Заклятые супруги. Золотая мгла - Эльденберт Марина - Страница 3

К счастью, Луиза остановила экипаж, и я поспешно нырнула внутрь, в спасительную темноту. Задернула шторку и откинулась на спинку сиденья. Ладони вспотели, а пальцы стали холодные, как лягушачьи лапки.

– Тереза, с вами все в порядке?

– Меня утомляют примерки.

Ей ни к чему знать, почему повелительница мертвых так отчаянно боится живых.

– Ее светлость и Лавиния приезжают завтра, – лучше сразу сменить тему, эту женщину отличает не только необузданный бурный нрав, но и проницательность.

– Уже? Я думала, они будут позже.

– Куда уж позже. Лавиния еще потащит Винсента по магазинам – ей нужно подобрать драгоценности.

– Вы пойдете с ними?

– Нет. У меня все есть.

У меня и правда есть все, что нужно. Скромнее, чем полагается сестре герцога, но я не сторонница цеплять на себя тяжеленные драгоценные камни и переливаться ими как елка в зимние праздники. К тому же, они привлекают внимание.

– Как Винсент?

– Целыми днями пропадает в парламенте. А когда не пропадает, отчаянно скучает по вам.

Вот с этого и надо было начинать. При упоминании Винсента Луиза забыла обо всем, улыбнулась так светло, что теперь в экипаже можно книжки читать. Впрочем, брат такой же. Когда дело доходит до любви, люди поразительно похожи: что девицы, что суровые герцоги. А вот себя я слабо представляю такой сияющей. Альберта, если честно, тоже.

Интересно, как оно будет у нас?

– Думаете про лорда Фрая? – Луиза хитро прищурилась.

На лбу у меня что ли, написано? Я недоуменно воззрилась на нее, она же только хихикнула.

– Когда вы о нем думаете, у вас становится такое лицо…

– Какое?

Луиза сделала большие глаза, закусила губу и даже слегка покраснела.

Вот как она это делает?

– Или такое.

На сей раз это было нечто среднее между святой Миланеей и Эленой Суэнской кисти Варго Лестрена, одного из известных художников Эпохи Расцвета – этакая томная газель пред охотником.

– Не переживайте, он будет сражен в самое сердце.

– Хорошо, если не насмерть.

Луиза перестала улыбаться. Ну вот и чудненько, зато с темы мы наконец-то свернули. Остаток пути она рассказывала мне про свадебное платье – его еще не начали шить, и о том, какие шелка и кружева она для него заказала. Если бы я еще в них разбиралась, было бы здорово, сейчас же оставалось только кивать и делать умное лицо – с этим у меня никогда проблем не возникало.

Приехали мы на удивление быстро, Луиза выходить не стала, только помахала рукой. Не успел экипаж отъехать, как открылось окно, и оттуда высунулась будущая герцогиня:

– Не забудьте про письмо!

Я покачала головой – не забуду, и Луиза нырнула обратно. Что за привычка – голосить на всю улицу?

Район, где живет Винсент, чистый и аккуратный. Особняки все красивые и большие, как на подбор, газоны подстрижены, мостовая сверкает, на противоположной стороне улицы канал, через который перекинут небольшой мостик, ведущий в парк. Тоже очень приятное место – людей здесь мало, поэтому вечерами я выбираюсь туда на прогулку. Зеленые аллеи, скамейки, одуряющие ароматы цветущих деревьев, а навстречу лишь изредка попадаются супружеские пары или дети с няньками. Красота, да и только.

– Леди, эй, леди!

Я вздрогнула от неожиданности. По улице со всех ног бежал босой мальчонка – лет шести, не больше. Грязный, в перепачканной рубашке, таких здесь отродясь не бывает. Я и слова не успела сказать, он подлетел ко мне и сунул в руку конверт, а потом опрометью бросился назад, точно за ним демоны гнались.

Кричать вслед непристойно, поэтому я только пожала плечами. Видимо, деньги ему не нужны, хотя уличная ребятня обычно просит всегда и у всех. Покрутила конверт в руках – необычный, квадратный, с отпечатками грязных маленьких пальцев. Скреплен печатью, на которой изображен полукруг с расходящимися лучами, изящным каллиграфическим почерком выведено мое имя: Тереза Биго.

Я надорвала бумагу и вытащила тонкий, сложенный вдвое листок.

Это еще что за шуточки?

Мальчишки уже и след простыл, но спину неожиданно свело. Такое бывает, когда чувствуешь на себе чей-то пристальный взгляд, а этот сейчас вонзился между лопаток стилетом, пронзая насквозь и холодом растекаясь по телу. Конверт и письмо в моих руках рассыпались прахом, порыв ветра стряхнул с перчаток серую пыль, унося в сторону. Я резко обернулась, но улица была пуста. Только где-то вдалеке слышался цокот копыт и шум колес проезжающего экипажа.

«Ваш мир состоит из крайностей, леди. И вы ровным счетом ничего не смыслите в политике».

Если в наше время леди смыслит в политике или в чем-то еще, кроме вышивания, пения или манер, на нее ни один мужчина не посмотрит. Вот так и получается – разговор нужно уметь поддержать на любую тему, но умничать – ни-ни. Это вообще возможно?

«Ах, Ричард, если бы мне была интересна политика, я бы сейчас сидела в парламенте».

Я не удержалась и фыркнула. Книга помогала расслабиться, хотя и весьма относительно. Особенно учитывая вчерашнее послание: дурацкая записка непонятно от кого не шла из головы. Поклонников у меня отродясь не было, тем более жаждущих забрасывать любовными самоисчезающими письмами. Простейшее заклинание, похожее на мгновенное разложение из некромагии, только в разы проще и безопаснее. Здесь используется специальное зелье: пропитываешь им бумагу, набрасываешь плетение, и как только письмо вскрыто, у адресата несколько секунд, чтобы его прочитать.

На чем я остановилась?

«Вы слишком дерзки для леди».

«Но ведь это вам во мне и нравится, верно?»

На романы Миллес Даскер мое внимание обратила Луиза. Ну как обратила – сунула мне в руки ярко-красную книжицу в мягком переплете и сказала: «Прочитать до завтра». Тогда мы с ней как раз прорабатывали теорию поведения с мужчинами. Она называла это искусством обольщения, но мне приятней знать, что это была теория поведения. Спокойнее как-то.

Книгу я прочитала за ночь, а на следующий день поинтересовалась, не найдется ли у Луизы еще. Сначала колебалась, стоит ли спрашивать – целых два часа, но потом решила, что об этом все равно никто не узнает.

«Мне в вас нравится все».

Ричард шагнул к Миранде, и мое сердце забилось чаще. То есть, я хотела сказать, ее сердце, конечно же.

«Он перехватил ее руки, затянутые в серо-голубой атлас, и поднес их к губам со всей страстью, на которую был способен. Миранда с вызовом встретила его взгляд, но уже в следующий миг что-то внутри дрогнуло, на щеках заалел румянец».

На моих тоже что-то заалело, да и внутри творилось что-то не то: надо бы открыть окно, в гостиной чересчур жарко. Я закусила губу и перевернула страницу.

«Его губы были так близко…»

– Тереза!

Лавиния влетела в комнату, перед глазами мелькнул ярко-желтый вихрь платья, я же успела только подхватить лежащий рядом увесистый том «Истоки вэлейских заклинаний», плюхнуть поверх романа и перевернуть страницу.

– Что читаете? – Сестренка уселась рядом со мной на диван, заглянула в книжку и скривилась. – Фу, скукотища. Матушка просила подать чай, так что сейчас явится сюда и будет наставлять нас по поводу завтрашнего. Вы готовы?

Готова ли я к тому, что завтра мне предстоит ехать на бал и применять теорию поведения с мужчинами на практике… то есть на Альберте? Нет, я не готова! И еще меньше готова обсуждать это с матушкой.

– Я так волнуюсь, так волнуюсь, так волнуюсь… Ох!

Лавиния откинулась на спинку дивана и запрокинула голову, длинные шоколадные локоны свесились чуть ли не до пола. Вот уж кому не стоит волноваться, так это ей. Изо всех нас только она унаследовала матушкину внешность. Меня и Винсента природа наградила отцовской резкостью, но Лави – воплощение женственности: плавная линия плеч, очаровательная улыбка, ямочки на щеках. Мягкие движения, если смех, то только из-под веера, если веселье – то не чересчур, уже сейчас она самая настоящая леди. Одного взгляда из-под ресниц будет достаточно, чтобы выстроилась очередь кавалеров, желающих танцевать с ней.