Проект «Геката» (СИ) - "Токацин" - Страница 45

— Вот как людям удаётся что-то изобретать, не перебирая тысячи вариантов?!

Гедимин открыл было рот, но не нашёлся со словами. Посмотрев на него, Хольгер снова вздохнул, убрал его руку со своего плеча и вышел из столовой. Ремонтник растерянно глядел ему вслед, пока Линкен не ударил его под рёбра. Скафандры выдерживали сильные тычки и хлопки без вреда для сарматов, — Линкен давно перестал соизмерять силу.

— Ничего! Не получится реактор — выйдет хорошая бомба, — весело сказал он, развернув перед Гедимином экран передатчика. — Смотри, какие штуки!

На экране было объёмное изображение одноручного бластера с коротким широким соплом. Прикосновение к экрану заставило часть картинки раствориться, из-под корпуса проявились внутренние детали, и Гедимин изумлённо мигнул, — нечто похожее он видел на чертежах Константина несколько лет назад.

— Омикрон-бластер? Уже запущен в производство?! Быстро тут всё у них… — он растерянно покачал головой, машинально отмечая особенности и недочёты конструкции. Сложностью она не отличалась, — ирренциевый элемент в капсуле из рилкара, проложенного кеззиевой фольгой, обсидиановые линзы, воронка защитного поля, направляющая луч в цель, мало металла и много стеклянистых фрилов…

— Нравится? — ухмыльнулся Линкен, и его перекошенное усмешкой лицо отразилось на экране. — Стрелял сегодня из такой. Знаешь, что такой луч делает с живым мясом?

Гедимину понадобилось секунд пять, чтобы услышать и понять, что говорит взрывник. Он медленно поднял взгляд на Линкена и криво усмехнулся.

— На ком ты это… пронаблюдал? Помогал Ассархаддону в расстрелах?

Взрывник подался назад и возмущённо фыркнул.

— Ядро Юпитера! Атомщик, ты в себе?! Я никогда…

Константин протянул руку и крепко придавил его кисть к столу. Линкен быстро переглянулся с ним и вернул на лицо ухмылку.

— На Би-плазме, само собой. Мы испытывали лучи на Би-плазме. Так обычно делают. Ты не знал?

Гедимин молча щурился, глядя куда-то вбок. «Верно. Он не будет стрелять в сарматов. Но там ни разу ни Би-плазма. Ассархаддон же не мог привезти сюда людей… или мог?»

— Но это так, ерунда, — Линкен свернул экран и ухмыльнулся ещё шире. — Там, в Испытательном, строят большие планы. Помнишь, как мы взрывали вакуум под Ураниумом? Инженеры думают — такое оружие можно сделать! Да, я не откажусь от такой пушки. Это лучше любого гравитрона. А ещё — ты всё-таки водил меня за нос, атомщик. Из ирренция можно сделать бомбу! Он взрывается, и это уже точно, — Ассархаддон подтвердит.

Гедимин мигнул.

— Они что, уже попробовали? Вот бабуины…

— Почему «бабуины»? — Линкен озадаченно посмотрел на него. — Это оружие для нашей расы. Когда мы поставим такие ракеты на крейсера, макакам придётся сдохнуть… Или я чего-то не понимаю?

Гедимину было что сказать, но он заглянул в горящие белым огнём глаза взрывника и передумал.

— Как они скроют омикрон-излучение после взрыва? — буркнул он, отводя взгляд. — Расскажут, что на Луне внезапно синтезировался ирренций?

— А, вот оно что, — Линкен пренебрежительно фыркнул. — Они спрятали огромную базу. С излучением проблем тоже не будет. А ты скажи вот что…

Гедимин поднялся из-за стола.

— Спроси у инженеров в Испытательном. Они там знают больше, чем я.

«Всё-таки бомба…» — сармат тяжело перевернулся с бока на бок. Спать не хотелось. Рано или поздно мозг должен был подчиниться встроенному ритму и отключиться, но сейчас Гедимин думал о том, что услышал от Линкена. «Если выяснили критическую массу, дальше пойдёт по накатанной. Сложного там ничего нет. А я надеялся, что ирренций не взрывается…»

01 января 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

«Первое. День смены дат,» — Гедимин лениво перевернулся на другой бок и пошевелил пальцами, восстанавливая кровообращение в отлёжанной руке. До подъёма оставались считанные секунды, но сармат не собирался вставать. «Определённо, Маркус скажет речь. Может быть, даже вживую. Интересно, как тут развлекаются? Озера нет, стадиона нет…»

Его сонные мысли прервало громкое дребезжание под потолком, и сармат привстал на лежаке, растерянно мигая. Сигнал подъёма прозвучал в обычное время, ни секундой позже. «Ранняя побудка? А как же смена дат?» — он озадаченно смотрел на потолок. Через пять секунд после сигнала в комнате зажёгся свет, и дребезжание повторилось, — датчики засекли отсутствие движения.

Гедимин нехотя поднялся, сдвинул в сторону панель, прикрывающую умывальник, и сунул голову под водяные брызги. Холодная вода отогнала остатки сна. Определённо, сармат не ошибся, — сегодня был день смены дат, но побудка прозвучала в обычное время. Снаружи послышались тяжёлые шаги, — ночные охранники уступали пост дневным. Кто-то с силой толкнул дверь и заглянул в комнату.

— Ты идёшь?

На пороге стоял Стивен.

— Куда? — спросил Гедимин. Охранник мигнул.

— Работать. Подъём уже был. Ты что, болен?

Теперь мигнул Гедимин.

— День смены дат сегодня, — напомнил он. Охранник молча стоял у двери и ждал. Посмотрев в ничего не выражающие глаза, Гедимин передумал задавать вопросы и потянулся за одеждой. «Ясно. Так я и думал. Даже макаки давали нам отдых. Но не Маркус.»

… - Attahanqa!

«Сюда бы Большую красную кнопку,» — едва заметно усмехнулся Гедимин, сдвинув последний рычажок и закрепив его в таком положении. Второй реактор медленно разогревался, сигма-излучение пульсировало, наращивая интенсивность, и двое операторов уже стояли за спиной ремонтника и ждали, когда он уступит им место.

— Работает, — сказал сармат, дождавшись мигания зелёного светодиода — это был знак окончания пульсации, выхода в рабочий режим. Ипроновые пластины прикрывали череп, и Гедимин не чувствовал привычных тёплых щупалец на коже, — и от этого ему было немного не по себе. «Надо же. Как будто чего-то не хватает,» — хмыкнул он про себя, отворачиваясь от экрана. «Уже забыл, что реактор — неживой. Олух ты всё-таки, Гедимин…»

— Надо же, — вслух повторила Хильда, и сармат невольно вздрогнул. — Ничего не взорвалось.

— И не должно было, — хмуро посмотрел на неё ремонтник. «Дались им всем эти взрывы!»

— Час до конца смены, — самка покосилась на циферблат на ближайшей стене. — Чем мне занять тебя, атомщик? Работы больше нет.

Гедимин мигнул.

— Нет работы на сегодня? Тогда — чего от меня хотели завтра?

Хильда пожала плечами.

— Знаю одно — у нас тут больше работы нет. Может, тебя отправят в Испытательный?

— Испытывать ещё нечего, — из глубины памяти всплыли наметки к гипотетическому реактору на ирренции, но Гедимин отогнал их. — Ладно. Если работы нет…

Он огляделся по сторонам. Можно было бы поискать неисправности — заняться привычной работой ремонтника — но в четырёх ближайших залах (и даже в кассетном цехе) всё было сделано на удивление прямыми руками и ещё не успело сломаться.

— Я в пакгауз, — сказал сармат. — Буду нужен — сигналь.

…Люк закрылся за его спиной — беззвучно, как происходило всё в безатмосферном отсеке, но плиты рилкара на полу уловили и передали слабую вибрацию. Четырёхлепестковые ворота были закрыты, пустые погрузчики ждали следующего транспорта, у входа скучал отряд охраны. По лицу Гедимина скользнули лучи считывателей, и он приостановился, но охранники, равнодушно посмотрев на него, тут же отвернулись.

Освинцованные ворота склада приоткрылись, едва Гедимин подошёл к ним, — ненамного, так, чтобы смог пройти, не разворачиваясь боком, один сармат в тяжёлом скафандре. На секунду ремонтник задумался, что будет, если к воротам подойдёт филк, но внутри склада уже сдвинулся, опускаясь, кеззиевый барьер, и Гедимин отмахнулся от нелепых мыслей и шагнул в приоткрывшийся проём.

Уже внутри он запоздало понял, что зелёный свет из помещения не вырывается наружу, и освещено оно не сполохами на защитном поле, а стандартными белыми лампами. Все стеллажи были пусты и залиты меей. Её налили толстым слоем, и вязкое багровое вещество застыло потёками, спустив липкие нити с яруса на ярус. Защитные поля были убраны, дозиметр у входа показывал остаточное сигма-излучение, обычный местный радиационный фон и полное отсутствие омикрон-лучей. Ирренций не только вывезли — склад уже успели отмыть и вычистить. Гедимин остановился у порога, досадливо сощурился и опустил руку, уже поднятую к шлему. «Выходить на связь» было не с кем.