Мародер без диплома (СИ) - Фишер Саша - Страница 28

Я притормозил свою кобылку и поравнялся с мерином Бюрократа.

— Так это получается, что Россия не принимала участия в первой мировой? — спросил я, вспомнив ночной разговор.

— Первой мировой чем? — нахмурился Бюрократ. — Промышленной выставке? Я не настолько знаток, но вроде принимала. Это же еще в девятнадцатом веке было... Или вы про первую научную конференцию?

— Да нет же! — сказал я. — Первая мировая война. Ну, Сараево, Франц-Фердинанд и все такое...

— Не понимаю, о чем вы говорите... — взгляд Бюрократа стал беспомощным. — Нет, в двадцатом веке, конечно, были войны... Гражданская, в Австро-Венгрии, она целых пять лет шла, но мировой ее никогда никто не называл. Война судомоек, в пятидесятых... Соединенные Штаты три раза с Мексикой воевали.

— А Гитлера у вас тоже не было? — спросил я. Надо же, похоже, здесь история двадцатого века катилась по совершенно другим рельсам. Без мировых войн. Может, поэтому все и выглядит таким... архаичным? Считается, что война — один из самых мощных двигателей прогресса. А если все жили в относительном покое, то и развитие техники шло медленее.

— Гитлера? — Бюрократ потер переносицу. — Это какой-то немец?

— Ладно, проехали, — я хохотнул. — Как-нибудь в более спокойной обстановке надо будет сравнить, в каких пунктах наша с вами история совпадает, а в каких отличается.

— Да, это было бы чрезвычайно интересно, — сказал Бюрократ, без особого, впрочем, энтузиазма.

Дорога до Кольцово заняла у нас около четырех часов. Часть пути мы ехали вдоль реки, потом пересекли старое железнодорожное полотно, а потом внезапно начался поселок. Без всякого перехода, вроде огородов и вспаханных полей. Он здорово отличался от Новониколаевска. Дома здесь стояли ровнехонькими рядами, вид имели квадратный, серый с скучноватый. Почему-то я был уверен, что Кольцово — это такая же деревня, как, например, Матвеевка, рядом с которой обосновался со своей базой Матонин, или Нижняя Ельцовка, где обитал Епифан. Но нет, ничего такого. Вид Кольцово был моему глазу и привычен, и нет. Так в моем мире выглядел, например, Сосновый Бор под Питером. Город, специально построенный для сотрудников АЭС.

— Как-то странно выглядит этот поселок, — сказал я, догнав Натаху. — Как будто новый совсем.

— Ну он не то, чтобы новый, — сказала Натаха. — Его примерно лет пятьдесят назад основали. Вроде как, в Российской Империи запретили заниматься какой-то наукой, и тогда ученые вместе со своим институтом сбежали в Сибирь. А Кольцов — это или основатель городка, или...

— Это знаменитый генетик, — сказал Бюрократ. — Его приговорили к смертной казни в 1957 году, во времена правления императрицы Авдотьи Ильиничны. Она была очень набожной и считала, что все ученые, а особенно биологи, это пособники дьявола. Но вроде как дело там было вовсе не в истовой вере, а в том, что ее фаворитом был патриарх Митрофан. Тогда же Бесстужевы-Вавиловы в Сибирь и сбежали. И даже смогли как-то свои капиталы высвободить. Наверное, городок в честь Николая Кольцова и назван. В память о мученике.

— Наверное, — Натаха пожала плечами. — Это все равно было до моего рождения, а слухов про Кольцово каких только ни ходило. Особенно после того, как лет десять назад его пытался подмять под себя клан Грызловых, но потом они все заболели странной болезнью, от которой по всему телу черные пятна распространяются, а у трупов глаза вытекают. Ох и заваруха была, ужасы сплошные. Поместье их сожгли дотла, чтобы зараза не вырвалась, и до сих пор в те места стараются не соваться. И Кольцово на всякий случай стороной обходят.

— А еще они тигров ручных продают, — подал голос Гиена. — Красавцы, я всегда такого себе хотел... Но дорого, страсть. Говорят, сам Унгерн за ними приезжал, и трех штук в Забайкалье увез.

— И у Матонина-отца был ручной тигр, точно, — Натаха закивала.

К главному зданию питомника мы подъехали безо всяких препятствий. Прохожие на широкой центральной улице встречались, но их было совсем немного, и, в основном, это были мамочки с колясками. Они провожали нашу кавалькаду любопытными взглядами, но ни в какие коммуникации не вступали.

Натаха спешилась первой, привязала повод своего коня к металлическим перилам обширного крыльца. Подошла к Бюрократу и придержала его мерина, подставив плечо, чтобы тот мог опереться, когда будет спускаться. Я справился сам. Оказавшись на земле, мысленно перевел дух, потоптался, пытаясь избавиться от ощущения лошадиной спины между ногами. Похлопал свою рыжую кобылку по лоснящемуся боку и тоже припутал повод рядом с черным тиранозавром Натахи. Солнце сразу же скосила на него глаз и топнула копытом. Тот фыркнул. Похоже, этих двоих связывают какие-то сложные взаимоотношения...

— И к кому нам тут обращаться? — Натаха задрала голову, разглядывая здоровенную махину питомника. В нем было, наверное, этажей семь или восемь. Для того мира, который я покинул, здание было не сказать, чтобы очень высоким, но после низкорослого, похожего на деревню, Новониколаевска, это был прямо-таки небоскреб. И даже некоторое количество больших стеклянных окон имелось. На последних трех этажах.

— С вашего позволения, переговоры я хотел бы взять на себя, — сказал Бюрократ, неловко поправляя свой клетчатый пиджак. — Не то, чтобы я сомневался в ваших дипломатических талантах, Натаха, но...

— Да без проблем, Бюрократ! — Натаха махнула рукой и засмеялась. — Нам здесь подождать или всем вместе пойти внутрь?

— Сложно сказать... — Бюрократ задумался.

— Я с тобой пойду, — Гиена закинул на плечо ремень дробовика. — Типа телохранитель, ты же как серьезный человек пойдешь разговаривать, а не приблудыш какой... Чтобы не обидел тебя там никто, очкарик!

— Хо... хорошо, — Бюрократ икнул. — Только большая просьба не вмешиваться в беседу...

— Не ссы, очкарик, — Гиена захохотал. — Что ж я, совсем без понимания что ли?

Бюрократ и Гиена поднялись на крыльцо, а мы с Натахой остались рядом с лошадьми. Ждать.

— Слушай, Богдан, — осторожно начала Натаха. — Ты этому Степану доверяешь?

— Гиене? — спросил я. — Да ни на грош, если честно. Понятно, что без его помощи мы бы хрен выбрались от Матонина, и все такое... Но рассчитывать на то, что в следующей заварушке он будет драться на нашей стороне, я бы не стал.

— Уф, — Натаха облегченно вздохнула. — А то он как-то так ловко влился в нашу компанию, что мне как-то неуютно стало.

— Но сейчас заявлять ему что-то вроде: «Спасибо тебе, мил человек, за безопасный приют, еду и вовремя брошенный гранаты, но давай, до свиданья» было бы как-то невежливо, — я криво ухмыльнулся. — Подождем, посмотрим, как у нас дальше дела пойдут.

Я сел на крыльцо и сорвал травинку, пробивающуюся сквозь ступеньку. Сунул ее в зубы. Реально, если к деталям не присматриваться, это поселение было чертовски похоже на любой из научных городков моего мира. Ровные улочки, ухоженные клумбы, уличные фонари. Дома разве что пониже, в основном трехэтажные. И в некоторых дворах я успел заметить стеклянные кубы теплиц. Высоконаучное сельское хозяйство?

Ждать пришлось довольно долго. Солнце успело переместиться за крышу «небоскреба», крыльцо покрыла тень. Наконец, дверь скрипнула, и к нам вышел высокий и тощий парень. Нескладный и угловатый, как богомол. Я бы сказал, что ему от силы лет пятнадцать, этакий ботаник-старшеклассник. Волосы растрепанные, брюки коротковаты, голые тощие щиколотки торчат из ботинок. Будто он реально совсем недавно из всей своей одежды вырос.

— Вы прибыли с Клаусом Марковичем? — серьезно спросил он.

— Все так, парень, — я поднялся и выплюнул травинку.

— Выс просили зайти в кабинет тринадцать, — он приосанился и принял важный вид. — А я пока послежу за вашими конями.

— На первом этаже? — уточнил я.

— Да, сразу от входа поверните направо по коридору, — парень махнул правой рукой и подошел к привязанным к перилам лошадям.

— Принято, — сказал я, и мы с Натахой направились к двери.

— А можно их погладить? — крикнул нам вслед парень, как-то разом растеряв важный вид.