Между планетами - Хайнлайн Роберт Энсон - Страница 1

• 1/67
• Следующая

— Полегче, малыш, полегче!

Дон Харви придержал своего маленького верхового пони. Обычно Лэйзи [Лэйзи-от «Lazy» (англ.) — ленивый. (Здесь и далее примеч. пер.) ] соответствовал своему имени, но сегодня он, похоже, решил получить приз. Дон не обвинял его. День был такой, какие бывают только в Нью-Мексико: небо начисто вымыто прошедшим доящем, земля уже сухая, но вдалеке еще висит кусочек радуги. Небо было слишком синее, кусты слишком розовые, а горизонт — слишком четкий, чтобы выглядеть убедительно. Невероятный покой царил над Землей, и вместе с ним — затаенное предчувствие чего-то чудесного.

— У нас весь день впереди, — предупредил он Лэйзи, — так что смотри не взмылься. Вон там, впереди, крутой подъем.

Дон восседал в великолепном мексиканском седле, которое родители прислали ему на день рождения. Это была изумительная вещь, расшитая по-индейски серебром, но она была так же неуместна в простой сельской школе, как парадная одежда на клеймении скота. Этого его родители не учли. Дон гордился им, потому что другие ребята ездили в простых седлах. Они немилосердно подшучивали над ним и, впервые увидев подарок, сразу же окрестили Дональда Джеймса Харви Доном Хайме.

Вдруг Лэйзи шарахнулся в сторону. Дон огляделся, что-то заметил, выхватил оружие и выстрелил. Потом он слез с пони, перебросив поводья вперед, и осмотрел дело своих рук. В тени скалы все еще корчилась порядочная, с семью погремушками на конце хвоста, змея. Голова ее, отсеченная лучом, лежала рядом. Дон решил не брать погремушки: если бы он попал точно в голову, он бы их взял, тогда было бы чем хвастаться. А он был вынужден повести лучом, чтобы добить ее. Если бы он принес так неуклюже убитую змею, кто-нибудь наверняка спросил бы, зачем ему этот садовый шланг. Он оставил змею на земле и вскочил в седло.

— Всего лишь нестоящая старая ползучка, — пробормотал он, успокаивая Лэйзи. — Она больше испугалась тебя, чем ты ее.

Он щелкнул языком, и они тронулись. Через несколько сот ярдов Лэйзи опять прянул — на этот раз не от змеи, а от неожиданного звука. Дон придержал его и свирепо выговорил:

— Ты, кусок сала с птичьими мозгами! Привыкнешь ты не дергаться, когда звонит фон?

Лэйзи переступил копытами и всхрапнул. Дон дотянулся до передней луки седла, взял фон и ответил: — Мобиль 6-Джей-233309, говорит Дон Харви.

— Это мистер Ривз, Дон, — раздался голос директора школы Ранчито Алегре. — Где ты сейчас?

— На верхушке Педлерз Грейз Меса, сэр.

— Возвращайся как можно быстрее.

— А в чем дело, сэр?

— Радиограмма от твоих родителей. Я вышлю за тобой коптер, если повар вернулся, и кого-нибудь, чтобы привести твою лошадь.

Дон поколебался. Он не хотел, чтобы кто-то чужой ехал на Лэйзи, но и загонять его не хотел. С другой стороны, радио от предков не могло быть не важным. Родители его были на Марсе, и мать присылала письма регулярно, с каждым кораблем, — но радиограммы, не считая рождественских и по случаю дня рождения, были почти неслыханным событием.

— Я поспешу, сэр.

— Хорошо! — мистер Ривз отключился. Дон повернул Лэйзи. Тот казался разочарованным и смотрел на хозяина с укором.

Они были уже в полумиле от школы, когда вертолет с ранчо засек их. Дон помахал рукой, отсылая его, и сам довел Лэйзи. Любопытство так и подгоняло его, но он все же вымыл и обтер пони. Мистер Ривз ждал в конторе. Он вручил Дону радиограмму. Она гласила:

ДОРОГОЙ СЫН, ТЕБЕ ЗАКАЗАНО МЕСТО «ВАЛЬКИРИИ» ЗЕМЛЯ-БЛИЖНЯЯ ДВЕНАДЦАТОЕ АПРЕЛЯ. ЛЮБОВЬЮ — МАМА И ПАПА.

Дон хлопал глазами, глядя на радиограмму, с трудом припоминая, какое нынче число.

— Но ведь это прямо сейчас! — воскликнул он наконец.

— Да. Ты не ждал этого?

Дон задумался. Конечно, он ждал поездки домой, если ее можно так назвать, — ведь он никогда еще не был на Марсе, — но полагал, что поедет в конце учебного года. Если бы они организовали его поездку на «Ван дер Декене» не теперь, а месяца через три…

— Нет, пожалуй, нет. Я не могу понять, почему они посылают за мной до окончания семестра.

Мистер Ривз поглядел на свои тщательно подстриженные ногти. — Я думаю, причина очевидна.

Дон удивился.

— Вы имеете в виду?.. Мистер Ривз, вы думаете, что произошли какие-то неприятности?

— Дон, я не предсказатель, — мрачно ответил директор. — Но я думаю, что твои родители очень беспокоятся о тебе и стараются, чтобы ты оказался вне зоны потенциальной войны, причем как можно скорее.

Дон все еще не мог понять. Войны были для него лишь понятием из курса истории. Конечно, изучая политологию, он следил за современным колониальным кризисом. Но все же эти события казались очень далекими и нереальными даже для него, хотя он достаточно много путешествовал. Это было дело дипломатов, политиков, оно не касалось простых людей.

— Послушайте, мистер Ривз! Возможно, они приняли слишком поспешное решение. Я думаю иначе. Мне хотелось бы послать им радиограмму и сообщить, что я прибуду со следующим кораблем, когда закончится учебный год.

Мистер Ривз покачал головой.

— Нет, я не могу разрешить тебе поступать против воли твоих родителей, а во-вторых… — Директор школы, казалось, с трудом подбирал нужные слова. — Я хочу сказать тебе, Дональд, что в случае войны ты можешь оказаться… как бы это лучше сказать… в двусмысленном положении.

Казалось, слабый ветерок пробежал по кабинету. Дон почувствовал себя одиноким и повзрослевшим.

— Ну почему все так получается? — недовольно спросил он.

Мистер Ривз внимательно рассматривал ногти. — Ты представляешь себе, в чем заключаются твои патриотические обязанности? — медленно спросил он.

Дон заставил себя подумать об этом. Его отец был рожден на Земле; мать была из колонистов Венеры второго поколения. Но ни одна из этих планет не была их настоящей родиной. Они встретились и поженились на Луне, затем вместе занимались планетологическими исследованиями в различных местах Солнечной системы. Сам Дон родился в космосе, и в его свидетельстве о рождении, выданном Федерацией, графа «национальность» осталась незаполненной. Таким образом, он имел право на двойное гражданство. Он не ощущал себя колонистом Венеры: прошло так много времени с тех пор, как его семья в последний раз была там, что Венера представлялась ему чем-то нереальным. С другой стороны, ему было уже одиннадцать лет, когда он впервые увидел чудесные зеленые холмы Земли.

• 1/67
• Следующая