Тринадцать жертв (СИ) - "Lillita" - Страница 6

— И вот, все мы собрались. Эта фраза могла бы быть радостной или торжественной, если бы не сложившаяся ситуация. Все мы знаем историю о ведьме, расколовшейся сфере и хранителях. И все знают, к чему ведёт полный состав «игроков». Замок не отпускает своих жертв, некоторые не могут покидать его территорию вообще, некоторые — более, чем на сутки. И вас, — он по очереди заглянул в глаза каждой сестре, — это тоже коснётся. Можете проверить, хотя и не советую. Ощущения не из приятных. Как можно догадаться, они, — Эрл обвёл рукой присутствовавших, — хранители осколков сферы. А я — души Хенбетестира. Несмотря на странности во внешности и наличие некоторых способностей, не совсем верно будет называть нас магами.

— Кто же вы в таком случае? — поинтересовалась Ирмелин, вопросительно приподняв бровь.

— Хранители, как я и сказал, — пожал плечами Эрланн. — Изначально кое-какие магические способности были только у меня. Хранители же рождались обычными людьми, на которых со временем стали влиять осколки, изменяя облик и давая некие силы. И если знать об осколках чуть больше, то понятнее становится поведение хранителей. Как известно, сфера была сущностью духа. Осколки — частицы той самой сущности, и хотя они содержат разные черты, некоторые преобладают. И именно они оказывают влияние, именно по ним мы и называем осколки.

Давая сёстрам время на то, чтобы осознать полученную информацию, Эрланн неспешно прошёлся вокруг стола, направляясь в сторону Гленды. Говорить приходилось много, но это было необходимо. Возможно, полученная информация позволит лучше всё понять и поскорее влиться в новую жизнь. Да и неплохо будет знать, чего стоит ожидать от новых соседей.

— Пойдём по порядку, чтобы вы знали, у кого какой осколок. Гленда — хранитель осколка надежды. Осколок Дикры связан с ребячеством, обидчивостью, что хорошо заметно по её поведению. И за это её нельзя корить, тем более, что чем младше хранитель, тем больше он подвержен влиянию осколка. Сюзанна, — Эрл, говоря, всё также неспешно шёл по кругу, — это забота, красноречие… Эгиль — страх. Правда, в его случае осколок влияет несколько иначе, и я не знаю, связано ли это с возрастом, но среди нас он старший. Многих вещей боится Элеонора, Эгиль же скорее пугает других. Осколок Исаака связан с ложью, осколок Лауге — с правдой. Думаю, понятно, кому из них лучше не верить. Как точно охарактеризовать Мейлира, мы ещё не решили. Но у него ярко выражена тяга к прекрасному и «повадки короля», не помню, кто так сказал, но небезосновательно. А ещё в нём есть тяга к жизни. И, как противоположность, идёт Мейнир. Она — это скорбь, обречённость, апатия. Так что воззвать к каким-либо эмоциям — пустая затея. Осколок Фрейи мы прозвали осколком госпожи. Мейлир утверждал, что вернее будет сказать «госпожи дикарей», но это рискованно, — Эрл поспешил поскорее пройти мимо Фрейи, которая недобро усмехнулась. — В общем, самоуверенность и сила воли — это по ней. Осколок Элеоноры — осколок сострадания, сочувствия и робости, пугливости.

Эрланн дошёл до своего места и сел. После всего этого монолога хотелось пить. Гленда осторожно тронула его за рукав и вопросительно кивнула, в ответ Эрл чуть прикрыл глаза, тем самым давая согласие на то, чтобы на вопросы, которые могли появится, отвечала она.

— А почему ночью нельзя было выходить из комнаты? — поинтересовалась Камилла. — И чем вы тут занимаетесь?

— Причин несколько. Первая, ночью мы хуже контролируем осколки. Если днём Эрл может заглушать их силу, то ночью возникают некоторые проблемы. И нет ничего хорошего в том, чтобы случайно попасть под действие чьей-нибудь способности. Особенно, если это способности Эгиля или Мейнир. Первый напугает до поседения, а вторая… — Гленда покосилась на обладательницу коровьих ушей, чью голову Мейлир устроил у себя на плече и теперь поглаживал. — Может отнять все жизненные силы. Вторая же причина в том, что замок сам по себе небезопасен, так что ночью есть большой шанс угодить в какую-нибудь ловушку. С Дикрой уже чуть не произошло такое. А вот занимаемся мы кто чем. Эрл, так как он не может покидать замок, в основном пропадает в библиотеке, пытаясь хоть что-то разузнать. Эгиль и Фрейя регулярно выходят в лес на охоту, Мейлир и Элеонора работают в городе в лечебнице. Сьюзи главная в хозяйстве, ей обычно помогает Мейнир, которая иначе бы просто сидела на месте и смотрела в одну точку. Я же помогаю либо им, либо Эрлу. Дел в замке хватает, ведь непросто поддерживать в относительном порядке такую территорию. Но ладно, — Гленда хлопнула в ладоши и улыбнулась. — Основное уже было сказано, а с остальным давайте разберёмся после завтрака? Этот день обещает пройти в делах, ведь вам надо будет устроиться в замке!

Услышанное не могло не шокировать сестёр. Ещё бы, шли к родственникам, а оказались втянуты в «игру», из которой так просто не вырваться. В игру, где самый вероятный выход — смерть. С другой стороны, почему они должны в это верить? На каком основании принимать услышанное за истину? Сон? Но ведь присниться может много чего, и нигде не сказано, что каждый странный сон надо воспринимать как знак. То, что сон общий — совпадения в жизни случаются. Камилла могла бы обратить внимание на ночную прогулку, и на то, как довелось попасть под действие способностей Эгиля. Но так ведь никто точно не знает, на что способны маги. Может, вселять бесконтрольный страх для некоторых в порядке вещей? Фактически, это вера на слово.

Да, всё так. Но не поверить просто не получалось. Чары ли это или что-то ещё, но проснувшись, сёстры почувствовали — так просто замок их не отпустит. Сложно дать этому ощущению толковое описание, просто… Понимание этого факта казалось таким же естественным и очевидным, как дыхание. Не дыша, можно умереть. Оставалось одно — принять и смириться. Однако, в таком случае, появлялась другая проблема: появление в замке новых ртов должно сопровождаться появлением новых рук. С этим проблем не было — сёстры не собирались бездельничать и нахлебничать. Но, в то же время, не были готовы всё время проводить в замке, а знание леса оставляло желать лучшего.

— Мейлир, Элеонора, можно поинтересоваться? — спросила Ирмелин после недолгого совещания с Камиллой.

— Конечно. Что вам нужно? — успел ответить Мейлир, пока Элеонора боролась со смущением.

— Гленда сказала, что вы работаете в городе. Но ближайший город находится, как минимум, в нескольких часах пути. Разве так можно уложиться в отведённые на пребывание вне замка сутки? Ко всему прочему, как вы смогли выдать себя за своих? Как город так просто принял магов?

— В ваших вопросах слышится голос разума, похвально. — Мейлир одобрительно покачал головой. — Что же, для начала я бы уточнил следующее: замок, а также окружающая его территория, является зоной аномальной. Вероятнее всего, это связано с множеством чар, что были на него наложены. Никто точно не знает, что из этого было делом рук ведьмы, а что — прошлых поколений. В силу этого, в некоторых местах искривлено пространство, что делает многие пути обманчивыми. В некоторых других же искривлено время, которое может идти ненормально долго или же, наоборот, быстро. — Фрейя, обратившая внимание на хранителя, страдальчески закатила глаза и с сочувствием посмотрела на сестёр, а потом с завистью покосилась на близняшек, у которых была собственная довольно оживлённая беседа. — Вдаваться в детали я не стану, скажу лишь, что нам удалось обнаружить дорогу, даже тропинку, которая позволяет добраться до города примерно за двадцать минут. Единственное что, идти по ней приходится очень внимательно, так как, сбившись с пути, придётся немало поплутать, ища дорогу до замка. Собственно, именно поэтому мы вчера вынуждены были задержаться — непогода ухудшала видимость, а также саму дорогу. Относительно других вопросов — пришлось прибегнуть к помощи Исаака, говоря иначе, ко лжи и дурману. — Услышав своё имя, Исаак обернулся и в недоумении посмотрел на говорившего, пытаясь понять, о чём шла речь. — Ко всему прочему, люди способны достаточно спокойно принимать тех магов, от которых есть польза. Пользу же лекаря отрицать нельзя.