Выбери любимый жанр

Падение (ЛП) - "dalightiscomin" - Страница 45


Изменить размер шрифта:

45

— Останься, — говорит он, двигаясь ко мне так быстро, что я почти врезаюсь в машину. — Я дам тебе еще три сотни.

Мои пальцы сжимают ключи.

— Алек, — предупреждаю я, поднимая другую руку в защиту. — Нет. Я иду домой.

Дрожащей рукой я поворачиваюсь, чтобы отпереть машину, надеясь как можно быстрее сесть в нее и уехать.

Отвернуться от него — моя самая большая ошибка.

Глава 20

Скарлет

— Не поворачивайся ко мне спиной.

Голос Алека, как бритва, с острыми краями, режет меня насквозь.

В миг я осознаю, что он не такой милый, мягкий парень, каким я его считала, я прижимаюсь к машине, его вес давит на меня сзади, руки зажаты между телом и машиной.

— Пошли, — шепчет он. — Я видел, как ты на меня смотришь.

Его дыхание касается моей шеи, щеки. От него пахнет виски и одеколоном.

— Отвали от меня, — выдавила я сквозь стиснутые зубы, пытаясь оттолкнуть его.

— Ты тоже хочешь этого, — говорит он, прижимаясь к моей пояснице. Его рука скользит по моему бедру, пальцы тянутся под футболку. Мое горло сжимается от страха, но вместо того, чтобы прижаться к нему, я двигаю бедрами вперед, прижимая его пальцы к дверце машины.

— Не будь такой, — говорит он тошнотворно сладким голосом от которого у меня мурашки по коже.

— Я сказала хватит.

Он хихикает, его дыхание обжигает мое лицо.

— Да, ты это говорила. Но я знаю, какая ты. Не говори, что не хочешь этого.

Я изо всех сил стараюсь освободиться, мой разум кружится от того, насколько он силен.

— Я хочу, чтобы ты отвалил от меня.

Алек ослабляет давление на долю секунды, ровно настолько, чтобы я ударилась головой об окно грузовика. Боль пронзает скулу и череп, посылая раскаленные добела искры, танцующие перед глазами. Стекло ледяное, такое холодное, что почти обжигает.

— У тебя охрененный рот.

Он снова смеется, но за этим стоит яд; он больше не играет. Он злится. Он зол и пьян, час ночи, и вокруг ни души. Дверная ручка впивается мне в бедро, сердце сильно колотится, я на мгновение боюсь, что меня вырвет.

Я могу думать только о Коди.

Все, о чем я могу думать, это вернуться домой к нему, в безопасную квартиру, и в безопасность сильных рук, которые, я знаю, ждут меня.

Кровь бешено колотится, адреналин разливается по всему телу, я слышу, как бьется сердце.

Горячие, липкие руки тянутся к моей талии, и как будто что-то щелкает внутри меня. Роковая ошибка Алека в том, что он отпустил меня на долю секунды.

Он откидывается назад, пытаясь стянуть с меня джинсы, и я использую эту возможность, чтобы как можно сильнее откинуть голову ему на лицо. Задняя часть моего черепа соединяется с его носом, и снова звезды и цветные пятна танцуют в моем видении. Вскрикнув, я прижимаю руку к затылку, наблюдая, как он отступает назад, зажимая нос.

Этот шаг назад создает некоторое пространство между нами, и, забыв о боли в голове, я бью ногой между его ног.

Его пронзительный крик эхом разносится по пустырю, когда он падает на колени, сжимая руками промежность.

— Гребаная сука, — выплевывает он, перекатываясь на бок.

Желание снова пнуть его очень сильное, но боль в голове и бурлящий адреналин в венах заставляют меня нащупывать ключи.

Не знаю, как я добираюсь домой.

Я не могу вспомнить дорогу, только грохот в голове. Мои ноги кричат, когда я поднимаюсь по лестнице, руки дрожат, а права сторона лица опухла и болит. Женщина с нижнего этажа протискивается мимо меня по лестнице.

— Эй, осторожнее!

К тому времени, как я добираюсь до своей квартиры, мои ноги как желе, и каждый шаг кажется горой. Но я так близко. Так близко к безопасности.

Я просто добираюсь до кухонной раковины, прежде чем меня рвет. Снова и снова у меня сводит живот. Колени дрожат, я опираюсь на стойку.

— Скарлет?

Когда дверь спальни открывается за моей спиной, кухня заливается светом. Я вытираю рот рукой и кладу ладони по обе стороны раковины, глубоко дыша, ожидая, когда пройдет тошнота.

Через секунду теплая рука Джастина лежит на моей спине.

— Ты в порядке?

Дрожащей рукой я убираю волосы с шеи, отбрасывая их в сторону. Я поворачиваюсь к нему лицом и даже в тусклом свете вижу, как краска отливает от его лица. Его руки поднимаются к моему лицу, его прикосновение неуверенное, но нежное.

— Я…

Я не знаю, что сказать.

— Кто это с тобой сделал? — спрашивает он темным, как приближающаяся гроза, голосом. — Это был Маркус?

Я качаю головой, моя нижняя губа дрожит.

— Кто-то в клубе?

Я снова качаю головой.

— Скажи мне, Скарлет, — шипит он. — Скажи мне, кто это был.

— Я не знаю, кто он, — отвечаю я тихо, мой голос дрожит. От одного разговора у меня по лицу пробегает боль. — Он был просто парнем. Он загнал меня в угол на парковке.

Все тело Джастина напрягается, когда он осматривает каждый дюйм моего тела, руки нервно трепещут на моем животе и бедрах.

— Он…?

— Нет.

Джастин молча нахмурился и посмотрел на меня сверху вниз.

— Расскажи мне, что случилось, — тихо говорит он, нежно проводя большим пальцем по моей щеке.

Не в силах смотреть на него, я рассказываю ему все. Чувство вины так давит на язык, что рот наполняется им. Каждое слово, которое я говорю, тонет в нем.

— Я хотела сказать тебе, — говорю я потом, моя рука лежит на его руке. — Я просто не хотела, чтобы ты волновался. Думала, все будет хорошо.

Отойдя от меня, он вытаскивает свою руку из-под моей.

Он прижимает ладонь правой руки к глазу, стиснув зубы. Мгновенно, каждая ложь и каждая глупость, которую я сделала, заполняет мои кости, давят на меня.

Когда Джастин убирает руку от лица, выражение его лица становится нарочито пустым. Колеса крутятся в его голове, и все, о чем он думает, тщательно скрыто от меня. Я видела это раньше, но никогда так. Это осязаемо; настоящее живое существо свернулось в его мышцах, единственный намек на его присутствие — нежная дрожь, сотрясающая руки, и тиканье челюстных мышц.

Даже с другого конца комнаты, где он расхаживает взад и вперед по линолеуму, видно напряжение в его руках.

Кровь стучит, как отбойный молоток. Адреналин ушел, мое тело пустеет, каждый мускул обмяк и дрожит.

Джастин делает несколько глубоких вдохов. Его челюсть двигается, мышцы напрягаются.

— Джастин…

Когда его кулак касается стены на кухне, я подпрыгиваю.

Второй удар вызывает трещину в гипсокартоне, и он останавливается, только когда на стене появляются пятна крови.

— Черт, — шепчет он, пожимая свою руку.

— Джастин, — снова говорю я хриплым голосом. — Остановись.

Его плечи опускаются, и, наконец, после того, что кажется вечностью тишины, он поворачивается ко мне, выражение его лица смягчается.

Не говоря ни слова, он идет к холодильнику и достает пакет замороженного горошка. Он молча заворачивает их в кухонное полотенце и встает передо мной, слегка наклонив голову и прижимая компресс к моей щеке. Я вздрагиваю от прикосновения мешка со льдом, и его рука ложится на другую щеку, мягко обхватывая голову. Его лицо напряжено, он притягивает меня ближе и обнимает. Вес его тела заставляет меня чувствовать, что я наконец-то могу дышать.

— Прости, — тихо говорю я.

Джастин не отвечает.

— Мне очень жаль.

Вздохнув, Джастин говорит:

— Я знаю.

Я кладу голову ему на грудь.

— Это еще не конец, — шепчет он, крепче обнимая меня. — Мы поговорим об этом, и ты мне все расскажешь.

Я киваю.

Его рука медленно скользит по моей спине длинными, успокаивающими движениями.

— Я чертовски зол сейчас.

Я снова киваю. Не знаю, как долго мы стоим там, но через некоторое время Джастин наклоняется и берет меня за руку.

— Пошли.

Молча, Джастин ведет меня в ванную, где очень медленно, он снимает с меня слои одежды, бросая их к нашим ногам. Мышцы шеи и плеч болят, а пульсация крови за опухшим глазом так болезненна, что хочется плакать.

45
Перейти на страницу:

Вы читаете книгу


Падение (ЛП)
Мир литературы