Пятеро из Рубежного Легиона (СИ) - Аверков Дмитрий - Страница 10

— Вот же варвары! — сплюнул Безымянный. — Может, пристрелим их всех? Когда-нибудь они и нас могут также подвесить.

Субботин подозвал Мизинца:

— Спроси, за что его так?

Парень протиснулся сквозь толпу к королю и принялся ему объяснять, беспокойно размахивая руками. Король, всматриваясь в него, уважительно кивнул, явно без колебаний соглашаясь, и гаркнул кому-то во тьму.

Тут же натянутая веревка ослабла и тот, кого подвергли такой немилосердной пытке, скользнул прямо в чашу, кровожадное пламя охватило страдальца полностью и поглотило, быстро усмиряя его предсмертные крики.

— И что это было? — посмотрел капитан на приблизившегося Мизинца.

— Усомнился он, что мы те, за кого они нас принимают, — тяжело вздохнул парень. — Я сказал королю, чтобы он прекратил его истязать и отпустил, что, мол, воля наша такая. Ну, видели сами, он и отпустил. А могли бы еще долго бедолагу в огонь совать, веревка особым соком пропитана — не горит.

— Славный народец, — прищурился Субботин.

— Да еще! — вскинулся Мизинец. — Торжества они затевают в нашу честь. Праздник Лунопопия, кажется, называется.

— Может, полнолуния? — ухмыльнулся Безымянный.

— А мне про «попие» больше нравится, — гоготнул Средний. — И вообще странно! Тут девок столько вполне человеческих, а нас к ним не подпускают. Или их к нам. Малой, ты прозондируй эту тему и срочно! И меня же главным тут вроде считают — скажи: велю баб подать!

— Не нравится мне все это, — нахмурился капитан. — Нужно в лес выбраться незаметно, вырыть блиндаж и отсидеться там, пока они нас искать перестанут.

— Да достал ты уже, командир, своими блиндажами! — вспыхнул Безымянный. — Во время гульбы дикарской найдем у них что-нибудь ценное и свалим отсюда под шумок. На север!

— Уймись, — буркнул Большой, считая, что подобные мысли для Боевого кулака неприемлемы, лишь для наемника такое поведение — в порядке вещей. Но они теперь уже не те наемники, что были раньше. Ему очень хотелось в это верить.

Все же трудно слепить настоящий Боевой кулак.

До начала празднества Мизинец разузнал еще кое-что. Оказалось, чучканы свято верят, что произошли они от пауков. Может, и каких-то особенных пауков, но это так. Отсюда и их боевой раскрас паучьих расцветок, трон в причудливой форме атакующего паука и множество глиняных фигурок паукообразных.

Возможно, даже, что именно сакральная Пятерня превратила тех самых первобытных пауков в чучканов и махом изменила, естественно, в лучшую сторону, ну хотя бы в осмысленную, их жалкое существование.

Правда, может быть, это были абсолютно различные, даже противоречивые параллели в скудно сохранившейся истории их племени о такой же скудной и беспросветной жизни их предков.

Тем не менее они не желали отказываться ни от того, ни от другого, и легко совмещали все эти представления о своем таинственном прошлом. Неприхотливый разум чучканов не мог похвастаться особой пытливостью, а уж стремлением к самоидентификации — и подавно. «Разбираться в сути», «червь сомнения» — эти понятия держались где-то вдалеке от чучканского сознания. Расспрашивать о чем-либо легионеров — вновь появившуюся Могучую Пятерню, они стеснялись. Или просто не задумывались даже об этом.

А зачем?

Есть то, чему можно поклоняться — ну и прекрасно! К чему лезть в дерби, копаться в своих корнях и в своей требухе? Было там что-то в прошлом — ну и было, главное — то, что здесь и сейчас. А здесь и сейчас — вот, пожалуйста, Могучая Пятерня и чучканы. Снова вместе! Вера-правда своя имеется и подтверждается!

А чего, собственно, еще можно ждать от этих, которые — чучканы?

Зато Боевой кулак был определенно в выигрыше, и легионеры почили на лаврах обрушившейся на них совсем незаслуженной славы. Каждый из землян по-своему ожидал обещанного празднества. И вскоре праздник начался.

Действо проходило в огромном праздничном зале, куда бойцы еще не забредали. Тут было намного светлее, но не от привычного пламени факелов, а из-за лунного света, пробивающегося в подземелье сверху через несколько достаточно больших отверстий.

Увидев это, те из легионеров, кто отстаивал связь праздника с полнолунием, самодовольно укрепились в своей правоте.

Все началось как-то спонтанно, без вступительных речей и всякой помпы, видимо, тут так было принято. Как только легионеров привели к самому удобному месту для лицезрения и усадили в деревянные кресла, а чучканы расползлись по краям зала, в освещенный двумя разнородными источниками света центр выскочили десять дикарок, упакованные все в те же короба из гибких веток.

Сложно было понять: приобрели эти короба какой-либо нарядный вид в честь торжеств или оставались прежними? Впрочем, если этот вопрос и посетил голову кого-нибудь из бойцов, то он быстро улетучился, поскольку все внимание гостей мгновенно приковал к себе странный танец чучканок, на который они глазели, затаив дыхание.

Девицы, выйдя под лунный свет, внезапно опустились на четыре конечности и грациозно, насколько это было возможно в их положении, синхронно двигались то вперед, то пятились задом, иногда выбрасывая поочередно руки и ноги в стороны. Эти занятные телодвижения они чередовали с прыжками и ловкими вскарабкиваниями на небольшие каменные столбы, установленные тут же, в центре зала.

— А зачем девки так странно выкаблучиваются? — заинтересованно спросил громким шепотом Безымянный.

— Ты не слыхал, что ли, ничего об их паучьем происхождении? — отмахнулся Мизинец, не отрывая липкого взгляда от скачущих девиц.

— А ты про добрище их узнал? — зло буркнул Безымянный. — Есть что-то? Где прячут? Пока ты тут пялиться будешь со всеми остальными, я позабочусь о нашем благосостоянии. Конечно, если добрище будет стоящим, и я буду беспечно щедрым, когда мы отсюда свалим.

Тут девицы мгновенно прекратили взбрыкивать, вернее, паукобезобразить и замерли. Только теперь король чучканов выбрался под лунный свет и произнес небольшую речь, поздравив соплеменников с долгожданным праздником и еще более долгожданным и невероятным событием — появлением Могучей Пятерни.

Но самым неожиданным для легионеров стало громогласное заявление короля о том, что сейчас лидер легендарной Пятерни выберет деву Полнолуния с соответствующими лунообразными формами. Вот только совершится это в укромном темном месте, где вся торжественная процедура будет проведена наощупь. Он взмахнул рукой, и девицы, прежде танцевавшие, устремились вереницей куда-то вглубь зала, где, по всей видимости, и находился вход в это укромное темное место.

Сообразив, что происходит, Безымянный негодующе вскрикнул:

— Охренеть! За какие-такие заслуги он сейчас там в одиночку всех баб перелапает?! Все свои коробочки девки перед ним скинут! А нам что?!

— Умолкни! — шикнул на него Субботин. — Если у них так заведено, то ничего не поделаешь. Надо следовать их правилам. Если невтерпеж, то можешь уединиться, только не шуми, не обостряй.

— Подрасти с мое сначала! — гоготнул довольный Средний.

— А ты не зарывайся, — осадил его капитан. — Гляди там без глупостей, ясно, что ты — пофигист отпетый. Но ты уж умерь-то свой пыл до времени. Самодисциплинируйся.

— Постараюсь, — немного остепенившись, буркнул сапер. — Да понятно, командир: жизнь — моя, а правила — твои. А он же на ножки девчачьи поглазел, пусть тому пока радуется.

— А что мне их ножки?! — снова взвился связист. — Это просто средство передвижения! А ты сейчас под коробками хозяйничать всласть примешься!

— Нам тоже обещают девушек, только завтра, кажется, — встрял Мизинец.

— Ну, тогда ладно, — утихомирился Безымянный и крикнул вслед уходящему Среднему: — Потом все расскажешь! В подробностях!

Средний вернулся лишь на следующий день к обеду. Его вечная улыбочка, теперь еще и с примесью сладострастия, говорила о многом, но только не он сам.