Синтез (СИ) - "Токацин" - Страница 70

С маленькими деталями было трудно работать, но Гедимин почти закончил намеченное к часу ночи — оставалось несколько незначительных доработок. Он потянулся за электродами и вздрогнул, услышав из-за стены сдавленный стон, переходящий в вой.

Шум потревожил не только его — в последующие пять секунд в сорок пятую комнату заглянули все, кто жил поблизости. Места внутри хватило не всем.

Лилит сидела на полу, закрыв ладонями лицо; всё её тело содрогалось. Глухой стон переходил в крик, обрывался и повторялся снова и снова. Гедимин схватил её, силой поставил на ноги, оторвал ладонь от лица, — зрачки самки расширились, закрыв радужку.

— Что происходит? — растерянно спросил он. Лилит всхлипнула и обхватила его, прижимаясь щекой к груди.

— Следовало ожидать, — сказал, входя в комнату, Гай Марци. — Это больно. Мы все здесь, если это нужно.

Самка мотнула головой. Гедимин сквозь комбинезон чувствовал, что она излучает жар.

— Кому уйти, кому остаться? — без малейшего удивления спросил комендант.

— Уходите все, — выдохнула Лилит, вцепляясь в Гедимина. — Вот он пусть останется.

— Естественно, — кивнул Гай. — Уходим!

Секунду спустя в комнате не осталось никого, кроме Лилит и Гедимина. Самка испустила короткий стон и обмякла, сползая на пол. Гедимин опустился следом, придерживая её голову.

— Что я должен делать? — спросил он. Лилит открыла глаза — её радужка по-прежнему была чёрной, но взгляд не помутнел.

— Держи меня, — тихо сказала она. — Не отпускай, что бы ни происходило. Я скажу, когда всё закончится.

— Это поможет? — Гедимин крепко прижал её к груди. Самку затрясло.

— Держи, — повторила она, запрокидывая голову и захлёбываясь воем.

Только через час жар начал спадать, а судороги прекратились. Лилит лежала рядом с Гедимином, уткнувшись лбом в его грудь и изредка всхлипывая. Он, высвободив одну ладонь, неловко гладил её по спине.

— Спасибо тебе, — пробормотала она, выворачиваясь из его рук, вытерла лицо и осторожно прикоснулась к его виску. Гедимин мигнул и поспешно сел. «Кажется, я отключился,» — он провёл ладонью по глазам.

— Спасибо, — повторила Лилит, обнимая его. Её глаза снова стали сине-зелёными.

— Не за что, — отозвался Гедимин. — Я ничего не сделал.

— Сделал, — прошептала самка. — Ты один пытался помочь Эгиону. Только ты, больше никто.

— Это была бесполезная попытка, — сузил глаза ремонтник. — Не стоит благодарности. Теперь я попробую сделать что-нибудь полезное. Тебе всё ещё нужна гальваника?

Лилит изумлённо мигнула.

— Миллион метеоров… Ты действительно псих, — она покачала головой. — Берёшься сделать?!

— Никаких сложностей, если ты достанешь электролит, — Гедимин, покосившись на соседние комнаты, понизил голос. — Будет ещё одна дыра в стене, но проводка должна выдержать.

— Ого, — самка едва заметно усмехнулась. — Гай будет в восхищении. Так, подожди. Ты не знаешь, какая ванна будет нужна. И… до послезавтра отложи это, ладно?

— Идёт, — Гедимин тяжело поднялся с матраса. В голове гудело. «Воздействие высоких частот,» — подумал он. «Этой ночью лучше не прикасаться к инструментам. Ничего, кроме поломок и травм, не выйдет!»

На порог комнаты шмякнулись два полных контейнера. Гедимин поднял их и сел обратно на матрас. В коридоре стучали колёса тележки — Лилит развозила еду и уже прошла полбарака, когда стук неожиданно затих. Гедимин, вскрывающий контейнер, остановил руку и прислушался.

— Эзра в бригаде уборщиков, — негромко говорил кто-то в коридоре. — В ночной смене. Макаки считают, что этого ему хватит.

— Угу, — отозвалась Лилит. — Ещё что?

— Перед подъёмом они вывозят мусор на свалку, — продолжал незнакомый eateske. — Он с немалой вероятностью заедет с первой стрит, со стороны южного поста.

— Лишних бы не принесло, — пробормотала самка. — Нашим я скажу.

Незнакомый eateske прошёл по коридору, миновал молчаливого коменданта и вышел на улицу. Гедимин опустошал контейнеры и задумчиво щурился. «Перед подъёмом, со стороны южного поста. Удобное место для засады. Наверное, Линкена можно не звать.»

…Гай Марци изумлённо мигнул, увидев Гедимина в девять вечера на пороге барака. Ремонтник прошмыгнул мимо, не вступая в разговоры, — ему нужен был только фонарь, оставленный с вечера в комнате. Проходя мимо сорок первого дверного проёма, он увидел свет. «Уже заняли,» — подумал он, вспомнив очередной глайдер, набитый битком, на посадочной полосе и толпу оборванных переселенцев у нового барака. Заглядывать в комнату он не собирался, но жилец сам вышел навстречу.

Ему уже выдали новую одежду — светло-синий комбинезон уборщика. Он посмотрел на Гедимина, смерил его оценивающим взглядом и протянул руку.

— Мы соседи, не так ли? Я Кенен Маккензи.

Сначала Гедимину показалось, что у новичка красные глаза, но, приглядевшись, он понял, что радужка пурпурная. «Маккензи? Землянин? Странное имя…» — ремонтник удивлённо мигнул, сообразив, что это второй встреченный им eateske — после Линкена — взявший себе имя из родного языка.

— Гедимин Кет, — он пожал протянутую руку. — В базе макак ты тоже значишься как Кенен?

Новичок едва заметно усмехнулся.

— Разумеется. Макаки очень не любят вносить исправления в базу. Твоё имя тоже не вполне обычное для искусственнорождённого…

Гедимин вспомнил, как у трапа «Койота» спорили шериф, охранники и федералы, и усмехнулся в ответ.

— Плохую работу тебе дали, — он кивнул на комбинезон Кенена. — Ничего нельзя сделать, чтобы перевестись на рудник?

— О, — eateske оглядел себя и весело хмыкнул. — Я не слишком люблю шахты, Гедимин. Сейчас я учётчик, и в этом нет ничего плохого. Не подскажешь, как тут принято проводить вечера?

«Этого ещё не хватало,» — ремонтник сузил глаза.

— Сходи в информаторий, — сказал он, отвернулся и пошёл в свою комнату.

Оставшиеся часы до отбоя он провёл на свалке, иногда с тоской оглядываясь на обломки бронехода, брошенные поверх разнородного мусора. Изучать их было некогда. Западный край оврага не так уж хорошо проглядывался с южного поста охраны — кроме раскатанного участка дороги, освещённого фонарём соседнего барака, тут были сваленные в кучу валуны, пеньки, оставшиеся от кустов, множество выступов и неровностей, за которыми в темноте было бы очень легко спрятаться. Оставалось решить вопрос с дорогой — Гедимину не хотелось пересекать отлично освещённую улицу под взглядами охраны с двух постов — и не хотелось, чтобы кто-нибудь выдал его раньше времени.

— С самого отбоя? — настороженно взглянул на него Гай Марци. — Очередной идиотский эксперимент? Смотри, Гедимин, второй раз могут выстрелить не из станнера…

В бараке «Мю-один» ночи — по крайней мере, эта — проходили очень тихо. Никто не бродил по коридору, ничего не взрывалось и не скрежетало. Eateske, в чью комнату Гедимин подселился после отбоя, молча лежал на матрасе, изредка переворачиваясь с боку на бок, но чаще растягивался на спине и смотрел в потолок. Ремонтник попытался втянуть его в обсуждение урановых руд или разнообразных конструкций ядерных реакторов, но беседы не вышло — и он, по примеру соседа, молча пролежал на полу всю ночь. На потолке ничего интересного не было, оставалось только перебирать в памяти разнообразные сведения и понемногу укладывать их в общую картину. За час до подъёма Гедимин, выспавшийся на неделю вперёд, тихо покинул барак и спустился к свалке. Там тоже не следовало шуметь, но бронеход был более интересным объектом для изучения, чем потолок или стены.

С улицы уже доносился шум уборочных машин, самоходные диски пищали, обмениваясь сигналами, на охранном посту что-то булькало, и слышен был громкий, но несвязный шёпот. Гедимин распластался на земле, под прикрытием валунов и пеньков, и ждал.

Сначала ему показалось, что колёсный глайдер с прицепом едет к насосной станции, но шум не стихал, а становился громче. Машина подъезжала к освещённому краю оврага. Почти остановившись, она подалась назад, снова замерла и ещё раз дёрнулась, — у водителя никак не получалось развернуть её правильно. Гедимин сузил глаза, осторожно приподнялся, заглядывая в кабину, и тут же прижался к земле — фары мигнули, осветив край оврага и соседние валуны.