Ведьма (СИ) - Демидова Нина Васильевна - Страница 20

– Это глупость полная! – возмутилась Дана. – Какие еще такие языческие познания? Это врач такое написал? Он же, наверное, человек ученый – как он мог такую ерунду придумать? И кто мог в эту чушь поверить?

– Все, кто болеет. Как видишь, люди снялись с места и помчались в монастырь, – привел свой довод Степан. – Иногда вера в чудо – это последняя надежда для тех, кто уже разуверился в современной медицине.

– Степан, а мне-то что теперь делать? – испуганно прошептала Дана. – Я что – теперь должна их всех лечить?

– Я думаю, тебе надо поговорить с игуменьей Марфой, – посоветовал ей Степан. – Она тебе даст верный совет.

– Обязательно поговорю, – согласилась Дана. – А ты бы как поступил?

– Честно сказать? – он покосился на Дану.

– А как еще можно?

– Можно для успокоения совести, например.

Дана подумала.

– Лучше – честно. Совесть я умею сама успокаивать. А сейчас мне важно разобраться. Я впервые с такой ситуацией сталкиваюсь.

– Ну, тогда вот тебе мое мнение, – кивнул головой Степан. – Если тебе надо в этом мире устроиться, то это – один из лучших вариантов для тебя. Единственно – и это важно! – твоя работа должна соответственно оплачиваться. Целительство – это труд, и тот факт, что ты живешь при монастыре, ничего не значит. Ты должна зарабатывать себе на жизнь. Вот что я тебе хотел сказать. Я понятно выразился?

– Понятно. А сколько это должно стоить?

– Ну, ты и завернула! – присвистнул Степан. – Тут дело тонкое, я понятия не имею. Могу только сказать, что иной человек готов все свои средства отдать, чтобы вылечиться.

Он покосился на Дану. Но никакой заинтересованности, тем более – алчности на ее лице он не заметил. Эх, продешевит девчонка, как пить дать. Не оценит свое умение!

– Я не волшебница, чтобы от всех болезней лечить, – возразила Дана, – что травы лечат, только то и могу.

– Это ты лучше настоятельнице объясни, вместе и решите, – заключил Степан. – Она плохого не посоветует.

В монастырь они доехали уже по темноте. Встречать Дану выбежали почти все обитательницы во главе с матушкой Марфой. Несколько минут длились объятия и причитания, разгрузка вещей и переноска их в трапезную. Затем Степан произвел отчет перед игуменьей, сдал ей деньги за продажу трав, получил благословение и затем отбыл в деревню, где ему был заранее зарезервирован ночлег с тем, чтобы поутру он мог уехать, отдохнув, в город.

– О делах завтра поговорим, Дашенька, – решительным голосом произнесла маленькая матушка Марфа, – сестрам скоро на покой пора, дай им с тобой пообщаться. Расскажи нам свои новости.

Дана торжественно выгрузила на стол из мешков и коробок подарки и стала показывать монахиням. Сестры радовались, как дети, рассматривая невиданное богатство.

– Я все травы продала, сестры! И еще много заказов привезла! Правда, мне помогали, я не одна со всем справилась. Мне столько хороших людей повстречалось там! – с восторгом рассказывала Дана. – Теперь у монастыря еще деньги появились! Можно теперь зимы не бояться. Да, матушка?

Та кивала головой, радуясь за ожившую подопечную. Уж больно суровая она всегда была, а сейчас – просто расцвела. На пользу пошло путешествие!

– И что же, ты все дни торговала? – поинтересовалась сестра Вера.

– Не совсем. Я участвовала… – Дана запнулась, подбирая выражения максимально нейтрального содержания, – в соревнованиях. Там… много разных… гм… состязаний проходит.

– И что?

Все сестры замерли и с любопытством уставились на девушку.

– Выиграла… в одном.

Это был красивый бой. Отчасти, может быть потому, что для Даны он очень много значил. Стать частью команды, вновь обрести – пусть ненадолго – боевого соратника, быть на равных в схватке. Она постаралась максимально выложиться и не подвести. О победе она не заикалась, хотя не переставала на нее надеяться. Когда бой закончился, на них словно обрушился гром – так громко им рукоплескала публика. В эту минуту Дана забыла о своем прежнем намерении больше «не махать попусту» мечом. Миг триумфа был краток, но стоил потраченных усилий. Хотя бы просто для того, чтобы доказать, что и в этом мире она кое-что может.

Кстати, меч, которым она сражалась, тут же – сразу после боя – у Никиты купили. Так что амулет Даны всё-таки принес ему удачу. А ей самой вырванная из рук соперников победа принесла довольно солидный денежный приз. Опять же – это был существенный плюс в ее нынешнем безденежном состоянии.

– А мы в тебе не сомневались, дитя мое, – произнесла игуменья, и в ее голосе Дана отчетливо услышала гордость.

– Вот, – распахиваю перед Ларсом дверь дом. – Тут я и живу… жил. Обустраивайся, а я пока кое-какими нужными делами займусь.

Позади остался долгий путь из сибирских чащоб до Подмосковья. Ребята, которым я позвонил, быстро сообразили – что и как следует сделать. Проще всего оказалось со мной – всё же мои паспортные данные у них имелись. Так что сварганить справку об утере документов можно было достаточно быстро. А как я потом «найду» якобы утраченный паспорт – дело десятое и никого особо не интересующее. Нашёл и нашёл – меньше хлопот для паспортного стола.

Сложнее (как я и ожидал) оказалось с Ларсом. Естественно, что никаких документов у него не могло быть в принципе – о чём я честно мужикам сразу же и рассказал. Чего своим-то мозги вправлять? По моей версии он был откуда-то из-под Луганска. Перешёл границу вместе с прочими беженцами, спасаясь от войны, и никаких документов на тот момент не имел – чисто по возрасту. С рождения был сиротой, из детдома вышел (точнее сбежал) в самый разгар боёв. Глядя на него, в это, в принципе, поверить было можно – молод парень. Чего он тогда понимал? Понятное дело, что с некоторым количеством золотых монет я расстался. О чём, кстати, ни разу не пожалел. Золотая цепь с герцогским ещё медальоном, да ещё кое-какие, уже королевские, побрякушки, легко позволяли мне не обращать особого внимания на подобные траты. Дело того стоило!

Вот и ехал со мною новоиспечённый российский гражданин – Ларс Кредельский. Получивший вид на жительство аж в глухих таёжных просторах, куда его «милосердно» законопатила российская бюрократия. А куда б он делся-то? Будь рад тому, что вообще хоть куда-то отправили! Да и не один он тут такой был.

Но, поскольку цепью его к месту проживания не приковывали, то и передвигаться он мог свободно – и по всей нашей необъятной стране. Чем, вполне естественно, и воспользовался.

Во всяком случае, его документы никакого подозрения ни у кого не вызвали – а проверяли их несколько раз.

Впрочем, всё это теперь позади, и он может осваиваться на новом месте жительства. А я пока сгоняю за оставленной машиной. Заодно, кстати, надо будет придумать правдоподобную легенду, которая объяснит моё столь долгое отсутствие. Ну и за утраченный фургон с лошадьми надобно рассчитаться – чего хорошего человека в убыток вводить?

С легендой получилось – стоило лишь мне продемонстрировать парочку некогда полученных шрамов – в версию аварии Семёныч поверил. Или сделал вид – в данном случае неважно. Ибо убытки я ему щедро возместил, так что и причин для сомнения особо не имелось. А на всякие возможные нестыковки он внимания не обратил… может быть.

Во всяком случае, отпраздновав обильным застольем мой благополучное возвращение, я получил назад ключи от своего джипа, на котором и тронулся в обратный путь.

Дома!

Ларс встречает меня у дверей – малость отъевшийся. Я озаботился тем, что еду ему из магазина привозили прямо домой. Он вполне научился управляться с газовой плитой и даже с душевой – его шевелюра теперь была весьма распушившейся. Вот, что способны сделать современные шампуни!

Загоняю машину в гараж и интересуюсь новостями.

Которых, в общем-то, было и не особенно много – телевизор пока оставался для моего спутника чем-то странным и непонятным. Я уж молчу за всё прочее.