Замороженный Мир (СИ) - "Cyberdawn" - Страница 2

В общем, выходит, что я — не вполне клон. А новорождённый дух, наверное… Чёрт знает где, чёрт знает, зачем. И чёрт знает, на сколько времени, отметил я.

И призадумался, поскольку более делать было нечего. И, как раз от этого “нечего делать”, начал подробно разбирать жизнь Грея. Что, прямо скажем, согласно воспоминаниям (кроме которых, у меня и не было более ничего), делалось весьма и весьма просто. То есть, похоже, моё состояние “обновило” ассоциативные цепочки, и то, что Грей забыл, не вспоминал, или сознательно игнорировал, я прекрасно помнил.

И через несколько субъективных… времени мне опять было довольно смешно. Итак, если разобраться, то “приязнь на всю жизнь” к Люське и Джувии, девицах моих… Грея, ненаглядных… Создана самим Греем. Эфир, безусловно, играл роль, но… Даже он был запрограммирован желаниями и “моделями”. То есть, Грей представил себя таким, как он представлял мага льда. Сдобрил это представление своими желаниями, осознанными или нет, комплексами и прочим. И, закрепил это в эфире.

Нет, безусловно, эфир бы тянул меня… Грея, к той же Джувии, это факт. Но та крышесносительная страсть, возникшая с первого взгляда — дело мыслей и восприятия самого Грея. Неосознанной "подготовки" чуть ли не с детства.

Довольно забавно, особенно то, что даже обмана, как и самообмана-то и не было: придумал себе любовь и полюбил, именно так.

Причём, не сказать чтобы вышло плохо, вышло-то замечательно, но… Недостойный разумного самообман. И с первыми девушками Грея он поступил некрасиво. Не по злой воле, а по глупости — заякорив эмоции на образы из мультфильма, ещё в детстве, Грей и вправду не испытывал ничего, кроме приязни, к Эльзе и Мире. Но вот трахать их, в таких раскладах, было не самым лучшим вариантом. Приятно, понятно… но этически не верно, прямо скажем. Честный отказ от постельных отношений мог быть девчонкам травматичен и неприятен мне… Грею. Но, этически, психологически, да и по массе деталей верным поступком.

Впрочем, сложилось всё в итоге неплохо, но никак не стараниями Грея. Можно сказать — вопреки им, а сам Отмороженный — чертовски везучий тип.

Жаль, что мне не перепало толики этого везения, мысленно вздохнул я.

Сижу в нигде, ничего, кроме воспоминаний, нет. И перспектив толковых нет, в таких раскладах и о галлюцинациях в результате сенсорной депривации задумаешься с весьма теплыми чувствами и ожиданиями.

Обдумал я эту мысль, стал представлять кошкодевочек, поняш, много всякого-разного, но они, к сожалению, не явились. Даже тела себе сносного не напридумывал, оставаясь потоком мыслей и воспоминаний в нигде.

А вообще, конечно, даже обидно, что Грей был столь “самообманут”. Придумал себе образ “мага льда”, да и живёт в нём, а на самом деле — в отношениях он тёплый… Да и банально, в тех же исследованиях, экспериментах, куче моментов были варианты, прекрасно сейчас мне видимые, гораздо лучше, эффективнее, разумнее.

Но, образ стал сутью, да и отзывчивый эфир “закрепил” придумки, судя по всему. Довольно иронично, в чём-то — грустно. Но в целом — неплохо, угомонил я своё полыхание. Есть чему позавидовать, несмотря ни на что, а недостатки — так вырастет ещё. Точнее, со временем перерастёт “зону придуманного комфорта”, волей-неволей начав постигать как себя, так и Мир, не через розовые очки придуманного образа.

И лучше бы это произошло не скоро, отметил я. Потому что подобные “переоценки” и взгляды со стороны — либо итог весьма длительного опыта и накопленных за долгую жизнь противоречий (а они будут, потому что я, точнее Грей — исследователь, как-никак), либо травматических переживаний. Чего я Грею точно не желаю, счастья и удачи ему, да побольше, вздохнул я.

И решил пригорюниться над своей персональной печальной судьбой. Фактически новорождённая сущность, пусть со знаниями и опытом почти шестидесяти лет не самого глупого типа… но, новорождённая. И обречённая вечность копаться в старых воспоминаниях — новых не завезли, а развесёлые глюки обходят мою персону стороной.

Но, как-то мне не горюнилось. Подозреваю, опыта последнего у прототипа было маловато, а естественных биологических механизмов “тоски-печали” мне не завезли, с кучей всего прочего не завезённого.

Так, ну хорошо. А что я вообще, пусть чисто теоретически, могу сделать? По логике, если моё существование связано с проклятьем, я — демон. Не придумка жрецов, а эфирная сущность на энтропийном эфире, оттиснувшая на себе комплект воспоминаний Грея.

И чего енто я тогда ничего не чувствую? Что это, пардон, за хамство такое, в виде ничего моего пребывания?!

Вот возмутиться гадству отсутствия несомненно гадкого окружения, у меня с лёгкостью получилось. И, что весьма неплохо, возмущение было не пассивным злопыханием, а стимулом к действию.

Правда, делать также ни черта не выходило — либо думать, либо воспринимать ничего ничем. Последнее, невзирая на весьма затейливое определение, было откровенно дурацким занятием.

Правда… на этом я задумался и ощутил, что “течение мыслей” — не аллегория, а вполне ощущаемый процесс. Интересненько, отметил я, начав мыслеэксперименты, в самом что ни на есть прямом смысле слова.

И, для начала, стал играть со скоростью. Точнее, основываясь на субъективных ощущениях, ускорять ток мыслей. Замедлять его как-то не хотелось, по массе причин.

Мысли “как птица в клетке” не метались, но ощущение “ускоренности” было. Хотя, как понятно, базировалось оно исключительно на субъективных ощущениях.

И начал я стараться и пыжиться, ускоряя "ток мыслей" и думая обо всякой фигне, параллельно пытаясь что-то чем-то ощутить.

Что у меня, через некоторое время, получилось. Меня стала окружать темнота. Казалось бы, невелика разница, но отсутствие света по сравнению с ничем — весьма ощутимый прогресс.

Впрочем, возможно, у меня таки начались глюки от депривации, несколько остудил я свой восторг. Вот только последний вновь воспылал, приведя мне весьма весомые аргументы: пусть даже и глюки, но, в сравнении с ничем — более чем пристойный вариант.

И не поспоришь, печально вздохнул я, попредавался восторгам, да и начал ускорять всё так же ощущаемое течение мыслей ещё. Ну, мало ли, может до компании какой-нибудь доускоряюсь.

Однако компании в обозримой мною темноте, невзирая на мои потуги, не нарисовалось. Впрочем, её наличие само по себе было весьма отрадно, несмотря на то, что я, в своём восприятии, представлял для себя лишь мысли. Не было не то, что тела, а даже “зрения” как такового — темнота воспринималась “вокруг” меня, возможности приглядеться-осмотреться и прочее — всё так же были жадно незавезены неведомыми поставщиками.

В тщетных попытках побултыхаться, присмотреться и вообще хоть что-то сделать, прошло время. Определить его численный эквивалент даже субъективно не выходило, но, по моим ощущениям — долго.

Как вдруг, послышался… хотя, сказать что это был звук — сложно. Потому что это будет враньём. Скорее — я почувствовал жалобно-плаксивую эмоцию, полную обиды, ну и суицидальных порывов.

Что-то вроде “хочу умереть, пусть им всем будет плохо”.

Помимо самого факта некоего разнообразия, отрадным было то, что я чувствовал эту эмоцию не “изнутри”, а извне. А то, чувствуя ТАКОЕ внутри, самоуважение мне бы точно жить не позволило, это точно.

Впрочем, довольно навязчивое нытьё не прекращало изливаться на меня из окружающей темноты, приправленное какими-то полуразмытыми образами: выпученными глазами, разинутыми пастями. Я бы, признаться, принял это за бред безумца, если бы не был знаком с памятью Отмороженного: зачастую, он вспоминал не “всего” человека, а некую, выделяющую этого человека черту, или их сочетание.

Если покопаться в воспоминаниях — то, безусловно, помнил всего человека с деталями и в "сборе". Но на “поверхности” были именно такие черты: глаза, характерно поднятая бровь, изгиб рта.

Правда, вспоминаемые нытиком разумные были явно человеками и… явно несимпатичными человеками для нытика. Уж если оскаленная пасть и выпученные от гнева глаза ассоциировались у него как “характерные черты”.