Мужская работа (СИ) - Казаков Дмитрий Львович - Страница 14

— Привет, Егор, — сказала она. — Как ты там?

— Жив, здоров, сыт и не мерзну, — выпалил я, ощущая, как по телу расползается приятное тепло: боже, как я ее люблю, как я хочу вернуться, и как только могу без нее? — Привет. Вы как?

— Ну так… — она помялась немного, и начала рассказывать.

Сашка в больнице, ее обследуют, все по плану, состояние пока стабильное, настроение не очень, папу вспоминает часто и все время спрашивает, когда же он вернется, обнимет ее и почитает сказку на ночь.

Горло у меня сдавило — каждый вечер я доставал из тумбочки плюшевого пингвинчика и смотрел на него, думая о дочери.

Эх, если бы я мог вернуться! Хотя что мне мешает? Договор разорвать несложно. Шагнуть в портал еще проще, и вот я уже в офисе ООО «Гегемония», а оттуда пятнадцать минут на такси.

Да только в этом случае уже через год мне некому будет читать сказки на ночь.

— Сама понимаешь, что я не могу, — уныло проговорил я. — Дело такое.

— Эх, ты… — сказала Юля. — Я понимаю. Расскажи хоть, что у тебя там? Ты где?

И тут я впал в ступор — если сообщить, что на линкоре могучей межзвездной империи я мчусь через космос, направляясь на войну непонятно с кем, то жена моя решит, что я свихнулся или наглотался какой наркоты. Не зря тогда дядечка в офисе сказал, что не может поведать мне о характере работы, что я не поверю.

— Пока все нормально, опасности нет, — я постарался, чтобы голос мой звучал бодро, но сам поежился от прозвучавшей в нем фальши: нет, как же, хотя тут и Равуда, наводящий на меня автомат, и горячая зона, куда я вновь могу попасть, и не отделаться так легко, и сумасшедшая Лиргана. — Надеюсь, что так и дальше будет… Это что-то… Большая частная военная компания.

— Но ты им зачем? — удивилась Юля.

— Служил же. Нас готовят… — я хотел рассказать о стрельбище, о негодном оружии, о знакомстве с Дирргом и о том, что встретил тут земляка, правда из Москвы, но тут в трубке раздался треск и она задергалась у меня в руке.

Я открыл глаза и возмущенно глянул на тиззгха.

— Человввек, не всссе можжжно говорррить, — сообщил он, раскачиваясь под плащом вперед-назад, будто готовая к атаке кобра.

И тут цензура!

— Але, але! Ты где? — прорезался на линии встревоженный голос Юли.

— Здесь, — сказал я. — Нас учат с утра до ночи. Но кормят хорошо, и не мучают. Народ разный, но в целом нормально… — я старался выбирать общие слова, чтобы меня не стали глушить снова, а о том, что у нас тут есть девчонки, решил вообще не говорить — жена у меня не ревнивая, ревнивая давно бы надавала мне по морде и бросила, но зачем ее нервировать. — Передай ангелочку, что я сильно-сильно ее люблю, и что скоро приеду, и что она будет здорова.

— Хорошо, передам. Мама твоя в порядке, я каждый день ей звоню…

Да, в следующий раз надо будет попросить о двойном сеансе связи, вдруг дадут.

— Врррремя! — объявил тиззгха, и я глянул на него с ненавистью — было же десять минут, неужели я их уже потратил.

— Сеанс кончается! — выпалил я. — Я тебя очень-очень люблю!

— И я те… — Юлю обрезали на полуслове, и трубка вывернулась у меня из руки.

Опустив голову, я поплелся к двери.

Сухпай в Гегемонии фасовали в упаковки из материала, похожего на фольгу, но куда более прочного. Знакомились мы с этим полезным объектом из солдатского багажа в оружейке, а наставлял нас, как обычно, Йухиро.

— Откройте, — велел десятник. — По одной штуке сегодня можно уничтожить.

Я аккуратно дернул за полоску с надписью «Тянуть сюда» и стрелочкой для идиотов. Фольга с хрустом разошлась, и я высыпал на стол кучу упаковок разного размера и конфигурации — бутылочка на треть литра, несколько плиток вроде шоколада, что-то круглое, и все в той же упаковке.

Шоколада я не нашел, его заменяла прессованная смесь орехов и вяленых ягод типа изюма — уголок я откусил с опаской, а потом схрумкал плитку целиком и потянулся за следующей. Подсушенное мясо заставило меня вспомнить о пиве, хотя я к алкоголю не очень, и пью редко, сыр оказался почти земным, только не желтым, а нежно-салатовым.

В бутылочке обнаружилась витаминная смесь, терпкая, словно терновник, и отлично утоляющая жажду.

— Мням-мням, ха-ха, — сказал Макс, который расправился с сухпаем раньше меня. — Обед дадут сегодня, интересно, или это все?

— Все бы тебе жрать, — укорил я его.

Он насупился, изображая обиду, но тут же заулыбался:

— А знаешь, почему пиво выходит быстрее, чем молоко? Ему цвет менять не надо! Ха-ха! Клево же, да!

В своей хипстерской тусовке он наверняка был чемпионом по бородатым шуткам.

— А теперь… — начал Йухиро, но довести фразу до конца не успел, поскольку дверь оружейки с грохотом распахнулась, и на пороге возникла Лиргана в шлеме, бронезащите и полевых ботинках.

— Построение в полной выкладке через десять минут! — рявкнула она, скалясь. — Желающие наложить дерьма в штаны — делайте это сейчас, поскольку нас ждет бой! Бегооом!!

Страх вцепился в живот, словно бешеный пес, кишки скрутились в тяжелый холодный узел. «Как так? — хотелось закричать мне. — Нас же всего две недели обучают! Обещали, что еще минимум две!».

Но я уже ломанулся к двери вместе с остальными, коридор огласился тяжелым топотом. Повернул в казарму, едва не столкнулся с Равудой, но мы оба не обратили на это внимания, каждый рванулся к своему месту — снаряжение хранится в шкафчиках, и за десять, уже девять минут двадцать три секунды надо в него втиснуться и собраться.

Наручные часы мне разрешили оставить.

Бронезащита открылась с сухим хрустом, и я втиснулся в нее, как черепаха в панцирь. Нажал, опуская переднюю пластину, одна за другим щелкнули паховые крепления.

— А-ба-ба, но как же так… нас убьют… я же ничего не умею… — причитал неподалеку Макс, лицо которого стало белым, точно щавванская задница, а губы тряслись. — Меня ранят… это же больно… зачем только все это… остался бы я дома… Божечки, мама с папой, заберите меня отсюда…

Я пару раз спрашивал, почему он оказался на линкоре, для чего завербовался, но он всегда заминал разговор.

С первого раза я закрыл бронезащиту так, что примял кое-какие важные органы. Пришлось расстегивать, поправлять, и застегивать повторно, и только потом заниматься ботинками. Усилители я отключил заранее, и был очень этому рад, сейчас непослушными руками я бы сенсоры не нащупал.

Ладно хоть шнуровка обычная — раз-два, и готово.

Я распрямился, и обнаружил, что Дю-Жхе уже стоит у своей кровати навытяжку. Он оказался первым, но Равуда и Аюльвао если и отстали, то на какие-то мгновения, остальные еще возились.

Три минуты двадцать секунд.

Я выдернул из шкафа рюкзак, сыто буркнула фляжка — строго по уставу раз в сутки я наполнял ее из крана в туалете, предварительно слив старую воду. С кряхтением застегнул пояс с набитыми подсумками — аккумуляторы, магазины, все, без чего я не боевая единица, а недоразумение с автоматом в руках.

Маскировочная сеть в рюкзаке, пусть не работает, но взять ее с собой я обязан, там же плащ-палатка, четыре сухпая, два перевязочных пакета, котелок, ложка, сбоку приторочена лопатка.

Что забыл? Шлем, чтоб я сдох!

Минута.

Я нахлобучил последнюю деталь снаряжения на место, затянул ремешок под нижней челюстью.

— Боже-боже-боже… — продолжал стонать Макс, возившийся со шнурками.

Диль бормотала молитву Святым Предкам, которую я от нее слышал столько раз, что мог при желании выучить наизусть. Юнесса шипела, пытаясь втиснуть нестандартно крупный бюст в бронезащиту, ближе к двери кто-то ругался тонким голосом, поминая разные части тела Гегемона, в основном не те, которые принято демонстрировать на публике.

Вентиляция в казарме обычно работала хорошо, но сейчас помещение смердело потом и страхом.

— Смирно! — донеслось от двери.

Я сделал шаг вперед и замер — одет полностью, рюкзак у ноги, как положено, забрало не опущено, но его вроде и не нужно опускать, хотя не помню, да и какая разница, уже ничего не сделать.