Авантюрист. Русская Америка. Часть вторая (СИ) - Риддер Аристарх - Страница 35

А еще говорили, что у маркиза фантастически красивая жена, это обстоятельство тоже будоражило Морелоса, который был падок до женщин. Деньги, еще одна красивая наложница и в финале титул Императора. Вот зачем Хосе Марии был нужен поход на север.

Так что прочь сомнения, еще пара дней, армия спустится с гор, а там уже первая цель Лос-Анджелес.

Правда Морелос не знал, что в девятиста метрах от него, на одной из скал расположился Гектор и сейчас он уже прицелился.

Дорога на Лос-Анджелес, лагерь мексиканской армии. Десять дней спустя.

— Дьявол! Свинья, ты можешь аккуратнее? — Морелоса в очередной раз передернуло от боли, когда врач, делавший перевязку, сделал неловкое движение и потревожил сломанные ребра.

— Простите Команданте, — в очередной раз промямлил извинения испуганный врач.

— Долго еще?

— Я почти закончил. Да, теперь всё.

— ЭЙ, бездельники, помогите одеться, — злобно сказал Морелос своему адъютанту и слуге. Те тут же бросились помогать своему патрону. Наконец, всё было готово, и Хосе Мария морщась и прихрамывая, вышел из госпитальной палатки.

"Будь прокляты эти чертовы горы и эти калифорнийские ублюдки", — злобно подумал Морелос, глядя на лежащий перед ним лагерь его армии. По планам кампании сейчас они должны были находиться минимум на пятьдесят километров севернее, но переход через горы спутал мексиканцам все карты.

Да еще и этот невесть откуда взявший стрелок, ранивший команданте. Откуда был произведен выстрел мексиканцы так и не узнали, тем более что в следующие несколько дней таких выстрелов был не один и не два.

Выстрел Гектора, ранивший какого-то важного чина мексиканской армии, стал первым в этой войне и послужил сигналом для егерей майора Фиста. Таких стрелков как Гектор или Ахиллес, среди них, конечно, не было, но зато у них были винтовочные гранаты, которые егеря, занявшие позиции на скалах, применили по голове колонны мексиканцев.

Противник ответил хаотичным огнем, не имевшим никакого успеха. Винтовочные гранаты и патроны, снаряженные пироксилином, в Мексику не поставлялись, и мексиканцы не поняли, кто их обстреливает и откуда. А после того как раздался чей-то истеричный крик: "Команданте убит!" мексиканцев охватила паника, которая и остановила движение их армии.

Правда быстро выяснилось, что Хосе Мария Морелос не убит, а ранен, пуля прошла касательной, переломав ему ребра. Но в любом случае командующий временно выбыл, и его место занял синьор Морено.

На состоявшимся уже после заката солнца военном совете, командиры мексиканцев приняли решение продолжить движение на север. Для обеспечения безопасности было решено привлечь добровольцев из числа тех революционных частей, которые воевали с роялистами в горной местности. Очень быстро команды добровольцев были сформированы и с утра охотники полезли в горы.

Где тут же столкнулись с егерями майора Фиста. Для обеих сторон это были чужие горы, но более лучшее вооружение и физическая подготовка калифорнийских егерей позволяла им раз за разом одерживать верх. Потери у мексиканцев были очень большие, но главную задачу они выполнили, пока егеря занимались ими, армия двигалась относительно спокойно, правда медленно.

Темпы продвижения снизились чуть ли не втрое и революционная армия, далеко отпустив от себя беженцев, спустилась с гор на неделю позже чем планировалось.

— Команданте, я рад, что вы снова в строю и с удовольствием возвращаю вам бразды правления армией, — Морено не лукавил, он действительно был рад. Руководить переходом через горы под постоянным обстрелом оказалось очень тяжело, особенно учитывая, что на второй день метким выстрелом калифорнийцы взорвали сразу пару зарядных ящиков с порохом. Благо это произошло уже под вечер и удалось за ночь распределись порох и ядра между носильщиками так, чтобы больших потерь боеприпасов больше не было.

А еще нервировали воздушные шары странной формой, которые постоянно висели над ползущей по земле армией. Их пытались отогнать залпами винтовок, но те были на недосягаемой высоте и ничего не получилось.

Морено видел подобные штуки в Сан-Франциско и был уверен, что Гамильтон знает о продвижении армии, это внушало определенные опасения, но всё равно, даже потеряв несколько сотен человек убитыми и ранеными, революционная армия сильнее войск Гамильтона. Скоро золото достанется тем, кто его по-настоящему заслуживает.

— Я тоже рад, синьор Морено. И примите мою благодарность. Вы отлично справились с очень трудной задачей. Я бы сам лучше не провёл армию через эти горы.

— Спасибо, вы мне льстите.

— Пожалуйста, когда мы возьмём Сан-Франциско, ваш вклад будет по достоинству оценен.

— Я очень на это надеюсь.

— А теперь возвращайтесь к командованию своей дивизией, армия Гамильтона в десяти километрах. Я планирую что завтра — послезавтра состоится сражение.

Это же время, дорога на Лос-Анджелес, десять километров к северу, лагерь калифорнийской армии.

— Поздравляю, майор Фист, ваши люди отлично справились, — радостный голос де Карраско был слышен чуть ли не во всём лагере, — господа! Наши егеря задержали продвижение противника чуть ли не неделю! Три сотни против семнадцати тысяч!

— Новые Фермопилы, — сказал, стоящий чуть левее от де Карраско, полковник Емельянов.

— Да, господин полковник! Вы правы! Именно что Новые Фермопилы, а майор Фист новый Леонид. Я лично попрошу господина президента, чтобы в предгорьях был основан новый город, который мы так и назовём: Новые Фермопилы!

— Извините, господин министр, могу я задать вопрос майору Фисту, — спросил Емельянов.

— Конечно, — де Карраско сделал приглашающий жест рукой.

— Спасибо. Майор, сколько вы потеряли людей?

— Пятьдесят два человека убитыми и восемьдесят раненых. Потери были бы меньше, если бы у нас не кончились винтовочные гранаты. В горах они оказались очень эффективны.

— А какие потери понес противник?

— В боях с нами около двухсот человек и я думаю, что еще тысячу мы положили во время обстрелов вражеской колонны. Сказать точнее не могу, господин полковник, часть обстрелов была ночью.

— Понятно, спасибо господин майор.

— Господа, — обратился де Карраско ко всем собравшимся, — мы еще успеем воздать майору Фисту и его людям все заслуженные ими почести, но сейчас я приказываю всем вернуться к своим обязанностям. Напомню, что по планам мы должны сегодня же ночью начать наносить артиллерийские удары по лагерю мексиканцев.

Такой план действительно был, и его приняли в качестве основного. Орудия калибром восемьдесят семь миллиметров имели дальность стрельбы порядка восьми километров, а их расчёты вдоволь натренировались в стрельбе с закрытых позиций.

В качестве корректировщиков будут использоваться дирижабли, их световые телеграфы ночью великолепно работали. Осветительных снарядов тоже было вдосталь.

Уже через полтора часа войска находились на боевой позиции, до лагеря мексиканцев было ровно семь километров и стрелковые полки приступили к ставшему уж традиционным делу, окапыванию.

Земля тут к этому подходила намного меньше, чем возле Монтеррея, поэтому к земляным работам привлекли и драгун, чего не делали ни перед боем с англичанами и во время учений. Заканчивали уже в свете костров, но к девяти часам всё было готово. Траншеи вырыты, артиллерийские позиции обустроены. Можно было начинать ночной концерт…

Но начинать нужно было с пристрелки, поэтому одно орудие первой батареи второго стрелкового полка сделало один выстрел в сторону лагеря мексиканцев. Снаряд лег с перелётом левее от цели. С Пегаса Три, этот сегодня дирижабль выполнял роль корректировщика для второго полка, передал информацию на батарею, наводчики внесли поправки и снова выстрелили… четвертый снаряд лёг точно по центру мексиканского лагеря и снёс взрывом одну из палаток.