Николай Кровавый. Трилогия (СИ) - Аббакумов Игорь Николаевич - Страница 19

Так ничего и не придумав, я отложил все дела до утра и пошел спать. А утром ко мне явилась моя maman и начала проедать мне плешь в отношении Аликс. Она мне напоминала о долге перед страной и династией, о необходимости иметь потомство. Как мне это надоело все выслушивать! Ведь помимо нее мне проедают плешь еще дяди со своими женами. Да и прочие родственники не отстают от них. Я прекрасно знаю, что мою Аликс здесь мало кто любит. А тут подвернулся такой роскошный повод от нее избавиться. Уверен, что церковь наша православная скоро тоже подключится к этому хору мальчиков-зайчиков и девочек-припевочек.

— Maman! Я все ваши доводы выучил наизусть и они мне не кажутся серьезными.

— Но Ники!

— Выслушайте меня! Слово монарха — золотое слово. Я не могу себе позволить отказаться даже от простого обещания. А тут все серьезней. Ведь я клялся ей в любви и повторил свою клятву перед богом. Перед Богом! Вы понимаете, что все это значит? Смею ли я нарушить такую клятву?

— Церковь согласна освободить тебя от этой клятвы и устроить вам развод. Речь идет о государственной необходимости. Аликс все поймет и простит тебя, Я уже говорила с ней.

— Церковь говорите? А бог тоже меня освободит от клятв? И не трогайте пожалуйста Аликс. Она сейчас в таком угнетенном состоянии, что убедить ее можно в чем угодно, о чем она после будет жалеть. А теперь о государственной необходимости. Помимо того что я император, я еще и первейший солдат нашей империи. Смеет ли солдат бросать в беде слабых и беспомощных? Достойно ли отрекаться от товарища лишь потому, что он ранен врагами? Я не стану являть собой дурной пример для нашего войска. А теперь maman поговорим о выгодах. Мы живем совсем не в те времена, когда заключение династического брака влияло на политику держав.

Дальше я говорил уже холодным и спокойным тоном. Говорил о том, что степень родства монархов давно не влияет на отношения между государствами. Мы не состоим в родстве с правящим домом Сиама, но отношения между нашими странами ровные. Зато то, что сама maman является родной сестрой жены британского наследника, не делает отношения между Россией и Британией дружескими. Скорее наоборот. Британская королева Виктория является бабушкой практически всем европейским монархам. Но разве это устранило вражду и соперничество между европейскими странами? Вывод: классический династический брак себя исчерпал. Потерял свое прежнее значение. Требование равнородства? Помилуйте! Разве мы считаем турецкого султана простолюдином или бастардом на том основании, что его матерью была незнатная женщина? То же самое относится и к корейской королеве Мин. Она хоть и из знатного рода, но не из рода монархов. Но что говорить про экзотику? Начиная с Ивана Грозного, русские цари не женились на принцессах. Мать Петра Первого — капитанская дочка. Императрица Елизавета Петровна — дочь простой прачки. Разве это мешало тем же Романовым быть настоящими царями?

— Остается вопрос с наследником престола, — заметила вдовствующая императрица.

— Наследник есть и давно таковым объявлен. Георгий излечился от недуга и его остается только женить. Александр Благословенный ведь тоже умер бездетным. Разве мой прадед не наследовал ему?

— Надеюсь, что ты не предложишь ему жениться на прачке? И кстати, зачем ты ставишь своего дядю в неудобное положение?

Понятно! Родня уже забеспокоилась. Придется смириться господа Романовы-Гольштейны. Дядя сам виноват в том, что запустил подшефное свое хозяйство. Я конечно могу и сам разобраться с виновными. Но почему я обязан убирать чужое дерьмо? В более пристойных выражениях я это матери и объяснил.

— К тому же, меня возмутил факт, что самые важные решения в его ведомстве принимает даже не министр, а какой то полковник. Это дурно со всех сторон. Если такому потакать, то завтра вместо правящего дома, страной станет управлять кучка "черных полковников". Разве можно с этим мириться? Так что объясните всем, что великий князь Алексей Александрович просто отбывает давно заслуженную епитимью.

Когда я еще учился в училище, то приходилось изучать общественные дисциплины. целых три года. Как мы к ним относились? Да наплевательски. Логика наша была простой: раз в армии есть замполиты, то пусть они и морочат голову нашему войску. Ну а наше дело: научить солдата убивать супостата. Уже в войсках я понял, что предел умений большинства политработников: приколоть "Боевой листок" канцелярскими кнопками к танковой броне во время учений. А вообще, замполиты были нужны, но не в том виде, в котором мы их видели. Вряд ли какой замполит смог победить в диспуте с попом, который в духовном училище изучал те же самые предметы, что и курсант военно-политического училища. Генерал Деникин в своих воспоминаниях писал, что царского офицера на митинге мог заткнуть любой полуграмотный краснобай. Положив руку на сердце, скажу о том, что советский офицер в этом плане недалеко ушел от царского. И это не взирая на то, что Гоголя от Гегеля мы прекрасно отличали, а Бабеля с Бебелем не путали. И хотя ту же философию нам преподавали, но чем отличается материализм от эмпириокритицизма в нас так и не вдолбили. Что делать, если мы руководствовались здравым смыслом: пусть идеалисты изучают материализм, а мы как реалисты будем изучать материально-техническую часть.

Правду сказать, кое что из общественных дисциплин за мои мозги зацепилось. В частности то, что внешняя политика есть продолжение внутренней. До поры до времени я так и считал. Теперь, когда столкнулся с реальной политикой, я понял что Ильич нам врал. Нет, для Европы и Америки это правило справедливо. Но в той России, которую некоторые господа умудрились потерять, это не действует. Почему? А потому, что при обсуждении насущных дел я часто слышал: "А что подумают в Париже?" И то же самое про Лондон и Берлин. Сперва это просто резало слух, а затем пришло осознание: я живу в оккупированной чужаками стране и являюсь по сути своей не более, чем гауляйтером. Почему? Да потому что правителю независимой страны намного важней, что по этому поводу думают жители деревни Гадюкино. На мнение чужих народов ему либо плевать, либо эти сукины дети становятся в очередь за русским мужиком. Но ведь наша образованная часть общества этого не понимает! Французские модные панталоны им дороже родной редьки с квасом. Но ведь я повидал мир в том времени. Знаете, когда я стал по-настоящему гордиться своей страной? Когда в Нигерии малолетние негритяночки приставали к нам с криком: "Руссо! Джага-джага!" И отдавались эти правоверные мусульманки за электрический чайник или утюг. Тут дело не в похоти или голом расчете. Нас эти задорные девчонки тогда воспринимали как полубогов, переспать с которыми вовсе не грех, а благо.

А здесь я сам чувствую себя не более, чем вождем белых негров, которые полностью зависят от милости белого господина. А ведь если разобраться, то сразу поймешь, что низкопоклонство перед Западом опасно для жизни. Моего реципиента вместе с семьей убили не какие-то там англичане. Его убивали русские люди! То, что они были жидами и латышами, дела не меняет. Это тоже мои поданные и расходиться с ними во мнениях опасно. Эту мысль я постарался довести до сознания тех экономистов, которых мне подобрал Витте для разработки промфинплана Первой пятилетки.

— Господа! Вынужден сообщить вам горькую весть: мы живем с вами в стране, которую нагло захватывают чужеземцы. Захватывают они ее не с помощью оружия, а с помощью обычных бухгалтерских счетов. Было бы намного проще сразиться с супостатом в открытом бою. Но нам его пока что не предлагают и не предложат. Мы в положении негров, которые вышли на бой с копьями против англичан, вооруженных ружьями и пушками. Негр в таком раскладе смеет надеяться только на ближний бой. Но ему ближнего боя не видать, потому как нынешние пушки стреляют уже за горизонт. Хозяйство нашей страны — это негр с копьем. Хозяйство передовой европейской страны — это армия, вооруженная ружьями и пушками. Но даже если негр купит ружье, то и это не даст ему победу. Чтобы победить, негр должен построить оружейную фабрику.