Ученик Рун (СИ) - Якубович Александр - Страница 1

Карта мира Пресии.

— Эдриас! — гремел Валор.

Сейчас верховный хранитель источал чистую силу, сравнимую по мощи с энергией небольшого Источника. Горы вокруг рушились, неспособные выдержать само присутствие двух сущностей такого масштаба. Где–то на самой границе сознания Эдриас чувствовал, как раскалывается сама твердь этого мертвого мира, который они с его заклятым врагом выбрали в качестве поля боя.

Справедливости ради, стоит отметить, что этот мир выбрал не преступник — Валор был готов сразиться с Эдриасом даже в густонаселенном обиталище низших рас, но тот смог выманить фанатика на бесплодный кусок камня, в мир на самых задворках Сферы.

Эдриас только улыбнулся, сплевывая кровь. Пусть кричит, это ему вряд ли поможет.

— Ты предал свой народ, Эдриас! Слишком многие поддались твоей ереси! — продолжал вещать Валор, витая где–то на уровне облаков.

— Это их выбор! — ответил Эдриас, сам же собирая силы для нового заклинания. — Выбор уйти!

Установить конструкт, накачать его силой, убедиться, что заклинание стабильно. Беглец присел на корточки и, коснувшись земли самыми кончиками пальцев, в следующий момент взмыл ввысь, выбрасывая перед собой лезвия из чистой силы, которые должны были изрубить хранителя на части.

Атака не возымела эффекта, бывший хранитель был уже слишком слаб. Валор отмахнулся от лезвий, как от летней мошкары и, рванув навстречу, одним ударом впечатал Эдриаса обратно в скалы горной гряды. Удар был такой силы, что на несколько секунд Эдриас забыл, как дышать, но щиты пусть и истощились, но смогли уберечь физическую оболочку от гибели.

Удостоверившись, что противник почти не двигается, Валор взмыл к самым облакам и, раскинув сеть заклинания, стал выкачивать силу не просто из окружающего пространства — разрушать саму структуру материи — высвобождая огромную энергию. Он готовится нанести последний, сокрушающий удар по отступнику и Разрушителю Миров. Хотя после такой атаки этот титул перейдет к самому Валору. Жаль, но свидетелей битвы нет и быть не может — любой рядовой хранитель просто сгорел бы в потоках, которые пронизывали сейчас воздух.

Когда магическая сеть, развернутая Валором, стала напитываться силой, готовая вот–вот обрушиться на пространство в несколько десятков квадратных лиг, Эдриас понял, что шанса уйти у него нет. Заклинание Очищения Миров. Именно этой магией хранители зачищали оскверненные миры, именно этим заклинанием Валор планировал разделаться с беглецом. Как только сеть коснется земли, сама твердь начнет разрушаться, а сеть — заворачиваться в сферу. Все увеличивая и увеличивая давление и температуру, она будет сжиматься, пока не произойдет взрыв, который расколет саму планету на части.

Эдриас упал на колено и впечатал кулак в гранитную породу горы. Рука вошла, как горячий нож в масло, утонув в горе почти по локоть.

«Ты хочешь разрушить этот мир, Валор? Хорошо, мы его разрушим!»

— Эдриас! Предатель! Сгинь! — прокричал Валор и его голос, усиленный магией, прокатился эхом по всему горному хребту вокруг нас.

Стоящий на колене маг проигнорировал этот выкрик и только мысленно стремился вперед, выбрасывая и выбрасывая плети поисковых заклинаний. Вниз, вглубь, к самой магме планеты, откуда можно зачерпнуть растворенной в огненных реках силы давно угасшего Источника этого мира.

Вот оно. Он почувствовал движение, нити поисковых заклинаний послушно сообщили, что еще чуть–чуть, и заклинание пройдет земную кору. Но Эдриас не успевал.

Сеть Валора пришла в движение, небеса зажглись сотнями пылающих белым светом ячеек, превращая в плазму облака и воздух. Она набирала скорость, так что к моменту касания поверхности на голову беглеца обрушится пламенный ад.

Ему осталось только одно — позвать силу стихии за собой. Эдриас зацепился за магму и, раскинув на глубине, в самой толще земли фокусирующую силу метку, которая должна была сработать как увеличительное стекло, рванул нутро этого мира вверх, навстречу Валору и его разрушительному колдовству.

Мгновение ничего не происходило, и Валор решил, что противник облажался. Его глаза фанатично блестели, а рот искривился в зверином оскале, который Валор выдавал за улыбку.

— Вот и все, Эдриас! Умри!

В этот момент весь горный кряж содрогнулся, а самые большие пики взорвались, разбрасывая на десятки лиг вокруг себя горящую породу и целые куски склонов. Воздух, насколько хватало глаз, заволокло огнем вперемешку с камнями и обломками гор, летящими с легкостью мелких пылинок.

Сеть Валора, столкнувшаяся с таким препятствием, не выдержала и стала рассыпаться на части. Для Эдриаса это был шанс. Пока бушующий вокруг первобытный огонь и хаосом, скрывал его от Верховного Хранителя, нужно уходить.

Печать перемещения легла ровно и привычно, ведь это заклинание он использовал уже тысячу раз. Напитать контур силой, выбрать направление — в пустоту Сферы. А оттуда он упетляет, как испуганный заяц, и ни Валор, ни его бесконечные шпионы во всех мирах его не найдут. Хотя бы некоторое время, пока Эдриас будет зализывать раны.

В последний момент, когда маг уже активировал заклинание перемещения, скала, на которой он стоял, треснула, расколов печать.

— Нет! — вскрикнул Эдриас, рефлекторно выставляя вперед руки.

Но было уже поздно. Искаженное, заклинание стало рвать магические щиты и плоть, а то, что уцелело — выбросило из этого мира в неизвестном направлении.

Невольничий рынок Нипса располагался на северной окраине города, прямо за рыбными доками. Тому было две причины. Первая — близость порта и возможность быстрой перегрузки живого товара с корабля на берег, либо же, наоборот, с берега на корабль. Потом невольников, которых свозили сюда с северных оконечностей Западной Пресии, а самые ушлые торговцы привозили черных, как смола, рабов и с юга восточного континента, развозили по рынкам поменьше. Например, таковой был в Бранфанзаке, что стоял на западном побережье Дагерии, или дальше, на север, в столицу Вашимшании, где живой товар уже расходился втридорога.

Второе — текучка, которая была тут очень большая. Покупателей всегда в избытке, так что торговля была поставлена на поток. Тем более, городские власти с удовольствием могли отдать пустующие рыбные склады для хранения живого товара, так что никаких проблем с размещением невольников у работорговцев не было — для каждого всегда найдется клеть. Да и команде корабля было чем заняться в многочисленных кабаках и притонах, что как язвы на теле чумного, были понатыканы по всему портовому району Нипса. Некоторые заведения поприличней даже покупали свежих девушек, отдавая отработавших свое девиц либо в самые низшие заведения, либо же перепродавая живой товар обратно на рынок, если у работницы был младенец. Те же купцы Кибашама охотно брали молодых женщин с грудными детьми, обычно, с мальчиками. Главное, чтобы у матери была хотя бы половина зубов на месте, а ребенок оказался достаточно крепок, чтобы пережить путешествие в далекое северное государство. Поговаривали, что потом из этих детей портовых шлюх делали наемников, что служили в армии тамошнего короля, ни на секунду не забывая, кто спас их от участи быть выброшенными за борт еще в младенчестве.

Вот так и ходили корабли с континента на остров. С собой купцы привозили зерно, хмель, вино, ткани, веревки на снасти и прочие вещи, что не производились на острове, а опорожнив трюмы, забивали их невольниками. Те купцы, что были посметливее, давно переоборудовали свои корабли под перевозку живого товара. Тут и места под воду и отхожие бочки, и вентиляционные отдушины, чтобы товар не задохнулся в пути, и специальные кольца для цепей и кандалов. Новички же в этом деле часто превращали свои суда в плавучие некрополи. Начиналось все с того, что на свободные деньги, чтобы не идти порожняком, покупался десяток–другой невольников. И вот если доплывали до берега континента без приключений и продавали рабов даже перекупщикам, то вот тут многие теряли голову. Влезали в долги, но вместо оборудования корабля забивали трюмы, приспособленные для перевозки бочек и тюков с товаром, рабами. А что, если непогода или какая другая задержка в пути? Частенько такие пройдохи кое–как доходили до родных берегов, само собой, уже пустые. Вот только вонь испражнений, пота, страданий и гниющей плоти намертво впечатывалась в корабельные доски и снасти, и тут уже или сжигать корабль, или возить на нем руду. И то, если заказчик не будет подниматься на борт. Жадных душегубов не любили, ведь их неосмотрительность только повышала цены на этом перегретом рынке.