Мужская работа (СИ) - Казаков Дмитрий Львович - Страница 20

Первый удар Фула я ухитрился заблокировать, хотя предплечье заныло, словно по нему стукнули палкой. Второй пришелся мне в центр груди, меня будто саданули бревном, так что дух вылетел со свистом.

Молчун оказался рядом, меня дернуло за ухо, дикая боль вспыхнула в паху. Холодный твердый пол очутился под руками — я упал на четвереньки.

— Это что? — удивленно воскликнул Равуда, и его голос заглушила какофония писка, хрюканья и верещания.

Моего лица коснулось нечто тепле и мохнатое, и я обнаружил перед собой Котика. Тот глянул на меня обеспокоенно, зашипел и метнулся в сторону, донесся изумленный вскрик Фула.

По молельне сновал десяток шерстистых разноцветных клубков, черных, серых, коричневых — они бегали по полу, по потолку и стенам, колыхали занавеси, наскакивали на моих врагов, и судя по вскрикам последних, радости им это не доставляло. И при этом звери орали не переставая, издавая неприятный, терзающий уши шум.

— Отвали! — Равуда попытался сбить приземлившегося ему на лысую макушку Котика, но тот перепрыгнул на статую Возвышенной Бабушке, торжествующе оскалил зубастую пасть.

Меня шатало и трясло от боли, но я кое-как ухитрился подняться, оперся о стену. Вспомнил, как Молчун на моих глазах начал жрать одну из этих симпатичных тварюшек едва не живьем, и мне подурнело.

А если он доберется до Котика?

— Стой! — выпалил Фул, шагая ко мне, хотя я убегать и не собирался, не смог бы.

— Стоять всем! Это что такое?! — прозвучал в молельне новый голос, и услышав его, на миг замерли все, даже Котик и его сородичи, хотя последние мигом рванули в стороны и пропали, словно их и не было.

Лиргана! Снова! Либо явилась на шум, либо она каждый вечер ходит в святилище! Никогда бы не подумал.

— Что вы тут затеяли, мешки с дерьмом? — центурион вышла в центр святилища, оглядела нас, презрительно кривя губы.

Равуда с вытаращенными от злости глазами и расцарапанной макушкой, Молчун со свежим фингалом — а я и не помнил, когда ему вмазал, тяжело дышащий, распаренный Фул с порванной на плече майкой. Да и я наверняка ничуть не лучше, а то и хуже других. Прелестное зрелище.

— Мы… — начал кайтерит.

— Не воняй! — оборвала его Лиргана, и тут я заметил, что она не в форме, в узкой юбке, что подчеркивала сильные бедра и упругие ягодицы, и в изящных сапожках. — Совсем ума лишились?

— Никак нет, — ответил Фул, на которого она в этот момент смотрела.

— Ты совсем идиот, о чем с тобой разговаривать, — редкий случай, когда я был всецело и полностью согласен с нашим центурионом. — Вам всех на гауптвахту нужно! Суток на пять! Или в горячую зону!

При воспоминании о последней я содрогнулся.

— Если бы я не услышала эти вопли, и сюда бы не заглянула, чем бы все кончилось?

Значит пришла на тот тарарам, который затеяли Котик сотоварищи, и тем самым меня спасли. Интересно, как он узнал, что мне нужна помощь, или после того случая, когда я его спас, решил за мной присматривать — на тот случай, если будет шанс отплатить.

В любом случае спасибо ему, а то «сделали бы из меня инвалида», и точка.

— Мы на войне! — продолжала разоряться Лиргана, и мы стояли перед ней как школьные хулиганы перед директором. — А вы тут друг другу морды бьете! Дерьмовщина! Только не говорите, что это он на вас троих напал! Один! Из-за чего все дело? Отвечай!

Равуда, к которому относился вопрос, отвел взгляд.

— Бабу не поделили? — центурион была сумасшедшей взбалмошной сучкой, но вот мозги у нее в голове точно имелись: умение наблюдать и потом складывать два и два, или бешеная интуиция.

У кайтерита хватило ума промолчать.

— Еще раз — разлетитесь по своим вшивым планеткам с черным билетом, — пообещала Лиргана. — За вашей троицей я буду приглядывать с особенным вниманием.

Судя по морде Фула, ему это обещание не понравилось, Молчун скривил белую физиономию, только Равуда остался спокойным.

— Все марш отсюда, — велела она и повернулась ко мне. — А с тобой я не закончила. Стой где стоишь.

Меня ошпарило тревогой — что ей от меня нужно?

Равуда с приятелями резво выскочили из молельни, звук их шагов затих вдалеке, осталось только мое тяжелое дыхание и далекий гул каких-то механизмов, словно удары громадного сердца линкора. Лиргана осмотрела меня с головы до ног, приподняла бровь над средним глазом — да, человеку такой трюк не проделать.

Я старался не пялиться на ее блузку, туда, где под полупрозрачной тканью явственно угадывались соблазнительные выпуклости — на самом деле три штуки.

— Красавчик, — сказал центурион. — Рассказывал мне про дочку, про операцию. Наверняка жена есть…

Я вспомнил Юлю, ее взгляд, добрый, мягкий и немного укоряющий, от него захотелось спрятаться, как и от взгляда стоявшей напротив стервы с голубыми, холодными глазами… хотя нет, не такими уж и холодными, ведь ненависть в них мешалась с желанием.

Эта что, тоже мужа убила, как и Диль? И за это должна всех мужиков трахнуть?

— А потом я ловлю тебя со спущенными штанами и той бледной тварью на коленях! В то, что ты ее заставил, я не верю, но ведь мог ее послать? Мог?

Мне стало стыдно, но почти тут же на смену стыду пришел гнев — кто она такая, чтобы меня воспитывать, да еще щеголяя передо мной сиськами и пялясь как на танцора в стрип-клубе?

— А ты хотела быть на ее месте, чтоб я сдох? — спросил я. — Потому и бесишься?

Лиргана отшатнулась, словно ее ударили по лицу.

— Неет… — протянула она. — Мне нравятся другие развлечения… совсем другие… Думаешь, что ты для них годишься, что ты настоящий самец? Ой, не льсти себе, рыжий…

И она наклонилась вперед, так что под блузкой нарисовались крупные соски.

— Думаю, что ты не сможешь даже правильно вылизать мои сапоги. Куда тебе? — центурион фыркнула. — И так-то замухрышка, а судя по тому, как ты корчишься, тебе еще и по яйцам засветили. Ведь так?

И снова она угадала.

— У тебя ведь и не встанет наверняка? — спросила Лиргана.

И тут кровь закипела у меня в жилах — я ненавидел трехглазую тварь, хотел унизить ее, отомстить за все, что она со мной делала, и одновременно хотел ее как женщину, прямо здесь и сейчас. Да, в этот раз она ошиблась — кровь не только закипела, а и потекла туда, куда нужно.

Центурион говорила что-то еще, но я не слушал.

Я шагнул к ней, правой рукой обхватил ее за ягодицу, левой — за среднюю грудь, а губами впился в ее губы. Лиргана дернулась, задница под моей ладонью напряглась, губы сначала омертвели, а затем ответили.

И уже не я целовал ее, а она меня, яростно и страстно, и гладила меня по спине, по плечам, впиваясь ногтями через одежду.

— Но… ты… не… трус… — пропыхтела центурион в перерывах между поцелуями.

Она зацепила свежий ушиб на моем теле, и я поморщился от боли, но в следующий момент о нем забыл, поскольку Лиргана сделала мне подножку, ловко и уверенно. Счастье, что я успел согнуть шею, а то бы шарахнулся затылком и лишился бы всего пыла!

Она лежала сверху, и я тискал ее груди через блузку, одну за другой, и это было… необычно и возбуждающе.

— Давай… — вжикнула молния на юбке, и ее рука поползла у меня по животу. — Неплохо, неплохо…

Центурион мурлыкала, точно огромная кошка, но в голосе ее звучала и ненависть.

Штаны она содрала, и в следующий момент оказалась сверху, придавила меня к холодному полу. Задвигалась вверх-вниз, тяжело дыша и постанывая, поглаживая мой живот коготками — вроде бы нежно, но в то же время и больно, на самой грани, а если еще чуть добавить, то вспорет плоть, оставив кровавые следы.

Лиргана играла со мной, точно кошка с мышью… но я был не против, совсем нет.

Мелькнула стыдливая мысль, что я снова изменяю Юле, но я ее отогнал, решил, что тут деваться мне некуда, все ради того, чтобы наладить отношения с командиршей… Ее сменила другая — что кто-то может зайти в молельню, обнаружить, как мы тут корчимся прямо под ногами Возвышенной Бабушки…