Авантюрист. Русская Америка. Часть вторая (СИ) - Риддер Аристарх - Страница 1

Второе января тысяча восемьсот девятого года. Санкт-Петербург, Российская Империя.

"Наконец-то мы едем домой" — подумала Кончита, когда санный поезд тронулся. Её ждало двухмесячное путешествие по заснеженной России в город с непроизносимым для юной испанки названием Архангельск. Позади остались месяцы в вечно дождливом Петербурге.

Сейчас молодая женщина чувствовала облегчение. Светская жизнь оказалась совсем не такая, как она представляла себе, проводя долгие, однообразные дни до прибытия теперь уже её мужа в миссию Долорес.

Череда балов, приёмов, просто светских вечеров, на которых она должна была присутствовать как графиня и жена камергера русского императорского двора изрядно её вымотала. Это было тем более утомительно, потому что в доме мужа на Малой Итальянской улице её ждало маленькое сокровище, их сын Петенька.

Будь её воля, она бы вообще нос на улицу не казала, предпочитая проводить всё время с сыном, но, увы, дворцовый этикет штука безжалостная, раз даровал тебе Бог такого мужа, изволь соответствовать.

Но сейчас всё это кончилась и женщина с удовольствием баюкала сына на руках. Для полного счастья ей сейчас не хватало мужа, на Николае сейчас большая ответственность, почти восемьсот человек движутся в этом санном поезде, все они скоро направятся в Сан-Франциско

Подумав об этом, Кончита улыбнулась, где-то там за горизонтом, за заснеженной Россией и бескрайними водами трёх океанов лежит Калифорния.

Залитая солнцем страна вечного лета. Благословенная земля, которая дарит людям, её обрабатывающим три урожая в год и вознаграждающая за честный упорный труд золотом. Её дом, настоящий дом.

Под уютное поскрипывание поставленной на санки кареты она и сама не заметила, как начала засыпать. Кормилица маленького Петеньки, дородная Марфа с выдающимися достоинствами приняла ребёнка из рук своей хозяйки и та вскоре уснула.

А вот её мужу, графу Николаю Петровичу Резанову было не до сна. Он с самого утра не слазил с седла. Шутка ли столько людей под его началом.

И далеко не все они были крепостными, почти полсотни армейских и флотских офицеров, учёные, инженеры, студенты, даже десяток преподавателей из пяти российских университетов. Кто-то, как армейская и промышленная комиссии отправились по царской воле, кого-то сманил он сам.

Ну а кто-то присоединился к Резанову добровольно. Один из таких добровольцев как раз подъехал к нему на лошади, желая продолжить начатый еще позавчера разговор.

— Значит, Николай Петрович, моя "Нева" сейчас в Новоархангельске?

— Когда мы уходили из Калифорнии, она была там, Юрий Федорович.

— Честно сказать, я даже и не думал, что увижу её еще когда-нибудь.

— Даст Бог, увидите. Месяцев через шесть-семь.

— Да, если только мы доберёмся до вашей Калифорнии и за это время с "Невой" ничего не случится.

— Доберёмся, Юрий Федорович, вот увидите.

— Я всё ж таки не понимаю, Николай Петрович, как вы собираетесь перевезти такую прорву народу. Всё ж таки восемьсот человек это не мало, а у вас один фрегат и пока непонятное мне судно снабжение.

— Об этом вам нужно было переговорить с нашим капитаном, господином Йоргисом, но он, увы, намного раньше нас отправился в Архангельск. Впрочем, он мне объяснил, что к чему и я в общих чертах понял.

— Слушаю вас очень внимательно.

— Как я вам и говорил позавчера, корабли, на которых мы прибыли в Россию не парусные, у фрегата "Стелла Марис" паруса это вспомогательный движитель, а судно снабжения "Кадьяк" вообще не имеет парусного вооружения. В качестве движителя используется паровая машина.

— Да, всё верно, звучит дико, но раз вы так говорите…

— Всё именно так и есть. В качестве топлива используется уголь, а также нужна пресная вода для машин. Вся штука как раз в судне "Кадьяк" Оно было построено с тем расчётом, чтобы обеспечить переход из залива Сан-Франциско в Архангельск вообще без захода в другие порты. Мы, собственно, так и планировали поначалу. Это потом Панайотис решил сделать наше путешествие несколько более комфортным

— И я по-прежнему ничего не понимаю.

— Минуту терпения, Юрий Федорович. Когда стало понятно, что нам предстоит перевезти много людей в Калифорнию, капитан Йоргис и капитан Лопес, он командует "Кадьяком", решили что лучшим решением будет уменьшить запасы угля и воды на судне снабжения. Они раньше нас убыли в Архангельск, как раз для того чтобы переоборудовать "Кадьяк": демонтировать часть цистерн и угольных бункеров и поставить на их место четырёх ярусные нары. Будет тесно и жутко неудобно, но ничего переживём. На "Стелла Марис" будет то же самое, так что все в одинаковых условиях.

— Звучит ужасно. И в таких условиях люди будут в море три месяца. Вы помните, как протекало наше плавание? А ведь там народу на шлюпах было существенно меньше.

— Да. С вами не поспоришь, но есть один нюанс. Я вам вчера не успел рассказать все подробности, думаю, что сейчас самое время. Государь император не просто так договорился с англичанами, одним из пунктов нашего соглашения является еще и то что мы, во время возвращения в Калифорнию, будем заходить в порты Британии и её союзников. И начнём с Лондона. Тем более что там, у господина Йоргиса есть кое-какие поручения от мистера Гамильтона, да и у меня есть планы на этот город.

— Что ж понятно, спасибо, Николай Петрович, я поеду к морякам.

— Еще увидимся, — ответил Резанов, и, развернувшись, поехал к карете жены.

То, что Юрий Федорович Лисянский изъявил желание присоединится к этой экспедиции, стало для Резанова большим сюрпризом, тем более он точно знал, что Лисянский сделал это добровольно.

Они стали практически врагами во время Первой Русской Кругосветной Экспедиции, не раз и не два высказывая друг о друге огромное количество нелицеприятных вещей. Кроме того, уже в Петербурге Резанов узнал содержание доклада, который Лисянский подал в морское ведомство. Там Николай Петрович был выставлен в абсолютно чёрном свете.

Тем удивительнее для него стало увидеть Лисянского на пороге собственного дома. Еще год назад дело закончилось бы как минимум мордобоем, а скорее всего дуэлью.

Но за прошедшее время Резанов достаточно сильно изменился, поэтому два этих, в высшей степени достойных человека и патриота нашли в себе силы оставить вражду в прошлом.

И это было хорошо. Как ни крути, Юрий Федорович был выдающимся моряком, такие люди точно будут не лишними в молодой Калифорнийской Республике. Тем более что государь император в последней беседе с Резановым повелел тому потратить часть из второго части золота, которое Калифорния передаст Российской Империи на постройку сразу двух военных кораблей, шлюпов или корветов. Они должны будут дать начало русской эскадре в Японии.

На слова Резанова о том, что Калифорния не может построить военные корабли, по причине отсутствия подобного опыт царь поморщился и сказал, что распорядиться отправить туда несколько корабелов.

Сегодняшним утром Николай Петрович переговорил с этими людьми, их было трое под началом корабельного мастера Никифорова, полного офицера с рано поседевшей головой и уродливым шрамом через всё лицо:

— Значит, господин граф, это вам я обязан за то, что меня отправляют в какую-то задницу? — Никифоров обдал Резанова застоявшимся перегаром.

— Будьте любезны представьтесь, — холодно сказал Николай Петрович.

— Викторин Львович Никифоров, корабельный мастер, — со значением произнёс его собеседник.

— Да, Викторин Львович, именно так. Но если вы в таком виде приходите к своему новому начальству, то думаю что мне следует прямо сейчас отправиться в адмиралтейство. Уверен, там войдут в моё положение и вас заменят.

— Зачем сразу так, господин граф? — Никифоров хоть и был пьян, сообразил, чем ему может грозить визит такого высокопоставленного человека в адмиралтейство.