Три Нити (СИ) - "natlalihuitl" - Страница 73

— Если Уно считает, что это поможет, я верю ему.

— А Шаи вот не верит.

— У Шаи свои рдзиб-рдзиб[3] в голове, — отмахнулся Утпала. — Понятно, почему он злится, но злость, пускай и оправданная, мешает ясно думать. Уж я-то знаю: пару жизней назад я сам был таким же… или даже хуже. Мне Уно не причинил никакого зла. Я невзлюбил его из чистого предубеждения, еще до того, как встретил. Уже по имени было ясно — он из Старого Дома; у них, знаешь, ребенок всегда получает семейное имя как часть своего. Например, Камалу звали когда-то Сатхатхор из семьи Хатхор; ну а Уно…

— Нефермаат, — выпалил я, не сдержавшись; Утпала удивленно покосился на меня, но продолжал:

— Да, точно. Стало быть, из семьи Маат. Этого мне было достаточно — в Новом доме нам с детства внушали, что обитатели Старого Дома не такие, как мы. Снаружи похожи, но внутри больше звери, чем ремет… Даже не звери — те знают, что такое любовь, ласка или привязанность; скорее, ящерицы или змеи. Вот и в моих глазах они были опасными чужаками, всегда готовыми предать, всегда преследующими только свою корысть. Но очень скоро я должен был признать, что неправ.

— А как это случилось?

Утпала провел ладонью по лбу, точно стирал невидимую сажу, а потом снова заговорил — медленно, тихо и время от времени поглядывая на пол, будто там были разбросаны подсказки.

— Дело было лет через пятьдесят после падения. Кекуит тогда спала; все ее чувства притупились. Поэтому, когда вокруг долины начали собираться стада Лу, мы не сразу узнали об этом. Первыми нас предупредили быки-ньен; раньше их много жило в окрестностях. Испугавшись дрожи земли, они выбежали на поля перед Бьяру и остановились. Их придавило заклятье, опоясывающее город. Так быки стояли с минуту, принюхиваясь к ветру, а потом задрали головы вверх и разом заревели — будто одновременно подули в тысячу раковин. И вдруг из облаков на Бьяру полетели огненные стрелы.

Это явились воздушные Лу. Ты, должно быть, никогда не видел их: сейчас они остались разве что на Апарагояне, да и то вряд ли… Кости у них полые, как у птиц; шкура тонкая и растягивается, будто зоб у жабы; внутри брюха есть пузырь с горючим веществом. Летали змеи вот как: набирали воздух в отростки, соединяющиеся с легкими, и разогревали своим внутренним жаром. От этого их тянуло вверх; а направляли полет они костяными лопастями на хвосте. Но, как ни страшны были эти раздувшиеся великаны, их медленное парение не шло ни в какое сравнение с быстротой ирет. В мгновение ока те облепили Лу, а змеям оставалось только щелкать пастями и шипеть, пока их заживо раздирали на куски.

Но не успели мы обрадоваться легкой победе, как пришла весть о том, что земные Лу пытаются добраться до города через полузаваленные пещеры под долиной. Действие заклятья только замедлило их, но не остановило.

Знаешь, как Лу движутся под землей?.. Во главе стада идут самые старые и самые большие, — шкура у них толстая, как у десятка слонов, снизу проложена слоем упругого жира, а сверху покрыта твердой, ребристой чешуей. Пока Лу прокладывают путь клыками и роговыми наростами на морде, эти чешуи шевелятся, производя оглушительный звон, и отбрасывают назад разрыхленную почву. Все, что не удается убрать, Лу пожирают, пропуская сквозь собственные кишки, как обычные черви. Ну а следом за вожаком ползут сотни его детей — они помельче и послабее, но все равно зловредны.

В тот день на Бьяру наступало семь таких великанов с потомством, и нам предстояло решить, как сражаться с ними. Ирет были заняты битвой наверху; Кекуит спала… Кто-то предложил обрушить им на головы своды пещер — однажды этот способ сработал. Но тогда Бьяру не было и в помине; теперь взрывать землю было попросту опасно — вместе со змеями мог сгинуть и сам город. Другие хотели использовать две малые ладьи, что были у нас: хоть они и не предназначались для сражений, но все же были оснащены подобием сен. Правда, для того чтобы поразить змеев, к ним нужно было подлететь почти вплотную…

Но Нефермаат не позволил этого. Он сказал:

— Малые ладьи слишком ценны. Кекуит нескоро родит новые — может, уже никогда. Мы не должны подвергать их опасности; да это и не нужно. Змеи снаружи — просто животные. У них большие зубы и толстые шкуры, но никакие челюсти не пробьют наши доспехи, и никакая чешуя не выдержит удара хопеша. Мы можем убить их своими руками.

Спорящие умолкли; в его словах была правда — но никому не хотелось встречаться с чудовищами лицом к лицу. Тогда, чтобы скрыть страх, я спросил:

— Даже если так, нам нужно выманить их на поверхность до того, как они доберутся до города. Сражаться внутри Бьяру нельзя.

Тут поднялись с мест ваши колдуны — их пустили на совет вместе с тогдашним Железным господином. Тот был уже очень болен; только снадобья, которыми его потчевали знахари, могли на время привести его в чувство. И вот эти самые колдуны утверждали, что легко могут выманить Лу наружу там, где мы укажем. Все, что потребуется для этого, — взять с собою еще с десяток вепвавет. Их уверенность была так велика, что убедила и нас. Мы условились, что колдуны и ахаути отправятся в устье долины на малой ладье; высадив их, та укроется в скалах и будет ждать вестей — чтобы спешить на помощь нам или Кекуит.

И вот ахаути стали собираться — между делом посылая проклятия тому, кто отправляет нас на смерть, пока сам будет отсиживаться в безопасности. Но, к моему удивлению, Нефермаат последовал за нами и тоже надел доспехи. Стоит, наверно, сказать, что это не простые куски железа…

— Аа, это те, в которых бежишь быстрее ветра, перепрыгиваешь через горы и становишься неуязвимым для любого оружия? — со знанием дела уточнил я; Утпала, кажется, был сражен моей осведомленностью, так что пришлось объяснить. — Я про такие в песнях слышал. Вот, например:

Надел Гэсэр сорочку из облака белого,

Надел поверх золотую рубаху парчовую,

Тонка та рубаха, а вражий меч не порвет ее,

Тонка та рубаха, а вражья стрела не пробьет ее,

Надел он штаны, чернее медвежьей печени,

Надел сапоги, носами макар украшены:

В лесах зеленых лапу поднимешь в них –

У вод студеных тотчас опустишь ее!

Надел он шапку соболью, а шапка та — с холм травяной,

А кисть на ней — три на десять ячьих хвостов…

— Да, почти так, только вместо шапки шлем. По счастью, без всяких кисточек! — перебил лха, не дав мне перейти к подробному описанию пояса, накидки, щита, меча, лука, колчана, ездового барана героя и упряжи сего барана, хотя каждый из этих предметов отличался многими чудесными свойствами и явно заслуживал внимания! Но дослушать рассказ Утпалы мне тоже хотелось, а потому я не стал настаивать. — На чем я остановился? Ах, да. Нефермаат отправился с нами. И хотя это был достойный поступок, а обитатели Старого Дома всегда ценились бою, даже если не воспитывались как ахаути, его спокойствие взбесило меня. Как будто мы шли не сражаться, а цветочки нюхать! Не выдержав, я приблизился к Нефермаату и прошептал — тихо, чтобы не слышали остальные:

— Ты бережешь ладьи — но не бережешь своих товарищей. А каждый из нас ценнее этой посудины!

Он посмотрел на меня так, что кровь прилила к щекам, хоть я не знал еще, чего стыжусь.

— Там, в городе, тоже остались наши товарищи — и сотни вепвавет. Откуда тебе знать, Уси (так раньше звали меня), что в горах не прячется еще бо́льшая орда змей? Что, если семь червяков просто отвлекают нас, и когда мы ввяжемся в драку, бросив на нее все силы, их сородичи нападут со спины? Куда деваться жителям Бьяру, если малые ладьи не придут на помощь? Как бежать? Пешком через горы?.. Я ценю каждого ахаути; но даже все скопом вы не стоите целого города!

Эта отповедь оставила меня стоять с открытым ртом и нелегким сердцем. Хоть он и был прав, я никак не мог отделаться от мысли, что за разумными речами скрывается… неведомо что, — Утпала тяжко вздохнул и потер ладонью воловью шею. — Ведь я говорил тебе: нас учили видеть в жителях Старого Дома врагов. А между тем, Нефермаат не зря опасался Лу; я и сам скоро убедился, что в войне с этими тварями никакая предосторожность не бывает лишней!