Сэр Невпопад из Ниоткуда - Дэвид Питер - Страница 30
- Предыдущая
- 30/156
- Следующая
Тот недоуменно пожал плечами:
– Делать? Да ничего не будем. В Элдервуд они не въехали, и лично для меня этого вполне довольно. Иначе у нас появились бы проблемы, это уж как пить дать. А так... – И он беззаботно махнул рукой.
Над нашими головами прогрохотал гром, по листьям застучали тяжёлые капли дождя. Мы спустились вниз, забрались в одну из пещер и стали пересказывать друг другу всё, что нам было известно о Меандре. Тэситу он был не по душе, мне же личность странствующего монарха, будь он хоть сто раз безумцем, казалась загадочной и не лишённой некой интригующей привлекательности.
– Может, и мне стоило бы к нему примкнуть, – вслух размечтался я. – Я ведь нигде ещё на свете не был, кроме нашего Города и Элдервуда.
– И как только тебе могла прийти в голову такая глупость? – напустился на меня Тэсит.
– Вовсе не глупость. Может статься, он единственный из всех королей, кто сам живёт и другим жить даёт. И подданные, между прочим, им довольны.
– Меандр умалишённый, – насупился Тэсит.
– Это как посмотреть, – не сдавался я. – А вдруг он как раз самый что ни на есть нормальный, просто весь мир вокруг него спятил с ума?
Тэсит подтянул колени к подбородку и терпеливо возразил:
– Для Меандра не существует таких понятий, как справедливость, закон и порядок. Он и его люди – воплощённая непредсказуемость. Есть в этом своё обаяние, не спорю. Но ведь от них не знаешь, чего и ждать. Никогда не знаешь. А это, поверь, небезопасно.
Дождь усилился и вскоре обратился в настоящий ливень. В пещере было тепло и сухо, и мы с Тэситом болтали без остановки обо всём вперемешку, перескакивая с важных предметов на пустяки. День закончился, наступили сумерки, а за ними и вечер. Я сам не заметил, как заснул под убаюкивающую мелодию дождя.
Картина, которая мне привиделась, была такой яркой, словно предстала передо мной наяву.
Я увидел мать. Маделайн со мной говорила, но будто бы откуда-то издалека. Смысла её слов я тогда в точности не уловил, да и до сих пор не могу их припомнить. Разумеется, она, как всегда, упомянула о моей великой судьбе и предначертанных мне подвигах. Но наряду с этим было и ещё что-то – возможно, даже не в словах, а в её интонациях, во всём её облике, – что-то пугающее, жуткое.
Я даже во сне осознавал: она так говорит и так себя держит, словно видится со мной в последний раз.
Она вскрикнула, и я проснулся. Эхо её жалобного вопля всё ещё отдавалось у меня в ушах, но его перекрыл громовой раскат, который раздался снаружи.
Просыпаясь, я здорово дёрнулся и разбудил этим Тэсита. Ещё не вполне стряхнув с себя сонное оцепенение, я выпалил:
– Мне надо домой.
– Что случилось? – забеспокоился Тэсит.
Но мне некогда было объясняться с ним. Я опрометью бросился вон из пещеры. Дождь всё ещё лил, но мне было плевать и на это. Меня гнал вперёд ужас, равного которому я ещё никогда не испытывал. Я даже о своей хромой ноге почти позабыл, мчась во весь опор через лес по тропинке, с которой ни разу не сбился, несмотря на дождь и темень. К этому времени я уже знал Элдервуд не хуже Тэсита.
Он, кстати говоря, следовал за мной по пятам. Обнаружил я это не сразу, поскольку Тэсит неизменно передвигался по лесу без единого звука, как тень, даже если у него не было нужды ни от кого таиться. Лишь когда он коснулся ладонью моего плеча, я понял, что он решил меня сопровождать. Мне было всё равно. Я откуда-то твёрдо знал, что мне сейчас надлежит быть в трактире, и торопился туда изо всех сил.
Распахнув входную дверь пинком ноги, я ввалился в общий зал, и первым, кто попался мне на глаза, был Строкер собственной персоной. Он грелся у очага, стоя ко мне спиной. Посетителей было мало – лишь несколько завсегдатаев, да и те держались против обыкновения скромно. Выглядели они все насмерть перепуганными. Они переговаривались о чём-то полушёпотом, сбившись в тесный кружок у края стола. Стоило мне войти, и лица всех этих пропойц как по команде повернулись в мою сторону. В наступившем молчании, в бездонной глубине их расширенных от страха зрачков таилось нечто зловещее. И даже Строкер, прежде всегда относившийся ко мне хуже некуда, теперь всем своим видом выражал сочувствие.
Я обратился к нему таким тоном, как если бы продолжал давно начатый разговор:
– Где она?
Представьте себе, у меня, несмотря на весь мой ужас, на боль от невосполнимой потери, о которой я безошибочно догадался ещё во сне, в пещере, мелькнула мысль: ну и дико же я, поди, выгляжу – со всклокоченными и слипшимися от дождя волосами, в измятой и порванной о ветки одежде, в грязи по пояс... Я-то сам, поверьте, плевать на это хотел, но то, что Строкер против обыкновения не сделал мне замечания по этому поводу, напугало меня едва ли не больше всего и стало последним, едва ли не самым весомым подтверждением моих наихудших опасений.
Строкер кивком указал на дальнюю комнату, я не мешкая бросился туда и распахнул дверь. Там служанка Астел горько плакала над телом моей матери.
Я стоял у порога как вкопанный, не в силах шевельнуться. В голове у меня не было ни одной мысли. Глаза Маделайн были открыты, но душа, судя по их выражению, успела уже покинуть тело, оставив её веки распахнутыми. Так иные в спешке убегают из своих жилищ, не успев захлопнуть двери.
Тэсит положил мне руку на плечо. Я её сбросил и подошёл к Астел. Оцепенение моё внезапно прошло без следа, уступив место ледяному спокойствию, которое меня самого слегка удивило. Я одновременно говорил, двигался, словом – действовал и в то же время словно бы глядел на себя со стороны.
– Как это было?
– Это... это скитальцы... – с рыданием выдохнула Астел. – Один из людей Меандра. – Они друг на друга ужас как кричали – он и твоя бедная мать... Я хорошо слышала их голоса. Да и всем слышно было. Он требовал, чтобы она... на такую гадость её подбивал, что и выговорить-то срамно... А она отказалась. Она ведь была достойной, порядочной шлюхой, бедняжка. Ей ли вытворять мерзости, которых от неё требовал этот... подонок этот. – Астел произнесла слово подонок с таким отвращением, что изо рта у неё во все стороны полетели брызги слюны. – Его приятели остались снаружи, а этот решил поразвлечься тут, с нею... – Голос Астел прервался, и я не стал её торопить. Спешить теперь было некуда. – Мы слыхали, как он сшибал здесь лавки, как пытался стол перевернуть. И даже хруст, когда он ей сломал шею. Все, кто был в зале, это слышали.
– Его имя, – хрипло потребовал я. – Догадался ли кто-нибудь из вас узнать, как его зовут, чтобы я мог его отыскать?
– Нет. Но она, прежде чем умереть, успела его пометить, будь здоров как! По этим отметинам ты его сразу узнаешь!
– Что вы имеете в виду? – недоуменно спросил Тэсит.
Астел растопырила пальцы правой руки и, слегка их согнув, сделала вид, что кого-то царапает. Я сразу всё понял. Ногти у моей матери были на удивление длинные и крепкие, она их любовно подпиливала и всегда за ними очень следила. И коли она решила воспользоваться ими как оружием – что ж, горе тому, против кого оно было обращено! Лично я не желал бы оказаться на его месте. Я скользнул глазами по её мёртвой ладони. Да, вот они, пятна крови на кончиках пальцев, ошмётки чьей-то кожи под острыми ногтями. Она оставила на лице своего убийцы вечное, несмываемое клеймо, несколько глубоких шрамов...
Своего убийцы...
В душе у меня стала закипать ярость. Я протянул руку к мёртвому лицу моей матери и закрыл ей глаза.
Прошёлся взад-вперёд по комнате. Надо было что-то предпринять.
Должен вам заметить, что в тот момент я меньше всего на свете думал о справедливости и чести, у меня и в мыслях не было рассчитывать на защиту закона и тому подобное. Я слишком рано и слишком хорошо узнал, как жесток и несправедлив мир вокруг меня.
Маделайн до последней своей минуты оставалась единственным живым существом на всём белом свете, которое целиком и полностью принадлежало мне. Она была моей матерью, которую я на свой лад любил, которой сострадал, в которой нуждался. Наверняка в огромном нашем мире существовали более достойные особы женского пола, но они не имели ко мне никакого отношения. Маделайн, трактирная шлюха, являлась тем немногим, чем я располагал на земле. И вот какой-то бродяга походя лишил меня даже этой малости. Он, ублюдок, распорядился тем, на что не имел никаких прав.
- Предыдущая
- 30/156
- Следующая
