступило на задний план перед ощущением новизны и перемены.

Он огляделся.

Каюта представляла собой куб размерами всего на один фут выше и шире самого Торби, если встать в полный рост. Он лежал на койке, занимавшей половину каюты, и под ним был удивительно мягкий матрас из необыкновенного теплого, гладкого и пружинистого материала. Торби потянулся и зевнул, приятно удивленный, что маркетеры живут в такой роскоши. Потом спустил ноги на пол и встал.

Койка бесшумно взлетела кверху и защелкнулась. Торби никак не мог догадаться, как снова ее открыть. Наконец он бросил эти попытки. Кровать ему пока не нужна, надо осмотреться.

Когда он только проснулся, потолок каюты светился слабо. Теперь же, когда Торби встал, свечение стало ярким и таким и осталось. Но и при ярком свете было непонятно, где находится дверь. По трем стенам шли вертикальные металлические панели, дверью могла оказаться любая из них, но нигде не было видно ни щелочки, ни дверной петли, ни замка, ни чего-либо подобного.

Торби допускал возможность, что его заперли, но его это не беспокоило. Живя в катакомбах, работая на Площади, он не был подвержен ни клаустрофобии, ни агорафобии; ему просто хотелось найти дверь, и его раздражало, что у него это не получается. Если дверь заперта, не может быть, чтобы капитан Крауза оставил его так надолго. Но Торби никак не мог найти дверь.

Он обнаружил на полу пару шорт и майку. Проснулся он голым, как всегда. Торби взял одежду, робко ощупал ее, поражаясь ее великолепию. Такую носят космонавты, и на минуту у него даже закружилась голова, когда он представил себе, что наденет этакую роскошь. Нет, не может быть.

Потом он припомнил, как капитан Крауза был недоволен, что Торби идет на корабль в своих лохмотьях, да, ведь капитан сам собирался отвести его в лавку старьевщика на Веселой улице, где продают одежду для космонавтов! Он так и сказал.

Торби решил, что эта одежда для него. Для него. Его изодранных брюк нигде не было видно, а капитан, разумеется, не захочет, чтобы Торби расхаживал по «Сизу» голым. У Торби не было излишних предрассудков; запреты и табу, существовавшие на Джаббале, относились главным образом к высшему классу. Да и одежда была поношенная.

Удивленный собственной смелостью, Торби примерил ее. Он надел шорты задом наперед, обнаружил свою ошибку и исправил ее. Майка тоже оказалась надета задом наперед, но, так как здесь оплошность была не столь очевидной, Торби ее так и оставил, считая, что все правильно. Потом ему ужасно захотелось посмотреть на себя.

И шорты, и майка были незатейливо сшиты из светло-зеленой материи, прочной и дешевой, обычная рабочая одежда, которую носила вся команда корабля и какую носят многие столетия и мужчины, и женщины на многих планетах. Однако сам царь Соломон во всем своем великолепии был бы сейчас ничем против Торби! Он гладил материю, прикасающуюся к телу, и ему ужасно хотелось, чтобы кто-нибудь увидел его в таком наряде.

Он с удвоенной энергией продолжил поиски двери. Ощупывая пальцами гладкую поверхность стены, он почувствовал дуновение ветерка, повернулся и увидел, что одной из панелей нет на месте. Дверь была открыта в коридор.

Юноша, одетый так же, как Торби (Торби обрадовался, что одет подходяще к случаю), шел ему навстречу по извилистому коридору. Торби отступил в сторону и приветствовал его на саргонийском маркетерском жаргоне.

Глаза юноши равнодушно скользнули по Торби, потом он прошел мимо, как будто тут никого и не было. Торби был удивлен и немного обижен. Потом обратился к юноше на интерлингве. Тот опять не понял и не ответил, и исчез, прежде чем Торби перешел на какой-нибудь другой язык.

Торби пожал плечами и сделал вид, что ничего не случилось: нищему не пристало быть обидчивым. Он отправился на разведку.

За двадцать минут он многое обнаружил. Во-первых, «Сизу» оказался гораздо больше по размерам, чем он ожидал. Никогда прежде Торби не видел внутреннего устройства звездного корабля, разве что помещения для рабов. Корабли, приземлявшиеся в порту Джаббала, на расстоянии казались большими, но все-таки не такими громадными. Во-вторых, он удивился, что здесь так много народу. Он думал, что суда, летавшие из Саргона по Девяти Мирам, обслуживались командами человек по шесть-семь. Но за несколько минут на корабле он повстречал в несколько раз больше людей разного пола и возраста. В-третьих, Торби начал смутно сознавать, что им пренебрегают. Никто не обращал на него ни малейшего внимания. Казалось, если бы Торби не отскакивал вовремя в сторону с дороги, они проходили бы сквозь него. Торби удалось кое-как пообщаться лишь с маленькой девочкой, которая еще только училась ходить: она уставилась на него серьезными испытующими глазенками, когда Торби заговорил с ней, но какая-то женщина, даже не взглянув на Торби, подхватила ее на руки и унесла.

Такое обращение было знакомо Торби: так вели себя аристократы по отношению к его касте. Знатные люди в упор не видели его, для них он просто не существовал, даже милостыню аристократ подавал только через раба. На Джаббале это нисколько не трогало Торби, казалось естественным, ведь так было всегда. Это не заставляло его чувствовать себя ни одиноким, ни угнетенным, у него было полно друзей среди нищих, и они не сознавали, что существование их нищета.

Но знай Торби заранее, что на «Сизу» все будут вести себя с ним, как аристократы, он в жизни не полетел бы на нем, какие бы шпики за ним ни гнались. Он не ожидал такого обращения. Капитан Крауза, услышав завещание Бэзлима, говорил с ним дружески, и Торби, разумеется, решил, что и команда «Сизу» должна относиться к нему так же.

Он бродил по стальным коридорам, чувствуя себя призраком среди живых, и наконец с грустью решил вернуться в свою каюту. И тут он обнаружил, что заблудился. Он пошел в обратную сторону, туда, откуда пришел, уроки Бэзлима были не напрасны, но видел по сторонам только гладкий тоннель. Он двинулся в путь снова, с чувством неловкости ощущая, что независимо от того, отыщет ли он свою каюту или нет, скоро ему придется искать, где тут находится туалет, даже если для этого придется схватить кого-нибудь и хорошенько тряхнуть.

Он ткнулся в какую-то дверь, где его встретил негодующий женский визг; он поспешно отступил и услышал, как за ним захлопнулась дверь. Вскоре его обогнал спешащий человек, который заговорил с ним на интерлингве:

– Какого черта ты путаешься под ногами?

Торби обрадовался. Хуже нет, когда тобой пренебрегают. Уж лучше нагоняй, чем полное безразличие.

– Я заблудился, сказал он робко.

– Почему же ты не оставался там, где был?

– Я не знал, что так надо… Извините, благородный сэр, но там нет туалета…

– А-а. Но туалет как раз против твоей каюты. Благородный сэр, я этого не знал.

– Мм… Наверно. Я вовсе не «благородный сэр». Я Первый помощник Главного энергетика. Постарайся это запомнить. Пошли.

Он схватил Торби за руку и потащил его назад по лабиринту коридоров, остановился в том самом тоннеле, где Торби только что бродил в растерянности, провел рукой по шву в металле:

– Вот твоя каюта.

Панель отошла в сторону. Человек повернулся, вделал то же самое в стене напротив.

• Предыдущая
• 16/58
• Следующая