Муха в вине (СИ) - Лазарева Элеонора - Страница 16

Гостиница в Тель-Авиве была на берегу и отличалась современной красотой в европейском стиле. Заказанный заранее номер люкс был чист, прохладен и роскошен.

— Не пожалел денег, — скривилась Лина, вспомнив наказ мужа, о непременном лечении, — На все согласен, лишь бы получить свое.

Она окинула взглядом апартаменты, которыми не погнушался бы и принц крови, и рухнула спиной на застеленную кровать. Закрыв глаза, отдыхала от израильской жары. Приподнявшись, нашарила сумку, вынула смарт. Набрала номер и услышала знакомый голос женщины, которую хотела видеть.

— Здравствуй, Тома! Это я. Я в Израиле. Только что заселилась в гостинице, — и она назвала адрес и номер комнаты, — Когда сможешь приехать? У меня много новостей.

— Давай так, — услышала она, чуть хрипловатый голос, — сегодня я в ночь, а вот завтра, к вечеру буду у тебя. Жди и готовься к часовым мучениям, ибо у меня тысячи вопросов. Но, главное — как твое здоровье? Как переносишь беременность?

— А беременности уже нет, — глухо сказала Лина, через паузу.

— Как нет? — ахнула женщина, — Что случилось?

— Все расскажу. Приезжай.

Тамара вздыхала в трубку.

— Ладно, — проговорила она, — Береги себя. Я буду скоро.

— До встречи, — проговорила Лина, еле сдерживая слезы.

Бросив телефон на постель, утерла щеки и прошла к небольшому холодильнику. Открыв его, достала бутылку воды без газа и налила в стакан. Он сразу запотел в руке, и Лина слегка прихлебнула холодный напиток. Подошла к окну и сдвинула шторы. Открыла стеклянные двери и вышла на балкон. Ветер тут же закрутил ее волосы и она рукой схватила их в пучок. Глазам было приятно осматривать даль. Вплоть до горизонта было море, бирюзовое, с белыми барашками волн. Даже сюда доносился звук их наката на берег и запах, йодистый запах, смешанный с терпкостью водорослей. Постояв в горячих объятиях ветра, она ушла в прохладу комнат. Вздохнув, принялась обустраиваться, раскладывая вещи и туалетные принадлежности. Вскоре раздался местный звонок, и Лина взяла трубку.

— Добрый день, мадам, — раздался приятный мужской голос, говоривший по-английски, — Вам что-либо нужно? Чем могу вам помочь?

— Пока ничем, — отозвалась она, — Спасибо.

— Если что, звоните, — прозвучал голос, и на этом Лина положила трубку.

Она сегодня наметила только одно — вечером, когда сядет солнце и на жаркий город опустится прохлада, пройтись по берегу моря босиком, потом поужинать в одиночестве, выбрав любое близлежащее кафе или ресторан и залечь спать, не думая ни о чем.

Так и сделала. Подремав, после душа в постели, она надела легкое цветастое платье, заколола в пучок волосы деревянными шпильками, прихватила сумочку через плечо и спустилась на первый этаж. Предав ключ-карту служителю на ресепшене, она вышла из прохладного фойе в душноватый вечер города. Ветер подхватил платье, и Лина слегка задохнулась, но потом, улыбнувшись, сбежала по лестнице. Перебежав дорогу, под отчаянные гудки возмущенных водителей, она спустилась к морю. Солнце уже село, но небо все еще было освещено, правда, темнело очень быстро, как и везде на юге. Море поднимало волны под дуновением ветра и бросало их на берег, потом с шуршанием они откатывались обратно, захватывая в свои объятия берег, и оставляя мокрым песок. Сняв босоножки, Лина пошла по нему, ощущая его целительную прохладу. Волны охватывали ее лодыжки и щекотали подошвы ног, забирая песок под ступнями. Все это: море, небо, запах и ветер, рождали в душе Лины чувство свободы, которое всегда дарит морское пространство. Она вдыхала его, она кормилась им. И в сердце ее заползала радость и умиротворение.

— Наконец-то я могу спокойно вздохнуть, — улыбалась она и загребала ногами песок, приподняв, слегка намокнувший, подол платья.

Постояв немного, наблюдая, как на глазах темнеет небо и ярче светятся звезды, она вышла на парапет проспекта, что тянулся вдоль берега и, отряхнув ступни, надела обувь. Люди, гуляющие рядом, мало обращали внимание на одинокую девушку, они тоже были туристами и отдыхали от дневной духоты в прохладе с моря.

Зашла в первый попавшейся ресторанчик, что стоял на береговых сваях, присела за столик поближе к воде и заказала морское ассорти и бокал белого местного вина. Играла легкая восточная музыка, шумело море под деревянной платформой, и девушка замерла от умиления. Здесь и сейчас она была счастлива.

— А все-таки надо было послушать Тамару и переехать к ней жить. Может быть, и бабуля сейчас бы была жива. Здесь же одно из лучших медицинских услуг. Но «мы крепки задним умом».

Она вздохнула и тут же повернулась на возглас официантки.

— Гверет (госпожа), ваш заказ, — сказала на иврите молодая девушка в фартучке местного заведения.

— Тода, (спасибо) — ответила ей Лина и принялась разглядывать принесенную большую тарелку с красиво уложенными кусками рыбного ассорти, поднимая бокал. Пригубила и, кивнув головой, сделала глоток. Потом принялась с аппетитом поглощать рыбные деликатесы, запивая их вином. Насытившись, помахала рукой следившей за ней официантке и заказала кофе. Скоро та принесла ей чашку горячего напитка, и Лина щедро рассчиталась с ней и за заказ и дала хорошие чаевые. Та расплылась в улыбке, благодарила и приглашала приходить еще. Лина заулыбалась в ответ и обещала. Она понимала, что эти молодые девушки не просто так работают в довольно сложных условиях: погода, клиенты, хозяева, они работают за чаевые, которые получают здесь, вместо зарплаты. Так зарабатывают студентки, малоимущие и туристы по трудовой визе, поэтому она и дала девушке достаточно много по здешним меркам. Но это компенсировалось ее благодарной улыбкой и своей радостью в сердце.

Лина долго пила кофе и уже рассматривала присутствующих. Их было немного и в основном пожилые пары. Молодые предпочитали клубы и танцплощадки на море. За столиками сидели иностранцы и местные. Велись спокойные разговоры, отдельные слова которых доносились до Лины. Она улыбалась, глядя на них, они были ей симпатичны, как могут быть милы семейные пожилые пары в зрелом возрасте, не требующие дополнительных услуг от своих детей и не ноющие за их невнимание. Здесь были люди, знающие себе цену и принимающие спокойно свою старость. Лина, глядя на них, очень хотела бы себе такую же. Она вздохнула, допила остатки, и пошла к выходу, кивнув на прощанье той молодой официантке. Та помахала ей рукой в ответ.

Лина еще долго бродила по проспекту, заглядывая в витрины магазинов, прислушиваясь к говору на разных языках, прохаживающихся людей, принюхивалась к запахам сдобы, доносящихся из открытых дверей маленьких пекарен. Не выдержав, глотая слюни, она все-таки вошла в одну из них и, с помощью веселого продавца, накупила себе выпечки в два пакетика. Потом еще купила, соблазнившись, три кулька разных орехов и, основательно затарившись, вернулась в свой номер. Скинув покупки на стол гостиной, залезла в холодильник и налила охлажденной воды. Приоткрыла двери балкона и вышла. Поглядев вниз на освещенный проспект, присела в плетеное кресло, поставив стакан на столик перед собой. Потом, вспомнив про свои покупки, принесла пакет с выпечкой и с удовольствием съела, что в него было положено, запивая водой. Облизнув сладкие пальцы, хмыкнула:

— И так начинаем поправляться.

Приняв прохладный душ, улеглась на атласные простыни и закрыла глаза.

— Опять, про жениха, что ли подумать? — улыбнулась она, смежив веки, и заснула с улыбкой на лице.

Весь следующий день она посвятила компу. Не вылезала из-за него, до обеда — искала клинику с хорошими отзывами, помимо той, которую предложили в Москве ее врачи. Но пока еще не решила что-то окончательно и нужна была помощь Тамары.

— Ей видней, — рассуждала она, прикрывая крышку ноута, — и совет врача необходим даже здесь, в стране отличных медицинских услуг.

Спустившись в ресторан гостиницы, заказала овощные блюда с бараниной. Выпив сок, поднялась в номер и прилегла, отдохнуть и подумать. Но сон тут же сморил ее веки.