Я стираю свою тень 3 (СИ) - Панченко Сергей Анатольевич - Страница 4

Мы вырвались из цепких лап гравитации Луны, истратив половину заряда. Трой поиграл реактивными струями для выравнивания курса и дальше мы шли только на полученной инерции. Приборы показывали приличную скорость, но в течение долгого времени создавалось ощущение, что мы зависли на месте, а потом Земля начала стремительно приближаться.

Наш «комод» зафиксировал все спутники и мусор, вращающиеся вокруг планеты и услужливо обходил их. Мы пролетели мимо космической станции и легли на орбиту, чтобы немного сбавить ускорение и хорошенько прицелиться, прежде чем войти в плотные слои атмосферы.

— Как много синего, — заметила Киана. — Это все вода?

— Конечно. Это океаны. В настоящий момент мы пролетаем над Тихим, самым большим.

— А ты плавал в океане? — спросила она.

— Нет. Почему-то не ставил себе такой задачи, — честно признался я. — Пока я жил на Земле и понятия не имел о том, что за ее пределами вообще существует жизнь, мои устремления были такими же ограниченными. Теперь для меня Земля не место, где надо работать, а потом умереть, а еще одно место, где можно прожить интересно.

— Я бы хотела жить рядом с океаном, — не унималась Киана. — Это же столько чистой воды.

— Не боишься, что дикари тебя подсадят на копья или утащит в воду дикий зверь? — поддела ее Айрис.

— Ну, видно будет, отсюда планета выглядит очень располагающей к жизни.

Вскоре картинка сменилась воронкой циклона, закрывшая большую часть Европы.

— Там сейчас дождь, — пояснил я. — И ветер, сбивающий с ног. Стихия.

— После Джанбоба любая стихия покажется детской шалостью, а то и желанным явлением, — заметила Камила. — Я, к примеру, никогда не была под настоящими атмосферными осадками. А ты, Апанасий?

— Только в школе, на уроке естествознания, через нейроинтерфейс.

— Гарантирую вам, что вы испытаете у нас все стихии на себе, и дождь, и снег, и ветер, и зной, — пообещал я.

— Так, скорость упала до минимальной. Давайте координаты и забирайтесь в капсулы, — попросил Трой.

— А какие координаты? — засуетился я.

— В градусах, разумеется. До четвертого знака после запятой, — пояснил Трой.

— Да я без понятия, на каком градусе я жил. Могу только пальцем показать, когда пролетать будем.

— Зачем пальцем, зачем на тебя Джанбоб столько денег потратил, чтобы ты на глаз мог любую фигуру рассчитать, — напомнил о моих дополненных способностях Трой.

— Точно, забыл уже. Итак, чтобы приземлиться где надо, следует создать точку отсчета. Верно?

— Верно. Нам нужен нулевой меридиан и географический полюс и все. С полюсом проще, аппарат сам может его определить, но с нулевым меридианом сложнее, его следует отметить вручную.

— Так давай сделаем его прямо сейчас, — предложил я. — А за один оборот разберемся, куда высаживаться.

Трой ткнул пальцем в голографическую картинку, обозначив от этого места начало отсчета. Она начала закрашиваться сплошным красным полем, значения угла при этом росли. Мы облетели планету и вскоре зашли над Россией со стороны Сахалина. Миновали огромные таежные леса, прорезанные могучими венами сибирских рек, Западно-Сибирскую равнину с ее изумрудными низменностями, Уральские горы. Мой внутренний аудитор спокойно высчитывал градусы, даже не глядя на их значения на экране.

И вот прямо подо мной медленно пропылили непривычные с такого ракурса ландшафты, благо я знал, как они выглядят, утоляя любопытство в интернете. Я назвал координаты Трою.

— Итак, занимайте места в своих капсулах. Через десять минут начинаем постепенное снижение. Как долго выдержит этот «гроб» я не знаю, поэтому будем надеяться, что не раньше, чем выпустит нас наружу.

Мы начали забираться в свои спасательные «гробики». Я обнял Айрис, прежде, чем забраться в капсулу.

— Что ты чувствовала, когда первый раз падала на Землю? — спросил я у нее.

— Страх неопределенности и слабую надежду изменить жизнь.

— А сейчас?

— Счастье, — коротко ответила она. — До встречи на Земле.

— До встречи.

Я забрался внутрь и закрылся наглухо. Крышка прямо на моих глазах спаялась с краями. Тело зафиксировалось в тисках неведомой силы. К вискам припаялись присоски, отключившие меня от реальности. До слуха едва доносились наружные шумы. Только когда «комод» стал разваливаться, я почувствовал вибрации, гул и несколько взрывов. А потом меня мелко затрясло. Я понял, что падаю и даже немного запаниковал, но капсула быстро ввела мне какой-то препарат, и я снова обрел спокойствие.

Момент приземления показался мне слишком жестким. Наконец, мы замерли. Капсула каким-то образом сообщила мне, что выходить пока рано, чтобы не обжечься о её раскаленную поверхность, а сама добавила мне веществ, которые нейтрализовали мое «овощное» состояние. Спустя минут пять, я сдвинул крышку и выбрался из капсулы. Не могу сказать, что это было просто. Земная гравитация показалась мне чудовищной. Ноги так и норовили подкоситься в коленках. Я нуждался в адаптации живых мышц и спирте для двигателя.

От капсулы в земле остался след метров в пятьдесят длиной, глубиной до колена. При всех неземных технологиях можно было придумать более удачный способ приземления. Когда поверхность капсулы остыла до приемлемой температуры, я вынул ее из канавы, сложил до размера маленького чемодана и взял в руки. Пора было отправляться на поиски остальных членов отряда.

Кажется, мое эффектное приземление осталось незамеченным. Куда ни глянь, ни одного человека, ни дороги, только поля. Я решил выбрать самую высокую точку с высоты которой можно было своим модифицированным орлиным взором разглядеть места падения остальных напарников. Спасибо геодезистам, они пометили такую высоту железной конструкцией. К ней я и направился, чертыхаясь из-за ослабших мышц, но все равно с упоением вдыхая знойный летний воздух, наполненный ароматом трав и время от времени роняя слезы себе под ноги, умиляясь летающим вокруг меня насекомым,

— Гордей! Гордеээй! — услышал я знакомый бас.

Огляделся и увидел бегущего в мою сторону Апанасия. Как его килограммам было тяжело это делать. Он бежал со скоростью и грацией улитки, перетекая массой с места на место. Я остановился и, пользуясь случаем сел в траву, чтобы передохнуть. Апанасий подбежал ко мне, блестя потом.

— Ох, какое тут притяжение, — выдохнул он и без сил упал рядом.

— Притяжение тут и вправду невероятное, — согласился я. — Кто однажды побывал не Земле, больше не сможет покинуть ее навсегда.

— Я не о том.

— Да понял я, о чем ты. Никого больше не видел?

— Нет. Испугался, что остался один, потом смотрю, ты идешь.

— Я иду вон к той штуковине. — Я указал на темную пирамидку тригапункта. — Она находится выше остального ландшафта. Оттуда будет удобнее всего искать наших друзей.

— Только бы с Камилой ничего не случилось. — Взволнованно произнес здоровяк.

— Ни с кем ничего не случится. Капсула рассчитана на большие нагрузки. — Успокоил я его.

— Ох, хотелось бы верить. — Апанасий вытер лицо от пота. — Спирта бы глоток, чтобы двигатель заработал.

— Соберемся вместе, придумаем, как его раздобыть. Поднимайся, пока наши друзья не разбежались кто куда.

Апанасий, страдая встал на ноги, держась на них, как человек, который только что бросил костыли. Я держался не намного лучше. Наверное, если бы меня видели со стороны, то решили, что я иду на протезах.

— Голова кружится, — пожаловался Апанасий. — Нет потолка над головой, непривычно.

— Я тебя понимаю. — Согласился я с ним. — Тут и у меня начала голова кружится, как у домашнего кота. Была бы машина рядом, забрался бы под нее. Это пройдет скоро… надеюсь. А может это от избытка кислорода? Как тебе воздух родного дома?

— Пахнет замечательно. — Апанасий громко вдохнул. — Своеобразно, конечно, но замечательно. Непривычно, что солнце ярко светит, глаза не открыть полностью и печет. Уф, жарища.

Мы прошли метров триста и присели отдохнуть. Я покричал на разные стороны света имя жены. Никто не откликнулся. Разлет с орбиты каждой капсулы мог составить километры или даже десятки. Может быть, только нас с Апанасием так повезло свалиться рядом. Мой напарник посмотрел за мою спину.