Сны Эстер (СИ) - "Salvill Vilder" - Страница 59

— Нет, господа, дальше я не пойду, — всё-таки задумчиво проговорила Эстер, ещё раз взглянув на них.

Стая зашумела сильнее, земля зашевелилась, пошла волнами. Сотни крыльев тянули лес вверх, в неведомое небо, свет которого не доходил в эти дебри. Но корни деревьев ещё крепко держались за землю и лишь колыхались дёрн и мёртвая подстилка. Но Эстер не устояла, потеряв равновесие. Птицы продолжали шуметь, кружить над ней, время от времени опускаясь и угрожающе щёлкая клювами прямо над головой, грязные когти проносились мимо, едва не касаясь лица.

— Ладно, прекратите, иду я, иду! — Отмахиваясь от назойливых пернатых, девушка в панике поднялась с земли, спешно двинувшись дальше по тропинке.

Стая ожидаемо вернулась на ветки. Эстер сбавила шаг, внимательней оглядываясь по сторонам. Лес становился реже, через стволы уже было даже видно что-то кроме серых кустов и их длинных ломких колючек. В основе пустые ещё не заросшие оперёнными деревьями места. Стволы, окружающие её, тоже менялись, обретая странные формы.

Тихий зов донёсся откуда-то сбоку, совсем рядом, даже встрепенувшиеся птицы не смогли заглушить чей-то уже чуть сиплый от крика голос. Он звал её по имени. Мимо лица метнулся белый мотылёк, Эстер по инерции проследила за ним взглядом, пока хищная стая снова поднималась в воздух. Невесомая, словно бумажная бабочка едва успела долететь до ближайшего ствола дерева, где была схвачена в когти пролетающей мимо птицы. Но Эстер поняла предупреждение, ещё раз внимательно приглядевшись к дереву, в формах которого ещё угадывались поднятые вверх руки и стройная подростковая фигурка.

Птица пролетела совсем близко, на этот раз задержавшись у плеча и заставив остановиться. В другое плечо тут же вонзились когти, с отвратительным звуком сминая мягкие мышцы и прорастая в плоть. Эстер с криком сбила пернатого паразита, под шум и птичий хрип кинулась прочь с тропы, пытаясь уворачиваться от новых нападений. Под лесной подстилкой снова почувствовалось движение, но девушка уже не придавала этому значения. Где-то в стороне снова мелькнуло что-то маленькое и белое. Не обращая внимания на густой кустарник и кружащихся птиц, Эстер ринулась прямо туда, на зов и это слабо мерцающее пятнышко. Снова мотылёк, снова раздавлен в пепел и сверкающую пыль когтями пернатого хищника. Снова смутно знакомый голос, уже совсем близко.

— Ныряй под ветки!

Кто-то крепко схватил её за запястье и дёрнул за собой, вниз, в самое переплетение колючих зарослей. Эстер попыталась вырваться, но юркий незнакомец оказался сильнее и напористее. Что хуже, когти и клювы или эти длинные шипы, ещё следовало подумать; платье быстро оказалось порванным в нескольких местах, Эстер едва успевала защищать лицо свободной рукой, что тут же оказалась расцарапана в кровь. Птицы в кустарник не залетали, но били крыльями по листве и кричали, бежать в полусогнутом состоянии оказалось тяжелее, чем она думала, так ещё и ноги словно вязли в тумане, отказывались слушаться. От птичьих голосов и шума впору было оглохнуть, а невидимый пока проводник всё тянут и тянул дальше, крича время от времени что-то ободряющее и не отпуская её руки.

Кустарник кончился внезапно, как и оглушающий шум. И снова она пропустила момент, когда остановилась, и когда пропал куда-то тот странный паренёк. Эстер в недоумении оглянулась. За спиной в трёх шагах остался самый обычный лес. Тоненькие молодые деревца совсем рядом, более старшие их собратья дальше, в тени. А по корням малина. Белые цветы, спелые ягоды — всё на одном кусте, а вокруг уже знакомые словно бумажные мотыльки. Девушка взглянула на раненую руку, неуверенно присмотрелась к красным разводам. Липкие, на вкус сладкие… Малиновый сок?

К лесу Эстер решила не приближаться, как бы дружелюбно не выглядел он теперь, и как бы заманчиво не щебетали где-то в чаще его певчие пернатые обитатели. Разворачиваться к нему спиной тоже было боязно, но девушка не могла не полюбопытствовать, что там дальше, кроме леса.

От простора закружилась голова. Долина, раскинувшаяся перед ней у подножия крутого холма, на вершине которого и стоял лес, чем-то напоминала приятно-зелёную чашу с бортами-холмами, а за ними, словно остановленные преградой крутых склонов — мягкие горы лиловых кучевых облаков. Лениво изгибающаяся река уходила вдаль навстречу поднимающему в зенит солнцу, мягко плескала едва заметной волной. А где-то уже далеко переправлялся на другой берег на плоту знакомый Эстер паренёк, которого она так толком и не рассмотрела и лишь по голосу примерно прикинула возраст: похоже, они одногодки. Высокие травы скрыли его, стоило ему только сойти с плота, и лишь по отличному от движения ветра колыханию верхушек колосков девушка могла следить, куда он пошёл.

Но странный спаситель не занимал уже много внимания, стоило только проследить направление его движения. Далеко, за облаками, но выше облаков, размеренным спокойным шагом шёл вдоль зависшей над долиной длинной ленты белых бабочек, огромный… олень? Нет, это что-то другое. «Я видела его на полке у Вельды», — прикусив губу, вспомнила Эстер. Нежно-голубая шерсть, тонкая и лёгкая развевающаяся грива, тонкие высокие рога, длинные тонкие ноги без копыт, но с пальцами, хлыстовидный хвост с кистью лиловых облаков на самом конце. Над прямой его спиной завис, переливаясь неведомыми Эстер знаками, бесплотный солнечный вихрь, словно ещё одна стайка этих странных мотыльков, лентами охватывающих небо, что сверкало крупными звёздами, несмотря на почти поднявшееся на вершину небесного купола солнце. Подобные ленты голубых и бирюзовых оттенков тянулись за неведомым громадным зверем, обвивали воздушной пеленой его ноги и шею, рвались в движении и тут же струились подобием шёлка вновь. И там, среди белых лент и сине-фиолетовых облаков под музыку и тихий шелест за Аслилом шла вереница разношёрстных людей и духов. Прозрачные птицы несли сквозь туман мимо множество лёгких разноцветных нитей, то и дело задевая звенящими крыльями. Невыносимо тянуло к ним.

Эстер сделала шаг навстречу, туда, вниз, к этой странной процессии. Вокруг почти ощутимо разорвалась тонкая калька воздуха, разлилась воздушная музыка, словно ветер пролетел через занавес из лёгких серебряных колокольчиков под эхо одинокой флейты где-то за горизонтом…

— Тебе нельзя.

Голос принадлежал Тильду. «Что он делает в моей комнате?» — удивилась Эстер, поднимая голову и тут же осознавая, что со своим местонахождением она неплохо так ошиблась, причём на все четыре имеющихся этажа. Но Тильд не мог говорить. Звероящер спал у прогоревшей лампы, тут же на столешнице, на краю которой неосторожно прикорнула, задумавшись, и она тоже.

В голове ещё стояла последняя запомнившаяся картинка из завораживающего и странного на фоне обычных кошмаров сна. Девушка отчего-то чувствовала себя словно одурманенной, в голове ещё стоял лёгкий звон невидимых бубенцов. Отходить от этого дурмана не хотелось, но продолжить спать вот так сидя за столом в чужой комнате показалось как минимум неприличным. Эстер зевнула, присмотрелась к кровати, но обнаружила её заправленной. «Я тут всю ночь и утро проспала?» — разыскивая взглядом в полутьме часы на другом столе, ужаснулась девушка. Но часы показывали половину первого, а за открытым окном стояла беззвёздная ночь.

Эстер тихо поднялась со стула, так же тихо задвинула его, чтобы не мешался в полумраке. По слабому освещению каркаса балок наверху в дальнем конце второго этажа она поняла, что за занавесом горит свет. «Сколько ж я уже тут дрыхну? И не разбудил ведь, чтобы выставить…» — приблизившись к завешенному тканью проходу, девушка уловила слабый шум, потом едва слышные, как всегда, шаги. Странно, обычно в это время Арлен уже спал и добудиться можно было разве что до Тильда, и то не всегда. Отвлекать от каких-либо дел смысла не было. К тому же, если уж изменил режиму, то, значит, что-то важное. Так что Эстер просто ещё раз зевнула и тихо вышла, чтобы просто дойти до своей кровати и по возможности досмотреть сон там. По крайней мере пока это было единственное осуществимое желание.